Не своевременный человек. Вторая локация. Глава 3

Изнанка профессии
Задать вопрос: «Где я?», — можно по-разному, да и он и задаётся всегда по-разному, и при этом не было, наверное, ни одного случая совпадения, даже по интонации. И эта разность, как правило и в основном, зависит от того твоего пространственного положения, в котором ты вдруг и одновременно не вдруг оказался (вопрос ведь относится к твоему положению в пространстве). А когда ты открыл глаза, то прямо-таки не понимаешь, — почему-то всегда так выходит, — как это ты оказался в этом, во-первых, неизвестном, а во-вторых, никак не предполагаемом тобой месте длительного пребывания для ночлега (ты не привык собой так разбрасываться и, вообще, ты прямо исповедуешь во всём порядок, а не такую беспорядочность жизни).
Так произошло и с Гаем, правда только по самому началу, и когда он открыл после сна глаза, то он, увидев перед собой совсем не то, что он ожидал увидеть, — можно позавидовать столь большой его уверенности увидеть после сна то, что он ожидал увидеть, а вот что он предполагал или надеялся увидеть, то это так и осталось тайной даже для него, — и так сказать, на рефлексах задался этим вопросом к себе. Ну а как только он задался этим вопросом, то у него вслед за рефлексами заработало соображение и затем воображение. И он мигом сообразил, почему он проснулся не у себя дома в кровати, а в больничной палате — он со вчерашнего вечера, так сказать, перевоплотился, и при этом надо обязательно подчеркнуть, не по своей воле, что всегда и бывает, из врачебного персонала в им обслуживаемый и здравоохраняемый гостевой персонал, состоящий, как правило, из нездоровых людей.
А как только сообразил, то мысленно потрогал свою перетянутую бинтами голову, — вот для чего нужно воображение, чтобы без использования рук проверить своё физическое состояние, после чего будет можно заняться проверкой своего душевного здоровья, — и, убедившись, что она ещё не раскололась на части, свободным от бинтов глазом глянул по сторонам и, обнаружив себя единственным бодрствующим в этой палате, решил немного повременить со своим подъёмом и немного осмотреться своими мыслями насчёт себя и своего нового положения в больнице.
Ну а так как Гай, можно сказать, был не самым обычным больным, то есть любителем, а он был в некотором роде профессионалом, то его подход к процессу своего лечения и своему здоровью, которое на время так разладилось, качественно отличалось от того любительского подхода людей далёких от профессиональной медицины, которые в этом серьёзном деле полагаются в основном на чужие знания, высказанные им в словесной форме, чтобы им потом в качестве компенсации за понесённый ущерб от лечения, нечего было в исковой форме предъявить, и на знания, полученные ими в очереди на приём к врачу, или вычитанные из интернета. Где в общих чертах, болезни, их симптомы и методы излечения, может быть и описываются достаточно информативно, с лёгкими погрешностями, но там не учитывается главное, свои нюансы, без которых всё лечение того же насморка пойдёт насмарку. А вот чтобы их распознать, и нужны профессионалы от медицинского права.
И хотя медицинская специализация Гая была далека от его головы, он, тем не менее, знал главные принципы при работе с любого рода и вида болезнями, — они состоят из нескольких основных никогда: Никогда нельзя недооценивать даже самую пустяшную болезнь, она может быть опасна своими осложнениями. Никогда не доверяй внешнему течению болезни, внешний вид всегда обманчив и за рецессией всегда наступает рецидив. Никогда не полагайся на один только анализ и обязательно сделай повторный, вирусному коварству болезни нет пределов, а объяснения есть. Никогда не приступай к лечению с грязными руками и тем более с мыслями, чистота и стерильность отношений с подверженным болезнью человеком, первый шаг к его выздоровлению и твоей здоровости. И само собой, никогда не говори никогда, даже если ты врач от бога, только по твоему, конечно, разумению.
И ему от этого знания было с одной стороны легче, а с другой нелегче (это как провидцу, знающему, как в дальнейшем потечёт его жизнь, а в случае с врачом, как потечёт его болезнь). Ну а Гай, зная, отчего ему будет легче и что должно поспособствовать выздоровлению, начинает настраивать себя на позитивные мысли, и пока ему не озвучен диагноз, а он однозначно должен быть оптимистичным, так думает Гай, Гай не будет мучить себя дурными мыслями о прошлом (так уж повелось, что дурные мысли все родом из прошлого, как и самые душещипательные).
— Всё-таки интересно складываются здесь отношения между пациентами и медицинским персоналом, — принялся рассуждать про себя Гай, слегка отстранённо и со стороны посмотрев на себя и свою профессию, что в его положении не просто позволительно, а даже необходимо делать, для того же повышения своей медицинской квалификации. Ведь нет лучше способа узнать все характерности болезни, как только оказаться на месте больного — в этом случае врач выступает в качестве разведчика, который выявляет все слабые и сильные места болезни, а вернее сказать, выясняет источник её возникновения, ведь болезнь есть уже следствие чьего-то, как правило, внешнего воздействия на организм человека.
