приближающуюся автоколонну взглядом.
В голове колонны, противно взрывая тишину сигналами, ехала машина сопровождения ГАИ, причем, судя по номерам не самая последняя в своей службе. Следом торопилось два джипа личной охраны, за ними на роскошном лимузине, словно линкор по волнам катился транспорт виновника суеты. Закрывали колонну похожие, как капли воды джипы и машина ГАИ.
У стадиона, будто на пляже в знойный день не куда было не то, что встать, даже плюнуть! Толпы журналистов, поклонников, служителей закона и просто зевак заняли всё место. Под всеобщий гул, людской поток стремился занять места на стадионе. Самые преданные собирались встретить и проводить Блестящего. Уверенным шагом, в самую гущу засеменил Хорти.
Фотоаппараты торжественно засверкали, поклонники приветственно завыли, уступая место эскорту. Из лимузина сначала показались охранники, нетерпеливо отогнали чрезмерно смелых фанатов. Главный подал знак, и лимузин вальяжно покинул Блестящий.
Длинные волосы его переплелись разными цветами, чёрные очки спрятали наглые глаза, растянулась улыбка, приветливо замахала рука.
Не смотря на усилия служителей закона, несколько человек прорвались к лимузину. Люди протянулись к Павлу, прося автографы. Звезда возмущено взвыл, лицо скривилось. Отмахиваясь руками, как от назойливых мух Блестящий Зломир, что-то раздражённо крикнул охранникам. Те вместе с милицией оттолкнули смелых поклонников и образовали кольцо вокруг Зломира. Многочисленные стражи правопорядка раздвинули прессу и фанатов, организовали коридор до стадиона. Больше не задерживаясь, Блестящий последовал в гримёрную.
Анатолий в ожидании приводил бистро–закусочную в порядок. Нужно всё успеть до прихода первых посетителей. В бистро завалятся толпы поклонников, которым не хватило места на стадионе. За столиками и даже в проходах не останется мест. Все будут чавкать, шумно обсуждать и вопьются изумлёнными глазами в телеэкран.
Анатолий осторожно вытер с экрана пыль, подвигал стулья, окинул взглядом помещение – мысленно подсчитывая прибыль. Посмотрел в окно. По дорожке, ведущей в бистро, шёл Хорти. Лицо одновременно отражало удивление и обиду. Одной рукой он смял календарик, другой держал шапку.
- Ничего не понимаю, - с порога объявил он.
- Твой друг оказался с плохой памятью или не любит перетруждать себя? – Иронично спросил Анатолий.
- Да. То есть, нет. Меня озадачила не нежелание давать автограф.
Анатолий вопросительно посмотрел.
- Странный он какой-то. И дело вовсе не в звёздной болезни или тщеславии. Сильно постарел он и глаза…, глаза у него, как у мертвеца! Высохшие и безжизненные. - Серьёзно сказал Хорти. – У меня мурашки пробежали.
У Анатолия после этих слов тоже с топотом пробежали мурашки.
- Он же в очках черных был?!- недоверчиво спросил Толик. - А я говорил уже, что до добра не доведут твои ночные телесеансы. По полночи не спишь, потом у самого глаза, как у мертвеца и чертовщина мерещиться, – осуждающе произнёс Толик – подмети лучше. Скоро придут уже.
-Да-да, лучше подмету, - согласился Хорти, что, нашёптывая себе под нос.
Что этот толстый так в лице переменился? Блестящий, стоя в гримёрной, придирчиво рассматривал отражение в зеркале. Снял очки, поймал свой взгляд, невольно отшатнулся. Глаза походили на два жареных яйца: белок местами потемнел, а зрачки свернулись, будто желтки. Брови нахмурились: а ведь это официант с того гнусного, занюханного заведения – припомнил Зломир. Мысли перенесли его в дождливый вечер пятилетней давности:
Зломир потерянно стоял в центре ревущей толпы. Недовольные крики, сменились смехом. В приступе злорадства люди кривили рожи и тыкали пальцами.
