Дорога к новой жизни

мои заботы и достижения. Даже племенные быки, мощи которых позавидовал бы сам Юпитер, овцы, шерсть которых была не хуже, чем одеяние их арктической родни, кролики размером с ризеншнауцера, гуси, немногим уступавшие в росте страусам, карпы из моих прудов, каждый весом не менее десяти килограммов, не производили на бумбумовцев никакого впечатления, как будто я публиковал не чудеса селекции, а эскизы скучных обоев. Кто-то упорно не замечал моих попыток расскаать о себе, кто-то насмехался надо мною, а были и те, кто вовсе удалил меня из круга друзей.
  Я не мог понять, в чём же тут дело. Почему мои размышления о книгах, кино и театре находят отклик, но стоит мне заикнуться о деревне и сельском хозяйстве - вокруг меня образуется пустой пузырь?
  Лишь один человек, милая Хельга из Германии, поддерживала меня, проявляя интерес к моим деревенским заботам. Я спросил её, отчего никто другой не хочет говорить со мною об этих, казалось бы, естественных, вещах.
  - Тебе не повезло познакомиться с горожанами, - ответила Хельга. - Они же ничего, кроме своего города, знать не желают.
  - А что хорошего в этом их городе? - возразил я. - Ровные улицы, где ни одной лишней травинки, где даже нашего лопуха не найдёшь. А знаешь, как полезен лопух, а корень его так вкусен - пальчики оближешь... Пожалуй, кроме театров, в городе и посмотреть-то не на что.
  - Зря ты так, - сказала Хельга. - У вас, деревенских жителей, превратное представление о городе, как и у горожан - о вашей деревне. А ведь в городе столько всего! Например, магазины. Неужели ты никогда не был в торговом центре?
  - Нет, я же говорю, ни разу не выезжал в большой город.
  - Ну ты даёшь! Ну хорошо, сейчас опишу тебе наш магазин новейшей конструкции, а потом пришлю его фотки. Представь себе громадное здание в пятьдесят этажей. Каждый этаж - такой большой зал, что его не обойдёшь и за день. На одном этаже продаются продукты, привезённые со всего мира, на любой вкус. На других этажах - одежда, обувь, бельё, мебель, всякие электрические приборы, и так далее. Есть там кафе, рестораны, кинозалы...
  - И театр есть?
  - Ну конечно! И библиотеки, и выставки модных художников, где можно купить картину и получить автограф. Вот ты ходишь гулять в лес или на реку, а горожане идут гулять в торговый центр. Только и разницы, что в этом.
  Тот разговор с Хельгой, а также присланные ею фотографии гигантского магазина заставили меня пересмотреть свои взгляды на город. Я долго думал о неведомом большом мире, а когда ночью уснул, мне приснился бесконечный зал, где я блуждал между полок, заваленных колбасами, хлебом, фруктами, вдоль гор капусты, свёклы, бананов и прочей снеди, и никак не мог оттуда выбраться. А мой нюх дразнили соблазнительные запахи экзотических приправ, жареного мяса, куриного супа...
  Я проснулся от дикого голода и понял причину этой странности: накануне, поражённый видами магазина новейшей конструкции, я забыл поужинать.
  Итак, моё отношение к городу быстро менялось, и вскоре я стал скучать по нему. Меня тянуло пройтись по шумному проспекту, посетить хотя бы три-четыре этажа торгового центра, а затем войти в театр и утонуть в его чудесах.
  - Всё-таки город - это притягательная загадка, - сказал я как-то Кнуту, когда он зашёл ко мне на обед. - Я хотел бы пожить там месяц-другой. Или даже с годик. Или вовсе переселиться туда.
  - Восторг неофита! - рассмеялся Кнут. - Но не стану разочаровывать тебя. Хотя, сказать по правде, здесь лучше...
  - Но ты же родился в городе, а теперь...
  Он смерил меня удивлёнными глазами.
  - И что из того? Как видно, не сошлись мы с ним характерами. От хорошего не бегут...
  - А если от хорошего к лучшему?
  - От добра добра...
