5. Гроза

руками и беззвучно заплакала. Но потом все же сказала:
-Врачи дают благоприятный прогноз. Он долгое время протекал у неё стёрто, но из-за него у нее были болезненные месячные.
-Скажите мне лишь одно – секс мог ей вредить?
-Дан… – испуганно пролепетала тёща – Я не могу… Лера строго-настрого запретила мне говорить об этом.
Дан жестко взял женщину за плечи и сказал ледяным тоном:
-Говорите! Иначе я… за себя не ручаюсь.
-Понимаешь… незащищенный секс... в период псм при небольшом физиологическом воспалении могла проникнуть инфекция…
-Незащищенный секс? То есть без презерватива?
-Да.
-Но ведь она для этого и установила спираль, разве нет? У нее же непереносимость латекса и полиуретана.
-Так бывает… Спираль ведь не защищает от инфекции, она лишь предохраняет от нежелательной беременности. Дан, не мучай меня. Я и так несколько ночей не спала, пока биопсия не пришла.
-Биопсия?
-Да, ее у всех берут на всякий случай. Но, слава богу, гистология чистая.
    Дан закрыл лицо ладонями и так посидел с минуту, потом вновь обратился к тёще:
-Так что, в период пмс нам не следовало заниматься сексом?
Тёща заметалась, но все-таки ответила:
-Если пмс проходит стерто и безболезненно, то нет противопоказаний. Но когда женщине приходится пить обезболивающие таблетки, то… конечно, ничего хорошего не будет. Боль – это всегда воспаление, даже естественное и непатологическое.
-Но почему Лера никогда не говорила мне "нет" в такие периоды?
-Она…она… жалела тебя, потому что очень любит, – ответила тёща.
-И вы знали это?! Вы ведь бывшая медсестра! Почему не препятствовали? Почему мне ничего не объяснили?!
-Она не разрешала! – тёща разрыдалась в голос. Дан достал носовой платок и дал ей.
-Простите… Я не должен, – сказал он и вышел из палаты, потому что не мог справиться со спазмами в горле.
 
