Без имени

касательной.  
Девушку отбросило на обочину.
Футболист  резко затормозил.  
Открывая дверцу салона, он  забыл снять блокировку двери.
Сломал рукоятку и поранил руку.  
Потом, вырвавшись из стальных объятий машины,
бросился к девушке.
Так на её одежде появились следы его крови.
Он обнимал  её лежащую на обочине.
Она улыбалась, говорила,  что всё в порядке, только чуть- чуть  больно.
Он пытается поднять её.
В этот  момент их настигает погоня.
Его силой отрывают от девушки и волокут в машину.
Футболиста увозят.
Остался один, особо усердный.  Он  бьёт девушку  стальным прутом по голове.
И она больше не дышит.
Он садится в машину футболиста  и гонит её в мастерскую.

И только голубое небо отразилось  в  изумлённых, широко раскрытых глазах.
И только  облака поняли, что случилось и грустные плыли   мимо.
И только деревья всплакнули, зашуршав  зелёной листвой.
И только трава  встрепенулась,  лаская безжизненные пальцы.
И только нежный ветер всё ещё  гладил  её волосы.
И пыль улеглась в молчаливой печали.
И смолкли птицы, напуганные  бессмысленным  вероломством.
И солнце  упало за горизонт,  
                                                     не в силах дарить  свет  этому  миру.
И звенела тишина,  призывая ночную тьму укрыть одинокое тело.

А когда через пару дней футболист узнал, что девушки больше нет,
он решил бежать из дома – выбрался через окно, и попал ко мне в машину.


Сильная усталость поселилась в моём теле.
Сковала мысли.
Я с трудом протянул руку и запустил двигатель.
Медленно двигаясь по опустевшим улицам,  я ехал к моему доктору.
По пути,   купил букет.
Вот я уже у подъезда.
Шагаю по  узким пролётам лестниц.
Подхожу к двери.
Я представляю себе, как она открывает дверь.
Улыбка  светится на моих губах.
Я замер, стоя перед  дверью и улыбаясь.
- Вот шутница.
Зачем-то наклеила белые полоски бумаги  с синей печатью на двери.
Интересно,  как это она сделала? – улыбка медленно сползала с лица.
Тревога медленно вползала в уставшее сердце.
Рука с букетом  безжизненно повисла вдоль тела.
Я сделал два шага в сторону и позвонил в дверь соседки.
Дверь тут же открылась, словно хозяйка ждала моего звонка  у порога.
- Ой,  горе, горе  какое. -  начала причитать  старушка, открывшая мне дверь.
Эта любопытная старушка  знала обо всех событиях в доме, знала всех, живущих в округе.
Знала где, что и когда случилось.
Всякий раз, когда я приходил к доктору, она отлавливала меня в подъезде и устраивала подробный отчёт о событиях.
При этом, она всегда была точна, никогда не путалась и не повторялась.
Вот и сейчас я молча слушал её рассказ.
И чувство абсолютного отчаяния охватывало мой разум.
Мир рушился на глазах.
План рушился на глазах.
И виновен в этом был я сам.

- Что творится, что творится! – продолжала старушка.-
Докторша  -   обкололась   наркотиков.
Говорят, что  привиделось ей лихое.  
Так она, со страху,  в петлю и залезла.
Народу было много.  
И скорая  и милиция, а что сделаешь – поздно.
Холодную уже сняли.
А врач сказал,  сутки - вторые  висит, не меньше…
Я молча  вручил букет старушке.
Дверь захлопнулась.

Я открыл замок двери, оставшимся у меня ключом.
Вошёл внутрь.
Запах недавнего присутствия трупа.
Дверь в ванную не закрыта.
На креплении душа висит обрывок электрического провода.
Обрывок такого же провода валялся под ванной.
Она ничего не понимала в проводах. Это был для неё мусор.
А мусор  у неё  сразу же отправлялся на свалку,  в  мусорный бак.
Мозг автоматом отметил,  что при росте в 175 сантиметров,
она должна была подтянуть коленки на уровень пояса, и заставить висеть себя в петле…
Явный абсурд.
Вошёл в комнату.
На столике рядом с креслом  лежал раскрытый томик любимых стихов моего доктора.
Она никогда не принимала наркотики и не курила, как многие из её коллег.
Открыл дверь платяного шкафа.
На вешалке висел её любимый халат.
Одна из пуговиц была оторвана.
Этого не могло быть.
Она никогда бы не повесила свой любимый халат в шкаф с оборванной пуговицей.
Тяжесть в груди.
Сел в кресло.  Встал.
Подошёл к компьютерному столу. Снял стенку системного блока.
В компьютере  отсутствовал жёсткий диск, там
она хранила все свои рабочие материалы.