  Я отмахнулся:
  - Знаю эту поговорку, отец миллион раз её повторял.
  - Стоило бы прислушаться к словам твоего отца, мудрый был человек.
  - Послушай, Кнут, но ты ведь сам уговаривал меня расширить горизонты...
  - Да, уговаривал, но только в терапевтических целях. Откуда я знал, что ты будешь мечтать о городе?
  - Но если ты, горожанин, покинул родину и не жалеешь об этом, то, верно и я такой же. Я вдруг осознал, что деревня - это не моё.
  Кнут печально покачал головой:
  - Боюсь, ты ошибаешься.
  - Но ты-то не ошибся.
  - Я другое дело. Я, горожанин, выбрал деревенскую профессию, и не случайно: что-то подвигло меня к этому, нечто, что сильнее меня.
  - Вот и меня тянет та же сила...
  - Возможно, и так. Но как бы ты не раскаялся...
  - Нет, я чувствую, что нашёл свой путь.
  - И чем ты будешь там заниматься?
  - Ходить по театрам, музеям, магазинам...
  - И это всё?
  - Ну, даже этого много для такого увальня, как я. Что я вижу здесь? Всё те же пейзажи, всё ту же ферму с её бесконечными заботами... Надоела суета, хочется пуститься в плавание по безбрежным впечатлениям.
  Итак, я решил изменить жизнь. Не хватало только последнего толчка, и он не замедлил явиться в виде Марка, моего хорошего знакомца из Бум-бума.
  - Ты говорил, что хотел бы в столицу перебраться, - сказал он мне однажды. - Так вот, есть неплохая кватрирка в доме новейшей конструкции, почти в самом центре. Недорого. Владелец собрался срочно уезжать в Штаты, хочет поскорее отделаться от неё.
  - Оформляй! - не задумываясь выпалил я, вдруг осознав, что именно этого стимула мне и не хватало, чтобы принять окончательное решение.
  Я был уверен, что меня ведёт Бог: так гладко начиналась моя новая жизнь!
  Марк прислал мне план квартиры и фото её двух комнат, кухни и ванной с джакузи, душем и прочими приятностями. Не сказал бы, что у меня в деревне не было всех этих удобств, но дело было не в них, а в том, что предложенная квартира находилась в доме новейшей конструкции, а дом этот - в самой столице, где столько театров и пятидесятиэтажных магазинов!
  Не прошло и получаса после моего согласия приобрести квартиру, как я стал её законным владельцем, и сердце моё взлетело на седьбое небо, а в голове пели соловьи и канарейки, да так стройно, словно подчинялись воле опытного хормейстера.
  Одно обстоятельство неприятно задело меня: номер моей квартиры напомнил мне «Пиковую даму», мрачную повесть, которую я тем не менее люблю.
  - 371? - разочарованно сказал я Марку, когда сделка купли-продажи была одобрена компьютером. - Не очень-то...
  - А что такого? - не понял он.
  - Число несчастливое.
  - Почему? Это же не чёртова дюжина. Тройка, семёрка и единица во все века считались священными. Да не бери в голову! В любое время можешь подать заявку на смену номера.
  - А так можно?
  - Конечно. Заплатишь пару сотен - и дело в шляпе. Многие так поступают.
  На том я и успокоился. И быстро забыл о Германе с его старухой, так как другие заботы поглотили всё моё внимание: нужно было решить, что делать с фермой.
  Если бы я уезжал на месяц или даже на несколько лет, я бы, разумеется, оставил хозяйство на Кнута, но беда в том, что я твёрдо решил больше не возвращаться в опостылевшую деревню. Я мечтал о новых впечатлениях и был уверен, что и за двести лет мне не пересмотреть всех чудес города. Я представлял себе жизнь в столице как непрерывную череду открытий, восторгов, приятных неожиданностей и постоянного душевного полёта.
  Три дня ломал я голову, но не мог придумать, как мне разделить свою жизнь на две части - деревенскую и городскую. Я понимал, что даже если бы уехал на другой конец земли, заботы о ферме не оставили бы меня в покое и моё счастье было бы не полным. Такой уж я человек, обязательный и совестливый: если что затеял, не могу относиться к делу прохладно, без должного усердия.