***6
-Мама, останься с Мишуткой. Я в больнице и заночую здесь в палате у Леры, – решительно сказал Дан по телефону.
-Так она очнулась после наркоза? – спросила мать, – Ты говорил с ней?    
-Нет, она все еще спит, хотя врачи говорят, что действие наркоза уже должно было пройти.
-Всё индивидуально, – пролепетала мать, – Ладно. Держи меня в курсе. А что сватья?
-Она не спала несколько ночей, я сказал ей, чтобы ехала домой.
-Тебе ведь в понедельник на работу…
-Не пойду, позвоню и предупрежу. Оставляю Мишутку на тебя. Я тут от тёщи узнал всё… ты ведь тоже в курсе, что за операция была у Леры?
-Да. Но такое часто бывает у молодых женщин. Только почему она так долго спит?
-Врач сказал, что ее лучше не беспокоить. Что-то про анемию упомянул. Ей поставили капельницу. Тут кушетка, я могу прилечь.
-Хорошо, хорошо… Дай бог, ведь все прошло нормально. Если нет температуры и врачи не находят ничего опасного, значит, она просто ослабела из-за анемии. Капельница должна помочь.
    Дан подвинул кушетку к функциональной кровати, на которой спала Лера, и лег на бок, чтобы видеть её лицо. Вся их совместная жизнь проходила у него перед глазами. И в этой жизни он был очень счастлив, а вот Лере приходилось поступаться своими желаниями и даже рисковать здоровьем, чтобы он не ощущал дискомфорта и не мучился от неполученной сексуальной разрядки.
    Когда Лера родила, у Дана было напряженное время на работе. Он получил повышение и старался изо всех сил показать себя руководству с лучшей стороны. Жену и ребенка в то время он видел только, когда поздно вечером возвращался домой, выжатый как лимон. Но и тогда ему требовался секс с ней. Ни с кем-то еще, а только с ней. Он знал многих парней, изменявших своим беременным или родившим женам и уверявшим, что это лишь временная замена, поскольку такова мужская природа. Все они не считали свои измены предательством, потому что якобы любили своих жен. Но двое из этой компании изменщиков все-таки развелись. Одного жена поймала на измене, а второй влюбился в ту, с которой изменял своей супруге. Не остановило его даже рождение ребенка. Дан в отличие от этих кобелей не мог даже думать о ком-то из других женщин. Он попросту не воспринимал их и равнодушно смотрел на миловидных, аппетитных, просто красивых и очень красивых девиц, алчущих совратить такого, как он. Любые заигрывания с их стороны вызывали у него отвращение, поскольку он не переносил притворства. Даже вполне искренне влюбившуюся в него знакомую девочку он равнодушно игнорировал, потому что не испытывал к ней никакого влечения. По всему выходило, что он однолюб. Коллеги не понимали его, ведь девчонки чуть ли не сами на них вешались и на Дана не меньше, а порой и больше, чем на других парней в фирме. Он даже себе не мог объяснить, почему у него ни на одну из этих девиц, что называется "не вставало". Притворство, заигрывания, капризные речи… Он смотрел на очередную такую особу и пытался представить ее – нет, не в постели, как вроде бы полагалось по логике, а у плиты, в детской, разбирающей игрушки и одежду, в кухне, готовящей самую обычную, но очень вкусную еду. И только такую "домохозяйку" ему хотелось раздеть и "съесть". Лера возбуждала его уже тем, что ей было не до его ухаживаний и приставаний. Она почти всегда была занята, но он знал и чувствовал, что это ее способ держать его в напряжении и рождать у него желание.
    Он задремал и тут же проснулся, когда в палату вошла медсестра, чтобы поменять Лере капельницу. И тут он увидел, что Лера внимательно смотрит на него.
-Ты проснулась? – спросил он. Во рту у него пересохло, он едва услышал сам себя.
-Дан, – произнесла Лера и слабо улыбнулась, – Прости меня.
-Это ты должна простить меня… Я такой глупец. Слава богу, твои анализы в норме… И никакого развода, выкини это из головы!
-Конечно, – ответила она, – Ты ведь понял, почему я так говорила? Не хотела тебя пугать.
-Отныне ты должна мне все рассказывать о своих женских делах.
-Ты всегда чурался такого, – улыбнулась она.
-Теперь все изменится. Я больше не позволю подобному повториться. Что еще за аднекситы? Я буду беречь тебя…
-Как там Мишутка?
-Все хорошо. Скучает по тебе.
-А почему ты здесь? Тебе ведь на работу.
-Перебьются, я от тебя теперь ни на шаг не отойду.  
    Вечером Лера прислала ему видео, на котором она потихоньку шла, держась за поручень вдоль коридора между палатами. На следующей день Леру выписали и Дан увез её домой.
    Было решено, что Лере пока станет помогать её мать. Дан вышел на работу, но по договоренности с начальством уезжал теперь раньше обычного. Он ощущал, что за эти несколько дней очень изменился. Даже как будто ростом стал выше. Но главным являлись мысли, которые приходили ему сейчас. Он понял, что не сможет жить без Леры, и секс на удивление не играл в этом никакой роли. Это раньше Дану казалось, что он не способен без него обходиться, потому что тот давал полноценную разрядку его организму. Но оказалось, что страх за здоровье Леры в силах заглушить у Дана самое сильное либидо, а ее улыбка и нежное объятие вызывали в его теле настоящее расслабление, несравнимое ни с чем.
    Он знал, что Лера наверняка далеко не всё будет ему рассказывать, пытаясь скрыть то, что возможно, дабы он не переживал. Но, если раньше он испытывал напряжение и не мог уснуть, когда не получал лакомый кусок от нее на ночь, совершенно не беспокоясь о причинах того, почему секс откладывается, теперь, если она как-то подозрительно молчала, он места себе не находил. И ей пришлось стать с ним более откровенной. Как ни странно, это очень сблизило их. Это раньше он чурался слишком откровенных подробностей о женских физиологических особенностях, они могли не только напрочь отбить у него всякое желание секса, но даже желание поговорить с ней о чем-то. В ее критические дни он старался держаться от Леры подальше, дабы зря не мучиться от нереализованной похоти. Сейчас же в такие моменты его как магнитом притягивало к ней, он ощущал настоятельную потребность обнимать ее и удерживать в своих объятиях, ведь только так он чувствовал, что может защитить ее, избавляя от плохого настроения и болевых ощущений. Именно это стало приносить ему удовлетворение в такие дни.
    Сейчас своё недавнее поведение с женой Дан вспоминал как эгоизм подростка и очень стыдился этого, потому что наконец-то ощутил себя взрослым, ответственным и, по сути, зрелым и состоявшимся мужчиной. 
 
***7 
    После возвращения из больницы Лера целую неделю не могла делать обычную домашнюю работу. Этим занимался Дан, а еду готовили по очереди его мать и тёща. Но Мишутка не отходил от Леры и всех отгонял от нее. Только брать его на руки Дан не позволял Лере и уговаривал малыша на просить маму об этом, потому что у нее болит животик. При этом каждый раз у Дана перехватывало горло, потому что Лера инстинктивно все-таки пыталась выполнить просьбу сынишки, хотя и знала, что это может ей навредить. Но для Дана стало почти условным рефлексом во всем теперь защищать Леру и ограждать ее от того, что способно причинить ей боль.  
    В семье опять царил мир, хотя все, не только Дан, изменились после болезни Леры. Это как после грозы всегда проглядывает солнце и все возвращается к исходному состоянию, но уже очищенное от пыли и коросты. И понимаешь, что гроза случилась во благо, хотя и наломала дров. Без нее ты бы многого не понял и не оценил, а после нее ты стал взрослее и мудрее.   
 
                                                                        ***
   
© Copyright: Марк Шувалов,
            июль 2025