Я посмотрел на часы.
Уже полтора  часа я сидел за компьютерным столом,  
уставившись взглядом  внутрь системного блока.
Казалось, что сама жизнь покинула моё тело.
В голове пустота.
Полное отсутствие эмоций.
Посмотрел на книжную полку.
Здесь стояло двадцати томное  собрание сочинений  её любимого автора.
Не хватало нескольких томов.  
Шестого, четвёртого, двенадцатого, двадцатого…
Очень странное сочетание.
Двадцатый том – библиография.  Читать нечего.
Брать двенадцатый  том  без одиннадцатого -  нет смысла – начало в одиннадцатом.
Двенадцатый окончание.
Странно.
Оставаться в квартире дальше не было сил.
Вывод я уже сделал.
Открыл тайный ящичек. Забрал все наличные, что там были. Ей они уже не нужны.
Взял какую-то папку с документами - потом просмотрю.

Встал и медленно, едва волоча ноги, отправился к выходу.
Ватные ноги не хотели слушаться.
Аккуратно закрыл дверь, вернул на место отклеившиеся  полоски бумаги с печатями,
вышел на улицу,  сел в автомобиль, поехал  домой.
В голове крутились  картинки воспоминаний.
Вот она смеётся,
вот становиться вдруг серьёзной,
вот что- то рассказывает, вот …
Стоп.
Она собиралась принести какие-то материалы.
Да,  я тогда не обратил на это особого внимания.
Значит в этой папочке, что я достал из тайника, должен быть намёк…

Ехать домой расхотелось.
Остановился у ближайшего кафе.
Заказал два раза по пятьдесят мартини, кофе, пирожное и салат –
будет куда упасть лицом.
Пока ждал заказ начал смотреть бумаги в папке.
Формулы, формулы, результаты испытаний …
Таблицы расходов, списание…
И всё это изложено на смеси  плохого русского  и  медицинской абракадабры на латыни.
Хотел было отложить  папку,
но на одном из листов –  записан  телефон  и
подчёркнут  синим маркером.
Телефон показался знакомым. Где-то я уже видел эти цифры – 64-12-20.
- Да где же я их видел?
Память лихорадочно сканировала события последних  дней.
64-12-20…
Шестой, четвёртый,  двенадцатый и двадцатый  - тома  из библиотеки моего доктора.

Ну что же – мне предлагают позвонить и сдаться.
Я понимаю -  мои шансы  становятся близки нулю.
Насколько  понимаю – нужна именно эта папка.
Принесли заказ.
Смотреть  на пищу  - противно.
Оставил всё.  В машину. Сижу.
Думать. А что думать. Думать не о чем – нужно просто выбирать.
Позвонить  и отдать папку – не звонить и куда тогда девать папку…
Позвонить и отдать – похоже на предательство.
Но только так  у меня есть шанс встретить тех,  кто сделал это с моим доктором.

Возвращаюсь в кафе, прошу  телефон.
Администратор скорчил такую недовольную «мину»,  словно я просил у него  
поносить трусы.

Через полчаса я ехал на встречу, в кафе в центре города.
Там встречались футболист и погибшая девушка – ирония или знак.
Тьфу, голова и так гудит от вопросов.
Думать - больно.
Тело словно плывёт по течению.
И совершенно всё равно – как оно будет жить дальше.