Зломир вздрогнул. Вновь он оказался в этом кошмаре, пропитанном позором. Взгляд его остановился на толстом официанте. Тот смеялся громче всех, брызжа слюной, тыкал пальцем, от приступа ржания он сам смешно переступал с ноги на ногу, словно разжиревший кабан. Сердце Зломира сжалось. От разгоревшегося гнева наваждение испарилось.
Костлявые руки обняли гитару, из безымянной упаковки пальцы извлекли струну.
Когда струна стала, но свое место Зломир медиатором сверху провёл вниз по струнам. Гримёрную наполнила звучная мелодию, в ней было всё свойственное человеческой душе: грубость и нежность, любовь и ненависть, счастье и горе. Обычными остались две верхних струны, но таково было негласное правило – по струне в год, оставшиеся он поставит поочерёдно в течении двух лет. Зломир довольный вспомнил, как четыре года назад он натянул первую струну. Нехотя вернулся на сцену, и как изумлённо уставилась обсмеявшая его толпа. Пальцы двигались, как всегда, но, когда он затрагивал замененную струну, весь зал обогащался чудной мелодией. Тот вечер он доиграл на высоте. Затем каждый год он запирался в гримёрной и менял струну на мистическую из таинственной упаковки. С каждой струной он становился всё популярней, музыка всё чудесней, а на упаковке вслед за рогами последовательно появлялись хвост, копыта, мохнатая мордашка, на рисунке всё достовернее можно было угадать махонького чёртика.
Если бы он остановился на втором году или когда поменял третью струну, возможно конец был бы другой. Но Зломир не смог побороть острую жажду славы и денег.
Четвёртая струна послушно встала на своё место. Внимание музыканта привлекла упаковка: чёртик хозяйничал, потирая трезубец. Зломир поймал его взгляд, улыбнулся. Картинка с упаковки заулыбалась в ответ.
Чувство страха после встречи с Зломиром не покидало Хорти. Он пробовал отвлечь себя работой, но не выходило. Руки тряслись, а ноги не слушались
Весельчак Хорти остановился возле телеэкрана, висящего на стене. Телережиссёры неустанно смаковали многочисленные кадры с участием прибывшей знаменитости. Сидящие в бистро люди, заметили, что с полноватым работникам бистро не всё ладно. Он не находил себе места, из рук всё валилось, а теперь что-то шепча он уставился в экран.
Истошно, завизжав, будто свинья перед бойней, Хорти облил себя из кувшина, а дальше совершил неожиданный, страшный поступок. Он довольно ловко взобрался на стол, кисти рук сжали лампы, висящей над ним люстры. Кожа зашипела, окружающие скривились от запаха паленого. В следующее мгновение стекло лопнуло, выпуская на свободу электрический ток. За миг до укуса электрического зверя Хорти увидел мёртвые, уродливые глаза Зломира…
Десятки тысяч глаз на стадионе и миллионы по всему свету устремили взоры на сцену, где начиналось представление.
Для эпохального события специалисты сконструировали необычную сцену. Четыре круглых площадки, похожие на половинки мыльного пузыря, плавали в воздухе на разной высоте. От каждой половинки протянулись цилиндрические мосты в центр, где, в трёх метрах от земли зависла пятая - центральная площадка. Все мосты имели потрясающие сходство с огромными дождевыми червями, неведомым образом забравшимися туда. Они растягивались, вились узорами, скручивались буквой “зю”, вместе с движениями пузырей-островов.
В приличном отдалении от сцены, чтобы она не отвлекала и не мешала смотреть, раскинулась настоящая саванна. Её монотонный вид разбавили декоративные водоёмы и редкие, размашистые деревья. Саванну, поросшую желтой травой, огородили коричневыми каменными глыбами, оставив лишь в одном месте узкий проём. Через него созданный человеческими руками мирок оживят актёры.
