[/ul]
18
Знакомый след привел их дому старосты. Его дома не обнаружилось. Но Кассиан уже не ожидал ничего иного. Он как и многие другие скрылись в старых штольнях. Эрн вскрыл замок и звено Истребления вошло в дом мясника.
- Устроим старику засаду, - объявил Кассиан, осматривая уже изученное до этого помещение.
Дом Харада был темен и тих.
Запах сырости вперемешку с чем-то металлическим — будто ржавой кровью — витал в воздухе, въедаясь в стены. В печи давно не топили. Половицы поскрипывали даже под легкими шагами. Отряд Кассиана расположился по комнатам, заняв позиции — кто у окон, кто у заднего выхода, кто в тени у двери.
Кассиан стоял у очага, скрестив руки.
Он молчал. Глаза внимательно скользили по комнатушке, выискивая все, что могло бы выдать тайную жизнь хозяина.
Одна из балок потолка была свежевыстругана — заменена недавно. Несовпадение в слое пыли на полке, потертость на краю стола, где обычно кладут перо…
Сначала ее не заметили. Во время первого визита Кассиан пробежался взглядом по стенам, по полу, по мясницким стойкам и лоткам, по грубым веревкам, на которых обычно висели туши. Дом Харада выглядел как сотни других в этих краях — ничем не примечательный, чуть более крепкий, разве что — с запасом соли и острым ножом под рукой.
Тогда Кассиан отметил для себя: все слишком аккуратно. Слишком чисто — для мясника. Но ни к чему придраться не смог.
Теперь — другое дело.
Бойцы работали молча, привычно. Лаэр поддел сапогом край шкуры, наброшенной на пол возле дальней стены.
- Что это? — бросил он через плечо.
Под шкурой обнаружился плотный коврик, слипшийся от пыли. Под ним — каменные плиты, одна из которых отличалась по цвету. Следы скольжения… Борозды.
Лаэр оттернул шкуру со стены. В темноте блеснул металл. Железо.
Узкая железная дверь. Вбита в камень. Старая, с пятнами ржавчины, но прочная, как щит. На полу у косяка — борозды, почти стертые, но различимые. Значит, дверь открывалась часто.
- Заперта, — констатировал Эрн, потянув за вделанную в центр скобу. - Не взломать без шума, — добавил он.
- И не стоит, — Кассиан встал.
Он молча уставился на железную дверь. Внутри что-то скребло — на уровне ощущений. Не звук, не движение, но… ощущение присутствия, будто за ней — не пустота, а вздох. Теплый, влажный, тянущийся вверх из-под земли, как из пасти.
Он не заметил эту стену раньше. Не придал ей значения. Шкура, лавка, груда ящиков — все выглядело естественно. Но теперь — слишком прямой угол. Слишком гладкий стык досок. И эта железная пластина под ногами…
- Лучше, чтобы он сам ее открыл. Тогда у нас будет повод. Закон. Орден. Мы — только исполнители. Он сам поднимет
меч над собой.
- Вернется? — негромко спросил Далрен.
- Должен, — ответил Кассиан. — Если не идиот.
- А если сбежал насовсем?
- Тогда деревня загорится к утру.
Отряд знал: бегство Харада — это не просто предательство. Это приговор для всех, кто жил рядом с ним и не донес. А если кто и донес, — слишком поздно. Инквизиция не прощает медлительности.
Ждали уже третий час.
Из-за холмов временами доносился вой псов и мычание коров на пастбище. Кудахтали куры, и как то по-ютному, похрюкивали свиньи.
И тут раздался скрип уличной калитки.
Все замерли. Кассиан повернул голову, не торопясь.
- По местам. И без резни, если можно. Пока не скажу.
Он подошел к двери. Сердце билось спокойно. Он ждал.
19
Скрипнули доски крыльца. Кассиан поднял взгляд от очага. Его люди замерли — каждый на своей позиции. Один у окна с занавешенным фонарем, другой в тени за шкафом, третий у лестницы в подвал. Никто не шумел. Только крыльцо продолжало тихо скрипеть под тяжелыми шагами.
Дверь отворилась.
В проеме показался Харад — тот самый. Массивный, широкоплечий, в потертом кожаном переднике, с руками, испачканными чем-то темным. Он остановился на пороге, оглядел комнату. Взгляд его был цепкий, но не испуганный — скорее осторожный. Живой. Глубокий.
- Ты вернулся, — произнес Кассиан. Обычно первой мыслью, когда подозреваемого вот так, в собственном доме
встречают люди в белых сюрко: - бежать. Но Хараду, буд-то нечего было скрывать.
