Не знаю, насколько необычна моя история, но дерзну предположить, что случившееся со мною можно считать происшествием чрезвычайно редким. И весьма поучительным, не только для меня, но и, надеюсь, для тех, кто сломя голову бросается в нечто новое, не понимая, где его настоящее место.
Итак, начну всё по порядку, рассказав сначала, кто я такой.
Я родился в 2102 году и вырос в семье фермеров. Мой отец работал на земле, дед тоже был земледельцем, и прадед, и прапрадед. Глубже в этот генеологический колодец я не заглядывал, но полагаю, что наша деревенская династия берёт начало в глубокой древности, когда пахали на волах, а сено косили такой железной штукой, которая в исторических словарях называется косой, а в наши дни - жезлом смерти: видимо, потому что люди забыли предназначение главного атрибута Костлявой, продолжая по традиции изображать её в монашеском капюшоне и с этим древним орудием в руках. Очень жаль, что предметы, помогавшие нашим предкам выживать и кормить хлебом беспечных горожан, известны разве что историкам.
Но продолжу свой рассказ. Итак, после смерти матушки (отец умер, когда мне не исполнилось и пятнадцати), целых семь лет я жил на ферме и считал себя счастливым человеком. Я никуда не выезжал, если не считать поездок в близлежащий городок Лиллебю, и никогда никуда не стремился. Не было во мне тяги к перемене мест, к дальним путешествиям. Полагаю, эту черту я получил по наследству: ни прадед мой, ни дед, ни отец, ни тоже никуда не ездили. Им было достаточно наших деревенских просторов, поистине прекрасных.
- От добра добра не ищут, - изрекал отец, гордо выпятив живот, всякий раз когда его спрашивали, почему бы ему время от времени не выезжать в большой город или даже в столицу, где столько всего увлекательного. - Что я там не видел? Моя жизнь - моя земля. Смотрите, как я всё здесь устроил! Даже маслобойня, сырный и колбасный цеха у меня есть, моя пшеница, бобы и тыква раз за разом получают призы на ярмарках в Лиллебю. А овечья шерсть, а говядина, а свинина! Отбоя нет от покупателей. Разве всё это есть в вашем городе? А посмотрите, какие кругом красоты! Какие горы, холмы, долины! Вы хоть раз поднимались в горы полюбоваться оттуда моей землёй? Нет, вы не делали этого, потому что боитесь увидеть истинную красоту и убедиться, что ваш город - всего лишь беспорядочный муравейник по савнению с этими чудесными местами, дарованными нашей семье самим Богом.
Вот так считал мой отец, в том же был уверен и я.
После кончины матушки я стал полноправным хозяином Фермы на трёх холмах, так люди звали мою вотчину. Отец и мать выучили меня всему, что знали сами, а управляющий Кнут Аллерёде, профессор агротехники, приехавший в деревню, чтобы отдохнуть от городской суеты, да так и оставшийся работать у нас, вложил в меня столько новейших знаний по сельскому хозяйству, что я мог бы при желании стать министром или всемирно известным академиком в этой области.
Однако тщеславие никогда не было для меня занозой, не дающей покоя незрелым личностям, не понимающим, где спрятано их настоящее сокровище. Вот почему все свои силы и знания я бросил на развитие хозяйства. На меня работало около пятисот человек и столько же роботов. В километре от моего дома, за речкой, я построил новый посёлок для работников, а старый снёс и на его месте планировал возвести новейшего типа птицефабрику. Проектов и задумок у меня было много, и я был доволен собой.
Не повезло мне разве что на любовном поприще по причине, в которой раньше мне стыдно было признаться. Теперь же, когда я во многом стал другим человеком, могу и сказать: я вырос слишком застенчивым. Краснел от смущения, беседуя с незнакомыми людьми, да и от родных прятал свои чувства. Поэтому все переговоры с клиентами вёл покладистый Кнут. Слава Богу, упомянутые мною события исцелили меня и от этого порока, теперь я уже женат и у меня трое детей, а тогда... Тогда, дожив до тридцати, я оставался холостяком и тяготился мыслью о том, что если в таком духе пойдёт и дальше, я не успею завести семью и умру в полном одиночестве.