Когда темнеющие небо озарили первые звезды, представление началось. От лучей подсветки искусственные озёра стали похожи на голубые прожекторы, а трава загорелась ярким золотом. Искусственный ветерок колыхнул верхушки травинок, пошатнул деревья, приподнял пыль. Под расслабляющую музыку с элементами мотивов джунглей, поднимая пыль, выбежало стадо антилоп. Углубившись в саванну, они, не теряясь, защипали молодые сочные побеги. Публика, перестав шуметь, с интересом уставилась на изящных гостей. Спокойные мотивы сменили нарастающие ритмы барабанов. Затравленной походкой, рыча, было видно, что их выгнали насильно, в образовавшемся микромире появилось несколько львиц. Публика удивлённо выдохнула, любопытно хлопая глазами, смотрела на равнину. Львицы испугано вертели мордами, раздражённые яркими фотовспышками скалили зубы. Несмотря на голод, из-за непривычной обстановки они не сразу заметили дичь. Перед мордой одной из них проскакала осмелевшая антилопа, одна из кошек, испугавшись, резко отпрыгнула от неё, на что стадион взорвался смехом. Хищники раздражённые повсеместным ликованиям, не зная, как его предотвратить сжимались, сильнее пружины, били лапами, от чего люди ещё больше смеялись и кричали. Когда детёныш снова проскакал перед усатым носом, одна из кошек не вытерпела такого унижения, кинулась следом. Не тут то было! Детёныш на стройных, жилистых лапах удрал к своим соплеменникам. Публика снова заликовала, она явно поддерживала антилоп. Львица угрожающе зарычала – в стае без льва она была вожаком. Оставшиеся за спиной кошки, перестали озираться, приблизились к лидеру, но остановились за спиной. На трибунах озадаченно умолкли, предвкушая продолжение. Глаза львицы хищно выбрали жертву, грациозным шагом, переходящим на бег она будто стрела устремилась в погоню. Прайд поддержал её, растянувшись цепочкой, они словно сеть опытного рыбака вылавливали добычу. Под нагнетающие удары барабанов, гремящих в тишине, охота продолжалась несколько минут, после чего самая быстрая львица ухватилась сначала когтями, а затем и проткнула клыками шею жертвы. Морду запачкал пахучий фонтан крови, но львица уступила поверженную жертву сразу, как подбежал вожак прайда. Старшая львица первая оторвала кусок добыча. От страшного хруста костей и обильно брызжущей крови, взрослые закрывали уши и глаза детям. Зрители так и стояли с отвисшими челюстями. На этом вступительная часть представления закончилась.
На стадионе разрослась темнота. Воздух разорвал вой сирены, какой всегда подаётся при воздушной угрозе. Пронзительный звук то спадал, то становился не выносимым, ещё не много и не выдержали бы барабанные перепонки. Люди начали беспокоиться – не пора ли им спуститься в бомбоубежище? Свет от прожекторов взметнулся вверх, где поймал в цель огромную птицу, затем ещё одну и ещё. Небо хищно разрезали пять крылатый зверей. Совершив пару кругов над стадионом, звери со свистом начали падать вниз. Спустя мгновения полёта, зрители в звероподобных птицах увидели любимых музыкантов, разрезающих воздух на стилизованных дельтапланах. Шумные аплодисменты дополнили восторженные крики, от которых дрогнула не одна голосовая связка
Каждая птица-музыкант спикировала на свою половинку пузыря. Количество половинок соответствовало числу музыкантов: ритм-гитарист – Коготь, бас-гитарист – Крыло, соло и вокал Зломир Блестящий, а также барабанщик и клавиши. Зломир раньше прекрасно справлялся в одиночку, коллеги-музыканты - приходились продюсерам племянниками, а другие - богатой элите детьми. Когда все заняли рабочие места, сцена пришла в движение, под лучами неоновых прожекторов половинки пузырей претерпели трансформации, перед глазами публики предстало пять инопланетных тарелок,