Харад слегка кивнул.
- Это мой дом, — сказал он. — Куда бы мне еще деться? Не помню, чтоб отставлял вам ключ. Должно быть дело
срочное, раз вы не удосужились дождаться на пороге?
Он закрыл дверь за собой. Спокойно. Не спеша. Снял с крючка нож, висевший рядом, и положил его на стол. Сеймур шагнул ближе — но Кассиан сделал еле заметный жест рукой: пока не надо.
Молчание затянулось.
Потом Кассиан заговорил, негромко:
- Вчера ночью. В амбаре на окраине. Огонь. Символы на земле. Кости — настоящие. Мы нашли их утром. Успеете —
скажите, что псов отпугивали. Не успеете — скажете, что праздник деревенский. Только скажи — в кого верили?
Харад склонил голову чуть вбок.
- Я не знаю, о чем ты, господин Инквизитор. Я спал у кузнеца. Ремонтировал резцы. В амбар не хожу. Он чужой.
Заброшен.
- В штольнях у гор, — продолжил Кассиан. — Что там? Кто там?
Харад медленно опустился на табурет. Потер рукой щетину.
- Давно никто туда не спускается. Там завал. Я туда никого не водил. Что делают чужие — не мое дело. У меня — лавка,
не караул.
Кассиан сделал шаг ближе. Голос стал тверже:
- Что за железная дверь?
Пауза.
- Та, что под полом. За шкурами. Там, где борозды от частого открывания.
Глаза Харада не дрогнули. Он посмотрел прямо в лицо инквизитору.
- Ледник, — сказал он. — Я мясо храню. На зиму. Люди приходят за тушами даже в снегопад. Им надо
есть. Я кормлю деревню.
Кассиан внимательно вглядывался в его лицо. Никакого страха. Ни бега глаз, ни пота на лбу. Он говорил ровно, чуть устало. Если лгал — делал это, как мастер своего дела.
- Если я сейчас спущусь под этот дом и найду там не мясо, а кости, кровь и свечи из жира — тебя уже никто не спасет.
Ни лед, ни сталь, ни собственные боги.
- Тогда иди, — спокойно ответил Харад. — Ищи.
20
Кассиан сжал зубы. Артифактор шагнул вперед. Библиарий записывал, рука его дрожала. Они не могли оставить это безнаказанным. Но не могли действовать без порядка.
И в этом, как никогда прежде, чувствовалась тяжесть Инквизиции.
Староста нерешительно повернулся к скрытой двери. Его рука дрожала, когда он сдвинул накидку со стены, обнажая деревянную створку с заржавевшим железным кольцом. За ней тянуло сыростью и затхлостью. Пахло не просто мясом — пахло чем-то прелым, оставленным на слишком долгие недели в забытом подполе.
Кассиан сделал знак остальным. Далрен без слов занял позицию рядом, занося топор над плечом. Эрн вцепился в древнюю реликвию-молот, его глаза сузились в ожидании. Библиарий аккуратно вложил книгу с заметками за пояс, отступая чуть в сторону. Молча.
Дверь отворилась со скрипом, словно жалуясь. Холод ударил в лицо. Он лизал кожу, будто живой. Внутри стояла тьма. Не та, что приходит ночью, а другая — густая, влажная, глухая, будто часть самого древнего мрака, что остался здесь с тех времен, когда еще не было языка у человека.
Хардин молча пропустил их вперед.
Каменная лестница была узкой, выдолбленной давно и не деревенскими руками. Стены — грубые, но с четко заметными вставками: старые камни, те самые, что видели и у входа в штольни. Символы были вырезаны с внутренней стороны.
Кассиан начал спускаться. Инквизиторы последовали за ним. Каждый шаг вниз отзывался глухим эхом, будто спускались не в погреб, а в чрево чего-то живого.
Внизу был коридор. Узкий и низкий. Потолок почти касался макушек. На стенах — крюки, веревки
- Не похоже на обычный ледник. — буркнул Монстриарий.
В конце — тяжелая деревянная дверь с железными скобами. — Хардин. — Кассиан обернулся. — Ты говорил — ледник. Это похоже на культовую гробницу. Почему?
- Я… не знаю. Это было еще до меня. Ледник как ледник. Я... просто хранил мясо. — голос мясника звучал глухо.
- Ты врешь. — тихо сказал Санат. — И ты знаешь, что за дверью.
[b]Кассиан взял ключ. Тот, что мясник, как ни странно, отдал без боя.