Именно это моё беспокойство, мой страх остаться неисправимым бобылём, вызвал к жизни цепь событий, о которых я собираюсь вам рассказать.
Я уже упоминал, что мне, как и моим предкам, вполне хватало мирка, ограниченного фермой, заботами по хозяйству и увлечениями, не выходящими за границы деревенской жизни. Кроме того, я любил читать, особенно мне нравились серьёзные книги. Я упивался романами Драйзера, Фицджеральда, Гамсуна, Достоевского, Диккенса, Толстого, обожал Шекспира, Сервантеса, Хемингуэя, а также новых классиков, таких как Хотбёрд, Амос и Сириус. К тридцати годам внезапно воспылал любовью к Бьёрнсону и Ибсену, что, как мне кажется, стало ещё одним шагом к странным событиям лета 2132 года.
Увлёкшись пьесами, я начал скучать по королевству волшебных зрелищ, мне снились подмостки с их плюшевыми занавесами, зрительные залы с ложами, обитыми парчой, я даже ощущал во сне особый запах, который, как я полагал, свойственен только театру. Я стал тосковать по удивительному миру умелых лицедеев, благодарных зрителей и начал жалеть, что не выбрал профессию актёра или, по крайней мере, не попробовал себя на поприще драматургии.
Когда же на ферме праздновали моё тридцатилетие, работники под руководством Кнута устроили настоящее театральное представление. Они с таким трогательным старанием поставили «Сон в летнюю ночь», что, когда упал занавес, я расплакался и долго не мог прийти в себя: тоска моя стала просто невыносимой.
Утешить меня пришёл Кнут. Я лежал на диване с кислой физиономией, а он сидел рядом на стуле, попыхивая своей электронной трубкой.
- Ты должен почаще отвлекаться от дел, - посоветовал он.
- Я отвлекаюсь, - возразил я. - На рыбалку хожу, гуляю, читаю...
- Всё это не то! Интернет - вот что тебе непременно поможет.
Я решительно покачал головой:
- Что я там не видел? Если что по делу искать в компьютере, с клиентами, к примеру, связываться - это я понимаю, интернет вещь полезная, а так...
- Ты не прав, - оборвал меня Кнут. - Вы, Кристиансены, чудесные земледельцы, от Бога, можно сказать...
- Ну разумеется, ведь не даром существует поверье, что эта земля подарена нашему роду самим Всевышним.
- Да я и не спорю! - горячился Кнут. Он вскочил на ноги и принялся измерять комнату широкими шагами. - Послушай, Аксель, мир так широк, столько в нём удивительного! - Он подошёл вплотную к дивану, становился и, скрестив на груди большие, сильные руки, продолжал: - Вот ты постоянно один, хотя сам Господь Бог ещё на заре вселенной сказал, что нехорошо человеку быть одному.
Я смутился и, наверное, густо покраснел, потому что Кнут улыбнулся мне ободряюще и, похлопав меня по плечу, возобновил хождение по комнате.
- Знаешь что, Аксель, дело даже не в том, что ты почему-то решил оставаться холостяком, а в узости твоих горизонтов. Нет, не в смысле твоих познаний и увлечений, а в ограниченности круга общения. Слишком мало людей ты знаешь. Это заставляет тебя вариться в одном и том же бульоне, ничего не менять в жизни, не искать новых друзей...
- Нет, только не это! - в страхе воскликнул я. - Терпеть не могу новых знакомств.
- Ты боишься их?
- Нет... А впрочем, не знаю... Наверное, всё-таки немного боюсь. Или просто неуютно мне с чужаками...
- Так знакомься с людьми - и многие перестанут быть для тебя чужими. А там, глядишь, и любовь свою найдёшь, и продолжишь славный род Кристиансенов. И иными глазами будешь созерцать этот мир.