  Это затруднение легко разрешила Хельга:
  - Что ты как маленький, ей-богу! - воскликнула она, видимо, устав от моего нытья. - Если уезжаешь - расстанься со всем, что тебя держит на старом месте. Продай ферму и поезжай себе налегке.
  Так я и сделал: дал в интернете объявление о продаже фермы, снабдив его красочными фотографиями своих угодий, скота, цехов переработки и добавив яркие снимки лучших наших окрестностей.
  И приготовился ждать несколько недель, а то и месяцев.
  Но случилось ещё одно чудо, явный знак свыше: на следующий же день на меня хлынул поток предложений от желающих приобрести ферму. Их было так много, что я растерялся: кому из них продать и, главное, по какой цене?
  Но нашёлся выход и из этого затруднения: Кнут предложил мне поехать в Лиллебю и переговорить с мэром.
  - Этот потомственный торговец лучше моего разбирается в таких вещах, - сказал он добродушно улыбаясь, хотя в глазах его я видел печаль: не хотелось ему расставаться со мною, да и смена владельца пугала этого уже немолодого человека: а вдруг новый хозяин уволит его или понизит в должности?
  Мне жаль было Кнута, но мечта о новой жизни сделала меня чёрствым. Душой я уже переселился в город, а пребывание на ферме едва терпел, как заключённый терпит последние дни своего срока в тюрьме.
  Приехав в Лиллебю, я переговорил с мэром, и тот сразу ухватился за моё дело, как голодный кот хватает выглянувшую из норки мышь.
  - Мы устроим аукцион, - заявил он, сияя от предвкушения выгодного дела. - Три процента выручки - на нужды города, три процента мне за услуги, пять - госналог, остальное - тебе. Согласен?
  - Согласен, - не думая, ответил я: всё складывалось как нельзя лучше, а считать жалкие проценты было так скучно.
  - Можно было бы провести аукцион онлайн, - сказал мэр, - но разумнее будет, если все претенденты приедут и лично убедятся, что им не втюхивают кота в мешке. Твоя ферма - лучшая в округе, так что стартовая цена... - Он почесал лысый затылок. - Если ты не против, полтора миллиона.
  - Я не против! - ещё сильнее обрадовался я.
  Был назначен день аукциона - первое июля. И опять мне стало не по себе - всё те же цифры: первое число седьмого месяца, среда, то есть третий день недели. Тут уж было над чем призадуматься, но я был так воодушевлён скорым началом настоящей, то есть городской, жизни, что легко подавив в душе суеверный страх, с нетерпением стал готовиться к приёму гостей.
  И вот, в назначенный день, с раннего утра к моему дому начали съезжаться автомобили и аэрокары. Их было так много, что во дворе смогли поместиться далеко не все, остальным пришлось припарковаться по обеим обочинам дороги. Ферму наводнили мужчины, женщины и целые семьи с детьми. Часа три я и Кнут водили эту толпу по амбарам, хлевам, загонам и цехам, а затем я сел в свой пикап и возглавил длинную процессию, двинувшуюся в Лиллебю, где предприимчивый мэр уже приготовил всё на пустыре за гаражами автосервиса: были расставлены рядами стулья, а перед ними возвышалась огромная трибуна.
  Когда участники аукциона расселись по местам, на трибуну взошёл сам мэр и принялся выкрикивать сочные, аппетитные числа, грозно размахивая молотком, одолженным у судьи.
  Я и без того не нуждался в деньгах: родители оставили мне немалый капитал в депозитах и акциях десяти мировых корпораций, но, как говаривал мой покойный отец, грош не бывает лишним, а миллион и подавно.
  Наконец ферма была продана: полная дама в широкополой шляпе предложила три миллиона сто семьдесят тысяч.
  Тут уж я не на шутку перепугался: опять те же проклятые цифры! Как говаривал мой мудрый батюшка, один раз - совпадение, два - предупреждение, а три - определение. Раньше я не понимал этой пословицы, но в третий раз