– Учитель! – она вбежала встревоженная, полная тревоги, хотя, конечно, как и все знала, что так вбегать к Учителю не следует. Да и вообще – в его присутствии следует держать себя сдержанно, как и полагается в Ясности. Это для тех, кто не обрёл истины допустимы суета да шум!
Будь здесь сестра Бажена или сестра Вета, так те бы и одёрнули юную душу: Бажена бы резким словом:
– Ты забылась, сестра!
А Вета и вовсе – либо палкой, если бы та была при ней, либо своим поясом, в котором позвякивали металлические монеты да ключи, а то и вовсе бы рукой. Но Учитель – это не сестра Бажена и не сестра Вета – это милосердный пророк, наставник, и он, конечно, готов прощать, особенно если ошибается столь юное и прекрасное создание – создание, перешедшее под его крыло, признавшее его своим покровителем.
– В чём дело, Дана? – спросил Учитель спокойно и мудро, без тени гнева и ярости. Как и положено живому божеству, пришедшему учить неразумных Ясности и спасению.
Дана, наконец, осеклась. Её глаза встретили его взгляд – чистый, почти прозрачный, и мурашки побежали по её телу. Тотчас все собственные мысли показались ей глупыми и незначительными, все идеи и нервы – мелкими и ничтожными, и вина окрасила её щёки стыдливым румянцем.
– Простите, Учитель… – Дана уже жалела. Она знала, что потревожила Его, и, по-хорошему, должна ответить за это. Ей даже пришло в голову, что будет очень хорошо и правильно подойти сейчас же к Вете или Бажене – назначенным помощницам, счастливцам Учителя, в чьи обязанности и входило соблюдение порядка на женской половине, и попросить наказания.
Самой.
– Говори, – разрешил Учитель и улыбнулся ей краешком губ.
Дана вздрогнула. Она робела, виноватилась, но всё же должна была теперь ответить, ведь сама побеспокоила Учителя, и вот он справедливо желает знать почему.
– Мама…мама зовёт домой, – Дана опустила голову, выносить ясный взгляд Учителя, его всепонимающий, всепрощающий взор было невыносимо. Её звали домой! Мама бросила ей вслед:
– Убирайся к своим психам, сектантка!
А теперь зовёт домой. Зовёт, потому что ей страшно за дочь. Потому что сердце болит сильнее, а опыт прожитых лет отзывается тоскливым пониманием безнадёжности всего положения.
– Ходи на свои собрания! – писала мама нервными строчками, видимо, руки её дрожали от волнения, – читай и пой их молитвы. Просто будь дома, Кира! Вернись...
Да, именно так, Кира. Имя, которое уже забылось, хотя и было начертано от рождения. Просто потому что для обретения Ясности нужно было начать всё с самого начала, а имя – якорь – так объяснял Учитель.
Объяснял мягко и спокойно, а глаза его сверкали тогда верой и сталью. Он знал о чём говорит, ведь всем братья и сёстрам по Ясности было известно, что Учитель для обретения пути долго скитался по землям, пока не утратил и имя, и фамилию, и привычки, державшие его взор в Тумане. И тогда на него снизошла благодать. Ясность пролилась над ним с неба. Ясность коснулась его щеки, потом прошла по лицу и влилась в самое его сердце, очищая разум и душу, рождая его заново. И они, верные ученики, должны были пройти весь путь, пройти через лишения – да, Учитель был милосерден и не ждал от них многолетия скитаний, но требовал отказаться от излишеств в еде, сне и одежде.
– Якоря держат нас. Они тащат нас на самое дно, приковывают к Туману. Только тот, чей взор свободен и не тронут гнилью якорей, сможет увидеть истину!
И так последовательно следовало отказаться от всего прошлого, пережитого. В конце концов, и от имени тоже.
– Ваши имена – это клеймо прошлого, – объяснял Учитель и Кира радостно вошла в новый мир очищенной, незамеченной Туманом, свободная от него, открытая Ясности.
И всё было правильным. А теперь тень прошлого нагнала её.
– Я знаю, Учитель, что нельзя покидать вас и сестёр, – Дана опустила голову. Она и сама не знала почему так обрадовалась письму матери. Всё казалось конченным . в последний разговор Кира-Дана кричала, что её никто не понимает, никто не поддерживает дома, но это ничего – она нашла братьев и сестёр, которые помогут ей, которые станут ей семьёй!
– Они используют тебя! – рыдала от отчаяния мать. – Используют!
Но Дана-Кира мотала головой: нет, они любят её. Они её ждали. А Учитель даже отговаривал её, когда она приняла решение продать подаренную родителями квартиру и отдать все деньги на благо Ясности:
– Ты ещё не знаешь себя, Дана. Путь к Ясности долог и тернист, и ты не обязана идти к нам. Ты можешь заходить в гости, мы всегда будем тебе рады, – так говорил Учитель и глаза его светились спокойной светлостью.