Тем более на месте нездорового человека может оказаться любой человек. И ни один врач не может зарекаться в том, что его минует сия участь, даже если он всё, всё, о причинах возникновения этой страшной болезни знает и сам от неё ставит профилактические прививки. И врачей только одно утешает: если врач всегда может стать больным, то не всякий больной может стать врачом.
Правда, в значительной части случаев, человек сам провоцирует это нападение на свой организм, создавая благоприятные условия для установления в своём организме власти чуждых ему сил (хотя здесь не обходится без участия этих вражьих сил, которые через агентов своего влияния, направляют человеческую мысль в сторону ослабления своего иммунитета — человеку вдруг ни с того ни с сего захотелось выпить холодной воды в жару или съесть мороженое, а потом он удивляется, что горло у него красное). А вот кто за ней стоит и необходимо выяснить. А как только это выяснится, то вопрос ликвидации чуждого элемента уже не составляет особого труда.
Так вот, к примеру, какой-нибудь вирус, используя наиболее эффективный, проверенный временем воздушно-капельный путь для своего проникновения в организм человека, практически без труда оказывается внутри него, — для чего он плюс ко всему использует средства маскировки под названием штаммы, — и начинает свой захватнический путь с наиболее уязвимых частей человеческого организма. Вирус надо отдать ему должное, умеет стратегически мыслить, и он прежде чем нанести свой главный удар — по центру принятия решений, сердцу (на мозговой центр он давит о посредственно, желая через немощь и страх подчинить его и в итоге заставить сдаться), — начинает локально воздействовать на функциональные инструментарии организма, нарушая местные связи и постепенно сужая круг возможностей для сопротивления организма.
Так заболевший человек для начала лишается возможности к активной деятельности и своему передвижению, — пойду, полежу, так вроде легче становится, — в результате чего питающая кислородом организм кровь, начав застаиваться, уже не так энергично перекачивается и организм начинает испытывать недостаток живительной энергии. Ну а вирусу только этого и надо, и он, через свою инородность, другого рода идеологическую составляющую, — я повидал мир, — соблазняет сказками о заграничной жизни местное население вирус, — и скажу вам начистоту, что вы из-за своей оседлости отстали от жизни (вот почему заболевшего частенько рвёт, из него вырываются наружу соблазнённые вирусом частицы его я), — добавочно накалив обстановку внутри организма человека, а это ведёт к разориентации человека в пространстве, начинает массированно действовать по всем фронтам. При этом надо понимать, что он ведёт гибридную войну, и главное сражение разворачивается на информационном поле битвы, за влияние над умом человека. И если вирусу удастся убедить человека в безнадёжности своего положения, — лучше уж вовсе не жить, чем так болезненно жить, да и статистика выздоровления от этого вируса уж больно безнадёжна (не трудно догадаться, кто управляет человеком в поиске всей этой ухудшающей его здоровье информации), — то вирусу можно праздновать победу.
И хотя вирус по своему разумен, он знает слабые места человеческого организма и на какие точки при случае нужно надавить, чтобы принудить его от боли согнуться, или действовать так, как он для него предусмотрел — сегодня я тебя наказываю за непослушание, и ты не выйдешь из туалета, посиди там и подумай над своим несговорчивым на капитуляцию поведением, — он не может себе представить все мобилизационные возможности человека и всё-таки не так разумен, как человек, хотя и работает в этом направлении, пытаясь блокировать человеческий разум, который, после того как первая линия обороны в виде иммунитета была прорвана, организует защиту организма. В том числе вирус ещё далёк (не без своих частных успехов) от понимания умственной составляющей человека, где не малое значение имеет то, кто противостоит ему, то ли самый обычный организм человека, или же заряженный медицинскими знаниями организм медика. Ну а это, несмотря на все организационные и анатомические сходства организмов обычного человека и медика, совсем не тоже самое. И если обычному человеку для распознания в себе инородного вируса нужно почувствовать недомогание, которое всё равно не проясняет настоящую картинку с ним случившегося, то медик в момент, по характерным симптоматическим характерностям, может вычислить имя этого инородца.
Так что не трудно догадаться, почему вирус себя более спокойно чувствует в организме человека не защищённом медицинскими знаниями, нежели находящемся под этой дополнительной защитой. Правда, вирус не какая-нибудь неразумная амёба и он тоже в своём разуме эволюционирует, и его различные модификации в виде штаммов тому подтверждение и свой ответ человеку вооружённому медицинскими знаниями. И, пожалуй, можно предположить, что вирус по своему особому научился различать между собой организмы людей, и не только по характеру своей для него доступности, но и по категории своего разумного качества.
И он вполне может отличить организм человека о себе совершенно не думающего и живущего как бог на душу положит — этот организм перенасыщен испарениями спиртосодержащих продуктов в самом узнаваемом случае, — от организма того же медика, вооружённого медицинскими знаниями — он сбалансирован на свой химический состав и оттого к нему так трудно подступиться вирусам. И они бы не подступались больше, но вирусы живут по тем же эволюционным законам природы, и им для дальнейшей своей выживаемости нужно повышать свою боеспособность, а для этого и приходится нападать и нащупывать слабые места обороны медиков.
Ну а медицинская служба тоже не собирается отсиживаться в обороне и она со своей стороны тоже ведёт свои разработки в плане противостоянию вирусным атакам. И здесь, как