- Ну, не знаю, - пожал я плечами, чувствуя в словах Кнута нечто притягательное, и всё же опасаясь ступить на стезю, которая неведомо куда может меня завести. - Но как мне поможет интернет?
- Ну ты, Аксель, уникум! - рассмеялся Кнут и, плюхнувшись на стул, схватил меня за руку. - Весь мир давно сидит в интернете, а ты используешь только одну миллионную долю его возможностей. И ещё спрашиваешь, чем он может быть тебе полезен. Ты что, ничего не слышал о социальных сетях?
- Конечно, слышал. Но никогда не относился к ним серьёзно. Матушка говорила, что там полно психопатов и мошенников, так что приличному человеку делать там нечего.
- Тут она была не права! - Кнут крепко пожал мне руку, и я почувствовал, как по ней из него потекла в меня сила, некая приятная уверенность в том, что впереди меня ждут удивительные события. А он отпустил мою руку, откинулся на спинку стула и спросил с упрёком в голосе: - По-твоему, весь мир - мошеники и психопаты?
- Нет, конечно.
- Вот видишь? В этом вопросе фру Марта была не права, она вообще любила сгущать краски. Да будет тебе известно, что у меня в интернете десятка три добрых друзей и около двух сотен знакомых. И что? Разве это повредило мне? Я и жену там нашёл, кстати.
- Неужели?
- Спроси у неё, если не веришь.
- Но я как-то...
- Да не бойся ты! Вот, например, отличная сеть «Бум-бум»...
- Звучит как-то не очень...
- Да, не совсем... И что из того? Люди там приличные, доброжелательные - вот это главное. Познакомишься с ними, посмотришь, как и чем они живут, найдёшь товарищей, единомышленников, расскажешь им о себе...
- Нет, о себе говорить не собираюсь.
- И зря. А впрочем, твоё дело. Можешь и анонимом там оставаться, многие так поступают. Никто же не заставляет тебя идти против собственной природы, ломать привычки и пристрастия. Ты что думаешь, что, войдя в онлайн-сообщество, будешь там голый и беспомощный? Это не так, ты защищён там так же надёжно, как в своём доме, и даже лучше.
Кнуту удалось пошатнуть моё упрямство. В конце разговора я стал немного смелее и задал ещё один важный вопрос:
- А как там с театром?
- С театром? - удивился он.
- Ну да, с театром. Пьесы там посмотреть можно?
- Конечно, можно. Любые постановки всех в мире театров, всех знаменитых и неизвестных режиссёров. И фильмы, и драмы, и мюзиклы, и оперу, и балет. Всё доступно всем.
- Это уже интересно!
И я твёрдо решил стать завсегдатаем Бум-бума.
Кнут помог мне зарегистрироваться в этой сети, и я сразу же погрузился в непривычный мир, где из миллионов возможностей мог выбирать именно то, что нужно было мне.
Так я стал заядлым театралом. А попутно увлёкся оперой, симфонической музыкой и прочими прелестями высокого искусства.
У меня появились друзья. Они выкладывали в интернет фотографии, отчёты о путешествиях, писали о своём отношении к тому или иному событию, спорили друг с другом, соглашались, давали друг другу советы... Я и не подозревал, какая бурная жизнь скрыта от человека, не доверяющего всемирной паутине, боящегося стать в ней беспомощной мухой. Скоро я убедился, что ничего плохого в виртуальном мире мне не грозит, а напротив, меня ждут там горы чудес и моря увлекательных открытий.
Незаметно я стал более раскрепощённым, менее застенчивым: моя анонимность, действительно, как верно сказал Кнут, служила мне надёжной бронёй.
Я тоже заполнял свою ленту фотографиями и видео, снятыми на ферме и в её окрестностях. Я хотел порадовать друзей своими достижениями в сельском хозяйстве, научить молодых правильно относиться к земле, стремился показать, как красив мой родной край, сколько в нём данных Богом чудес... Но, увы, никому не были интересны ни моя ферма, ни то, что окружало её, ни
| Помогли сайту Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2025
18+