Рады…они всегда ей были рады. С самого начала Дана почувствовала в них родные души. Сначала в Элин, подошедшей к ней на выставке и заговорившей о том, как мир несправедлив и жесток, и как трудно жить одиночеством. Каждое слово отозвалось в душе Даны, впрочем, тогда ещё Киры – она чувствовала себя одинокой и потерянной. Блеклая в доме, не обретшая увлечений, не нашедшая друзей в институте, середнячок на работе – она была слаба перед блистательным натиском Элин, которая медленно-медленно внушила ей единственное:
– Ясность делает особенной.
Особенно быть захотелось почти сразу. Ещё пару дней Кира колебалась, а потом Элин отвела её к Учителю и все сомнения отпали разом. Учитель побеседовал с ней и сказал, что никогда не встречал более открытой и чувствительной к миру души, и что он сам взялся бы учить её, и сам провёл бы её Чистой дорогой, если бы только она захотела, если бы…
Много тогда было сказано. Быстро сдалась Кира, легко стала Даной. Сначала таскала домой книги и брошюры, потом исчезала на собрания, а потом был скандал, когда всё открылось и оказалось ещё страшнее, чем чудилось.
И сейчас Кира-Дана чувствует себя поверженной. Она жалеет о том, что сказала, ей кажется, что сейчас Учитель разочаруется в ней и скажет, что ей можно не возвращаться. Но он спокоен и собран.
– Мы не в тюрьме, Дана, ты можешь идти куда хочешь. Да, можешь. Но ты почти завершила свой путь к очищению и спасению, почти прозрела, а теперь ты желаешь отступить? Возвращение в мир суеты – это новая встреча с Туманом. Готова ли ты к ней?
Глаза его стали холодны, взгляд – испытующим. Такие же глаза у него были, когда кто-то из братьев или сестёр подводил Ясность.
– Меня подвести – это пустяки, – объяснял Учитель, собирая тогда всех, и неважно, какой то был час. Долгий сон – это якорь, душа должна бодрствовать как можно дольше, чтобы быть более открытой к миру. – Но вы подвели Ясность! Вы окунулись в туман и туда же хотите отправить братьев да сестер?!
Учителю не нравилось это говорить. Он жил в любви и гармонии. Подведи кто-нибудь его – он бы простил. Но Ясность?! Нет, за это следовало наказать. Очищающим ножом или пламенем – клеймом. Или болью – потому что боль чиста.
– Я делаю это не ради ненависти, а из любви, – шептал Учитель, пока виновник рыдал и кричал от боли перед ним и своими братьями и сестрами, – прими очищение, ведь ничего нет чище боли!
Дана молчала. Она понимала как ошиблась, заговорив с Учителем о такой суете. Он вправе сердиться на неё, он должен разочароваться, а она – нет, она должна получить шанс на исправление!
– Учитель, – прошептала Дана, – я думаю, что моя мама, если бы я с ней поговорила, поверила бы вам… то есть, она ведь в Тумане. Но она хороший человек, она заслуживает спасения.
Взгляд Учителя смягчился.
– У тебя доброе сердце, Дана. Но разве ты прежде не говорила с нею? Разве раньше не рассказывала ей о Ясности и о Тумане, владеющим душами большинства людей? Ты предложила ей спасение – она отвергла, тебе предложили спасение – ты приняла его. Вот и вся разница. Чистое сердце подсказывает лучше любого жребия кто достоин спастись, кто избран для очищения и поиска Ясности.
Слова были привычными. Он произносил их много раз, отрывая братьев и сестер Ясности от близких, окончательно запирая их души и тела подле себя. Возвращение к реальности – это опасность, там Туман, там любящие люди, которые, если очень постараются, могут разобрать по кирпичикам его учение.
А этого нельзя допустить.
Минимум контактов для тех, кто ищет Ясность. Новые имена, новые жизни, новые повторяющиеся действия в виде молитв – всё это единый механизм, который Учитель подбирал интуитивно, но верно.
И страх – боль придёт за тем, кто почти обрёл Ясность, но пожелал свернуть в Туман.
Учитель ждал. Дана должна была принять решение – последнее решение: уйти или остаться? Ему нужно было задать один вопрос, по-настоящему важный, но пока нужно было не спугнуть Дану своим любопытством.
– Вы правы, Учитель. Простите меня, просто я…– слёзы подкатывали к её горлу, мешали вздохнуть полноценно, паника, в которой не было места надежде, готова была охватить. Дана-Кира понимала где-то на краешке своего сознания, что пути назад нет. Нет, ей нравилось в Ясности, здесь все почитали друг друга, ведь все были выбраны для спасения от Тумана, все были братьями и сёстрами друг другу, помогали достичь просветления и поддерживали, если не получалось выдержать, например, всю ночь в молитве.
Но там, где-то на задворках прежнего мира, всколыхнулась память о доме, о том, как было хорошо и славно, о том, что кроме учителя, братьев и сестер у неё есть мать.
– В новом мире нет места сомнениям, в истине и Ясности
| Помогли сайту Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2025
18+