Начало службы или натёртые ноги

Алексей сидел на стуле в медсанчасти и ждал своей участи. Подошедший к нему медбрат сказал:
 
— Снимай сапоги.
 
Алексей послушно выполнил просьбу. Снял сапоги и размотал портянки. От увиденного медбрат аж присвистнул и добавил:
 
— Ты чего, совсем что ли?
 
Два огромных кровавых мозоля во всю пятку красовались на ногах Алексея.
 
— Так. Залезай коленками на стул, давай я тебе пятки осмотрю, — распорядился медбрат.
 
Алексей безропотно выполнил его требования.
 
— Ёкарный бабай! «Да как ты вообще ходил?» —удивлённо произнес тот, увидев целиком картину его пяток. — Тебе сидеть надо, а ты на кросс пошёл. Эх, салага… — с сожалением в голосе добавил он. В процедурную вошел их врач в белом халате и, обратившись к медбрату, задал вопрос:
 
— Ну, что там?
 
— Сами посмотрите, товарищ лейтенант.
 
Алексей попытался встать со стула, но врач поднял руку, давая понять ему, чтобы он оставался на месте. Он подошел и, бегло осмотрев ноги, задал вопрос Алексею:
 
— Из какой роты?
 
— Учебный пункт, — опередил Алексея медбрат.
 
Офицер отдал распоряжение ефрейтору-медбрату на их «птичьем» медицинском языке насчет пяток Алексея и прибавил:
 
— Дашь ему освобождение от всех видов работ на три дня, а там посмотрим.
 
И, посмотрев на стриженную под ноль голову Алексея, добавил, обращаясь к нему:
 
 
— Явишься в учебный пункт, сразу доложи об освобождении от всех видов работ своему командиру отделения.
 
И, пристально взглянув в глаза солдата, переспросил:
 
— Понял?
 
— Так точно, товарищ лейтенант. По прибытии в учебный пункт доложить об освобождении от всех видов работ командиру отделения, — отчеканил тот.
 
Офицер внимательно выслушал ответ солдата и без тени сомнения или, упаси Господи, иронии в его глазах, продолжил:
 
— Я завтра зайду к вам на учебный пункт и проверю, как вы выполнили мой приказ.
 
После сказанного он развернулся и вышел из процедурной.
 
— Не дёргайся, — сказал медбрат, обрабатывая пятки солдату.
 
Алексей, вцепившись руками в спинку стула, замер на месте.
 
— А что же ты, «милок», портянки не научился наматывать, а? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Сам-то городской или из деревни?
 
— Я из села, — робко произнес Алексей.
 
Ефрейтор, не останавливаясь в своих действиях, добавил:
 
— Ну и что, у вас в селе портянки не носили, что ли?
 
— У нас в семье нет, — твердо заявил солдат.
 
Иронично посмотрев на солдатика, медбрат продолжил:
 
— А мать и отец по профессии кто?
 
— Мама — библиотекарь, а папа — партийный работник…
 
Кивнув головой, ефрейтор хмыкнул:
 
— А, ну тогда всё ясно…
 
Что ему было ясно, Алексей не сообразил, а тот прибавил:
 
— Ну, всё, пятки обработал. Обувайся. — И с жалостью в голосе добавил: — Ты с мозолями поосторожнее, кожу сам не срывай, а то можешь заражение через раны получить, и привет.
 
Алексей всё понял, кроме последнего слова, и робко переспросил:
 
— А кому привет, товарищ ефрейтор?
 
Тот, уставившись на «зелёного», пробурчал:
 
— Жизни привет, короче, можешь от инфекции умереть. — И с усмешкой добавил, смотря на Алексея: — Небось, в армию прямо с девки сняли и отправили, а?
 
Алешку перекосило от заданного вопроса напрямую про женщин, и он честно брякнул:
 
— Я ещё ни с одной женщиной не был…
 
В этот момент в процедурную вошел младший сержант и по совместительству их армейский фельдшер Серёга. От услышанного он обалдело посмотрел на Алексея и задал с удивлением в голосе вопрос:
 
— Как так, а?
 
— Вот так. У нас в селе в семьях одни мужики. В восьмом классе из двенадцати школьников восемь ребят. У друга в семье двенадцать детей, и все мальчишки…
 
Алексею по-мужицки стало обидно, а что он мог сделать. Ребят в их селе полно, в клубе не протолкнуться, а девчонок раз, два и обчёлся… За местными девушками всегда мамы и бабушки присматривали, а приезжие девчата всегда носы "задравши" ходили. Выберут из ребят кого получше и увозят их кого в город, а кого и в соседний район. Да, их село большое в триста дворов, а девчонок нет. Там все про всех всё знают… Он как-то проводил одноклассницу до дома после танцев. Так на следующий день у него состоялся разговор с её старшим братом. Он был намного старше его. Тот без обиняков спросил его:
 
— Ты как к Таньке относишься, а?
 
Алексей только плечами дернул, а брат, смотря ему в глаза, продолжил:
 
— Нравится она тебе или нет?
 
Алексей и сам ещё толком не мог разобраться, нравится она ему или нет, и честно сказал:
 
— Я так, просто проводил… — и прибавил: — Нам просто по пути было.
 
Брат Татьяны спокойным тоном, смотря на него, продолжил:
 
— Ну вот, просто проводил, а ты знаешь, что они, в смысле женщины, когда их мужчины провожают, могут по надумать себе всякое… Поэтому, если просто так, тогда не провожай Татьяну больше. Не тревожь девичье сердце и душу…
 
И, посмотрев на оробевшего ухажёра, похлопал его по плечу и добавил:
 
— Ты не обижайся, Алексей, я знаю, ты парень хороший, но женщины — они и есть женщины. Немного подрастёшь и сам всё поймёшь. Хорошо?
 
— Да.
 
Ответил Алексей. После этого разговора он впервые в своей жизни стал задумываться об отношениях между мужчиной и женщиной. Дальше, после окончания восьмилетней школы в его родном селе, встал выбор, куда дальше. На семейном "совете" он твердо заявил, что хочет закончить десять классов и получить среднее образование. Школа-десятилетка находилась от их села в пяти километрах, и надо было ежедневно проходить дважды это расстояние в оба конца. О романтике при таком променаде и говорить не приходилось. Закончив десятилетку, он отказался от поступления в ВУЗ и поехал поступать в военное училище, но судьба в период олимпийских игр в Москве послала его в объезд, и он прибыл к месту только ко второму экзамену, а дальше…
 
Потом учеба от военкомата на водителя в сельском профессиональном училище. Работа автослесарем на заводе и мотание на пригородном автобусе из дома на работу и назад. Беседа с майором-пограничником и весенний призыв в погранвойска… Вот и вся его жизнь, и все отношения с противоположным полом.
 
— Шерстяной, а ты правда перед призывом на восемнадцатилетней женился?
 
Вернул из воспоминаний Алексея, голос ефрейтора, обращающегося не по уставу к младшему сержанту.
 
— Да, — просто ответил тот.
— Давай обувайся поживее…
 
Распорядился ефрейтор, смотря на Алексея. Тот, как мог, начал наматывать портянки на ноги, а старослужащие весело посматривали за ним.
 
— Капец, так он же так без ног останется. Тебя бы в Отечественную расстреляли как саботажника…
[font="Times New Roman",