Узники Речного ловца

косухи.

Анна сидела, скрестив в кармане пальцы, всё время, пока мощный спортивный байк с новым наездником выруливал со двора, и не разжала их до тех пор, пока рёв движка не растворился в шорохах ночи.

Под звёздами плыли кроны деревьев, их шелест напоминал плеск воды у берегов Песчанки. На миг Анне почудилось, что она слышит пение подземных узников. Или это воют сирены скорой помощи? Она помотала головой, чтобы стряхнуть наваждение, и принялась ждать.

Минуты капали одна за другой, как вода из текущего крана. Этьен и Анна молчали, стараясь не смотреть друг на друга.

В доме напротив погасли два соседних окна, и сразу зажглось третье: жильцы собирались ко сну. Небо вызвездило. С чернеющей крыши дунул ветер. Деревья зашептались, роняя увядшие листья. Один лист приземлился на ботинок Анны. Та машинально подняла его, считая прожилки. Чёт, или нечет?

Ей вдруг ясно, как наяву, привиделась картина: русые пряди размётаны на асфальте, под ними медленно и вязко растекается чёрная лужа. Она зажмурилась и замотала головой, отгоняя видение. Нет!

…Что за глупость эти гадания!


  Наконец Этьен решился заговорить.

- С ними точно все в порядке?

Голос его звучал приглушенно, будто из подземелья.

- Не парься. Они просто решили проехать подальше. Сам посуди, ты бы сделал так же.

Анна махнула рукой, изображая беспечность. Вышло неубедительно.

В глубине двора прозвучали шаги и смех. Смеялась девушка, ей отвечал мужской голос.

- Натали! – окликнул Этьен.- Джа! Это вы?

Он вскочил на ноги и тут же сел обратно.

Пара приблизилась и свернула на боковую дорожку. Запищал замок, хлопнула подъездная дверь. Из проёма тенью шмыгнул какой-то зверёк - видимо, кошка, с белым пятном на груди. Зверёк перепрыгнул через бордюр и затаился на газоне.

Снова тишина.

Полная таинственных шорохов, из которых отделился звук. Сперва еле слышный, звук постепенно окреп, обрёл тональность, и вот уже его невозможно спутать с другим.

Рёв мотоциклетного двигателя.

Орёл или решка? Чёт или нечет? Да или нет?

Они въехали со двора, где проезд автомобилям был перегорожен бетонным блоком. Байк светился в темноте мутно-белым, а его седоки казались почти бесплотными призраками.

Наташа возбужденно хохотала. Смех звенел ликующе и первобытно - так могли бы смеяться русалки в лунную ночь, или Маргарита, летящая на бал к Воланду. Редкий хвостик на затылке окончательно расстроился, часть прядей выбилась и лезла ей в лицо.

Джа в мотошлеме походил на пилота, управляющего пожарной вертушкой.

- Ребята! Это офигенноо-о-о! – прокричал он, проносясь мимо, почти не сбавляя скорости. – Джа фо-ре-ваа-а-а!

Анна скомкала лист, который до сих пор держала в ладони.

Неужели всё-таки нечет?!


Это была кошка. Темно-серый зверёк с белесой грудкой спрыгнул с газона на тротуар, присел на четырёх лапах, и вдруг метнулся через двор наперерез мотоциклу, угодив под переднее колесо. Истошный предсмертный визг пробился сквозь рёв движка, затихая в унисон с воплем ездока.

- Мя-я-аааа-а!

- Фореваа-а-а! А-а! Твою мать! – успел крикнуть Джа, перед тем как колесо вывернуло влево, и он перелетел через руль и растянулся на газоне.

Спортивный байк со скрежетом грохнулся оземь. Переднее колесо продолжало вращаться в воздухе, как адский вентилятор. Анне под ноги прилетели осколки стекла и каких-то деталей.

Грохот, скрежет и вой слились в какофонию звуков. Словно пленным душам надоело петь взаперти, и они подняли бунт. Анне  слышалось бряцание щитов, лязг призрачных мечей о забрала. И яростный вопль, с которым воины всех веков идут в атаку на неприятеля.

Решетка, закрывшая вход в подземелье, лопнула, не выдержав натиска. Духи вырвались на свободу.

И снова все стихло.

В пятиэтажке засветились окна, одно распахнулось настежь.

- Тань, чего там?

- Авария!

- Мотоциклист разбился!

- Ох ты, батюшки!

Анна подошла к газону. Джа лежал плашмя на спине. Он был оглушён, но пытался шевелить руками, и тихо стонал.

«Жить будет», - решила Анна и отвернулась.

- Мой байк. Мать твою за ногу!

Этьен причитал над своей «Ямахой». Нагнувшись, он пытался поднять мотоцикл, чтобы осмотреть повреждения. И ругался, как заведенный:

- Мой байк… мать твою! Мой байк..!

Анна отвернулась. Возле бордюра, в разодранной лохмотьями куртке, лежала Наташа. Её голова приземлилась на кучу листьев в сантиметре от водосточной решетки. Русые волосы потемнели от крови, текущей из ободранной до кости щеки. Ничего, пластическая хирургия творит чудеса. Спросите Этьена, он скажет.

Наташа была в сознании. Судя по вывернутому предплечью, пигалице не скоро удастся прокатиться на мотоцикле. На ближайшие дни её транспортом станет каталка.

Увидев её, Наташа попыталась что-то сказать. Анна наклонилась поближе.

- Кошечка. Кошечка!

Тьфу ты. Конечно. Кошечка…

Она проследила Наташин взгляд. Зверёк лежал у обочины. Не требовался осмотр, чтобы понять, что столкновение оказалось для него смертельным.

«Кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит – тот и съест. Кто засмеётся – кошачьей крови напьётся…»

- Мой байк. Мой байк!

Этьену наконец удалось поднять мотоцикл. Он обходил его, качая головой и пытаясь оценить урон.

Анна тронула страдальца за плечо.

- Эй!

- Чего тебе?

Этьен подпрыгнул от испуга, словно полностью забыл об окружающих. Взгляд был растерянным, как у малыша, которому злой шутник подсунул фантик вместо конфеты. Несмотря на серьезность момента, Анна прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

- Вызови ГАИ и «скорую». Нашим нужен врач.

- Сама и вызови.

- У меня заряд пять процентов. И это был твой байк.

Этьен кивнул чуть более осмысленно, и сел на бордюр, разблокируя телефон. "Жить будет", - подумала Анна.


С газона донёсся стон. Анна подошла и наклонила голову.

«Что ты говоришь, Олежек? Джа форева? Нет больше Джа. Между нами кончено».

Она отвернулась, скрестив руки на груди.

Как она сказала этой Наташе? «Люблю сама управлять своей жизнью?»

Из подъезда по одному и группами выбегали зеваки. Этьен вызывал по телефону экстренную службу. Анна ничем не могла помочь пострадавшим, поэтому отошла в сторону, села на бордюр и стала ждать приезда врачей.

Неожиданно её скрутил позыв к тошноте. Второй раз за вечер она вспомнила о зародыше в утробе, и с необычайной ясностью вдруг поняла, что это будет девочка.