Встреча в кафе – ещё один «удар под дых».
Ни как не ожидал увидеть человека, чей кофе я так нахваливал,
кто так много и часто помогал мне.
В глазах поплыли круги.
Плюхнулся, как можно более развязано на стул.
Молчу.
Смотрю, почти не мигая, в лицо.
– Прекрасно. У Вас хорошие нервы. Ни тени смущения, ни намёка на удивление, молчите…
Ну, признайтесь, что  удивлены. Вы  не ожидали увидеть меня, а? Ну, бросьте…
Так, где – папка? Ах, да. Дайте, я угадаю.  Вы положили её в камеру хранения  или отдали верному человеку.
Так?
– Нет. Папку я привёз с собой.
– И где же она?
Я поднял вверх руку,  показывая обшарпанный, помятый полиэтиленовый пакет.
– Вот даже как. А что – портфель или чемоданчик – пожадничали?
Я  положил пакет на стол, сунул руку в пакет.
– Нет. Стрелять сквозь чемоданчик неудобно.
В пакете моя рука, в руке пистолет, патрон в патроннике, предохранитель снят.
Мой визави засмеялся.
– Значит -  Вы решили отдать папку своим руководителям?
– Нет. Я решил её отдать Вам, если Вы выполните моё условие.
– Условие?
–  Если не примите его – я отдам бумаги отцу футболиста. Ему будет интересно узнать – как были израсходованы деньги, что списали, а что отправили на свои счета – просто украли –  люди из близкого окружения. – с лица моего знакомого исчез румянец.
Он раздражённо смял салфетку.
– И сколько же вы хотите?
– Выслушайте меня, не перебивая, а потом – решите.
– Ну, хорошо,  –  снова ехидная ухмылка.
–Кстати, кофе у Вас всегда был паршивый.  
– Надеюсь, Вы, как всегда, будете не многословны.
– Ну, почему Вы обижаетесь на правду и так охотно слушаете приторную лесть?
Хорошо – я коротенько.
На квартире у докторши было три человека. Один – водитель. Двое – исполнители.
Вы не давали указания убить. Вам нужна была лишь папка с бумагами. Около дома, валялся обрывок провода. Кусок этого провода я нашел под ванной. Значит, они взяли его по пути – хотели попугать.
Иначе – заранее приготовили бы верёвку. Что бы всё сделать, женщину нужно было держать и за ноги, и за руки – были двое. Провод пролежал возле дома в сугробе целую зиму. В одном месте был надломлен – там и оборвался. Поэтому её сначала задушили целым куском, а потом подвесили. Тупая работа – и вдруг такой финт с номером телефона и украденными томами – значит, был кто-то, кому они доложили о происшедшем.  Дальше действовали уже по инструкции – вынули винчестер, забрали нужные тома из библиотеки, и прибрались за собой.  Даже халатик повесили в шкаф. Только вот хозяйка никогда бы не повесила его в шкаф с оторванной пуговицей. А о пуговице они Вам ничего не сказали.
Так вот – моё предложение –  Вы звоните этим двум упырям и скажете, что бы были дома – на квартире, где Вы их прячете. Скажите – пусть ждут гостя – меня. Скажите им,  что от меня надо избавиться.
Потом вы проводите меня до адреса. Там я отдам вам папку. Вы уедете, а я пойду делать ту работу, за которую другим людям, Вам придётся платить. Эти двое олухов Вам  уже не нужны – и Вы, просто ещё  не решили, когда избавитесь от них.
– А если они окажутся проворнее?
– Так бумаги  уже будут у Вас.
Повисла пауза. Мой собеседник явно не ожидал такого поворота. И поэтому, размышлял.
Нет, не размышлял – просто не мог принять решения быстро – осторожничал.  Не мог понять –  интуитивно опасался  непонятного.
– Мне, всегда, нравилась эта Ваша манера красиво проигрывать.
Вы же проигрываете.
Вы теряете всё.
Точно так же, как  в наших с Вами партиях в шахматы.
Профессионал – давно бы сдался, начал бы новую партию,
а Вы играете, сопротивляетесь  
до полного и однозначного мата.
Проигрываете, но проигрываете красиво.
А я был готов дать Вам денег. Что ж,
я  принимаю Ваше предложение.


– Что ж по рукам…
Минут сорок я ехал вслед за своим новым - старым знакомым.
Остановились в неизвестном  мне дворике. Дрожащей рукой сунул пистолет за пояс брюк.
Дерьмово.
Кто знал, что просмотр боевиков дурно влияет на манеры.
Подошел к машине своего знакомого – получил адресок, отдал папку с бумагами и
под дикий перепляс  пульса отправился по указанному адресу.
Это заняло три минуты.
Деревянный домишко, прилепившийся боком к стене