Впереди в кустах послышалось движение. Собака породы дворняжек, гладкошерстная и белая, вышла к нам и вильнула хвостом. «Ой, Белка, – крикнула Стефа, – у меня для тебя угощеньице. Где же твой хозяин?» Она дала собаке бутерброд. Раздался знакомый голос: «Тут её хозяин, - с шумом раздвинув ветви куста на тропинку вышел Михайло. – Прихожу к бабче Стефе, мол, где мой друг. Она отвечает, пошёл на руины особняка. Решил составить вам компанию. Примете?» Глаза Михайлы лукаво блеснули. – «Конечно, возьмём! – выпалила Стефа, – втроём даже интереснее, чем вдвоём!» Ехидно интересуюсь: «Может напомнить, Миша, твои слова, что, мол, на те руины смотреть, нечего-де, там делать. Дословно не помню, мысль передал правильно». Михайло изобразил крайнее удивление: «Да чтобы я так говорил, да, вот, не может того быть! Или был расчувствован до самой глубины души. А так я всеми руками за изучение истории родного края! Учение свет, неученье тьма». – «Про учение ты вовремя вспомнил, хвалю! – говорю ему и спрашиваю: – Вперёд на руины! Призрак невесты графа Стефа видела. Повезёт, встретимся с ним самим».
Лицо Михайлы закаменело: «Какой призрак невесты… какого графа… Они тут, что ли…» Стефа укоризненно качает головой: «Ой, вуйко Миша, призраков испугались?» Михайло натянуто улыбнулся: «Чего мне их бояться, пусть они лучше…» Где-то внутри руин послышался шум рушащейся кладки. Михайло присел: «Ничего не испугался… Просто тревожно стало, думаю, как вы тут без меня… А оно, видите, как… Призраки – это не…» Хлопаю легко по плечу Михайлу: «В самом деле, чего их пугаться? Пойдём и посмотрим, есть они или нет. Как в народе говорят: было бы болото, черти найдутся. У нас есть руины особняка графа. В нём жили люди. Радовались и грустили. Веселились и печалились. Их эмоциями пропитано это место. На худой конец, Миша, увидишь призрак, перекрестись или «Отче наш» прочитай». – «Думаешь, поможет, Стас?» – «Хуже не будет». – «Поможет, поможет, вуйко Миша», – засмеялась Стефа. На лице Михайлы шла борьба: одни эмоции брали верх над другими. «Мне бы… вашу уверенность… – сказал он нерешительно и более смело закончил: – За компанию чёрт не страшен!»
Михайло шёл впереди. За кажущейся простотой натуры скрывался опыт и приобретённый особенный навык – он расчищал путь взятым с собой тесаком. Махая острым предметом, посылал кого-то в дупу, покрикивал на Белку, чтобы она, кость ей в дупу, не путалась под ногами. Подбадривал нас с Стефой и тоже отсылал некоего имярека в дупу со страшной силой слова. Как пишут в сказках, шли мы долго ли, коротко, но вышли из дебрей кустов к руинам особняка.
Особняк оказался типовым сооружением, свойственным 19 веку. Крыльцо с десятью ступенями вело к входу с колоннами, от которых остались невысокие каменные пеньки. Время и осадки постарались на совесть. Некогда красивое здание пугало запущенностью руин.
Михайло поделился, что мужики из окрестных сёл брали хороший кирпич для постройки домов или фундамента. Махнул рукой: «В итоге осталось вот что…»
«Хотите расскажу предание о строительстве особняка графа Сергиуша, пан Станек?» – спросила Стефа. – «Горю желанием, – говорю, – начинай».
Она поведала мне знакомое с небольшими уточнениями от себя, как и все рассказчики.
«Стефа, ты серьёзно считаешь, что граф Сергиуш приказал использовать молоко рожениц и кровь девственниц при строительстве особняка?» Стефа кивает. «Убедитесь сами: кирпич в стенах выветрился, соединительный раствор цел. Можно внутрь смотреть, не заходя, увидеть всё что угодно».
Михайло молчит, слушает, покручивает чуб.
«Стефа, во все времена строители-каменщики добавляли сырые яйца в раствор для его крепости». – «Уточняю, – отзывается Михайло, – куриный белок. Раствор после высыхания приобретает особую крепость». Стефа упирается: «Предание врать не будет!» – «Предание сочиняют люди, – говорю, – для красочности повествования выдумывают разные страшные подробности». Михайло играет бровями, мол, не спорю. – «По-вашему, они могли сочинить то, чего не видели? Раз! Два: если не добавляли молоко и кровь, – почему связка бледно-розового цвета? И три…» Машу рукой: «Стефа, я не могу представить, сколько понадобилось бы каждый день сцеженного молока рожениц и крови девственниц для замеса раствора. Да столько их и быть не могло!» Стефа помолчала: «Молоко и кровь добавляли малыми порциями. Вот откуда розовый цвет». – «Розовый цвет раствора – процесс впитывания пористым материалом пыльцы определённых растений, имеющих красный колер». Стефа надулась: «С вами взрослыми спорить бесполезно. Ни предания, ни факты вам не аргумент. Я остаюсь на своём мнении». – «Стефа, остаются при своём мнении». Девочка покраснела: «Вот и оставайтесь при своём, а мне нравится – на моём», – выпалила и показала язык, и рассмеялась.
Договорившись быть друг от друга в пределах видимости расходимся внутри коробки особняка.
Голос Стефы отражался слабым эхо. Она комментирует находки.
Михайло остался возле пролома, бывшего широкого входа в особняк.
Я прошёл глубоко внутрь двора, в самые заросли. Где плотно разрослись кусты, переплетясь ветвями, и травы. Не сразу понял, что что-то изменилось. Потемнело. Небо затянуло тучами. Глаза зачесались. Потёр кулаками и растерялся: я стоял между плотной тёмно-бежевой шторой с узорами и стеной, оклеенной обоями с золотистым тиснением в виде королевских лилий. Чувствовал, нахожусь в пустой комнате. Лёгкие, женские шаги наполнили помещение, следом более твёрдая, уверенная мужская. Звонко прозвенел поцелуй. «Рад тебя видеть, любимая!» – сильный мужской голос звучал нежно. – «Спешила, боялась опоздать». – «Опоздать боялся я». Снова поцелуй. Женское всхлипывание. – «Бася, послушайся моего совета, – имя женщины вызвало у меня волнение, Басей по-польски мы называли бабушку Варю, – Господом Богом молю, ради наших будущих детей, срочно уезжай! Скоро начнётся война. Возьми, это адрес моего верного товарища. Он примет вас к себе, выдаст тебя за свою дальнюю родственницу. Он доктор, поможет при родах. Басенька, ради всего святого, уезжай скорее. Возьми с собой самое необходимое. Деньги, драгоценности, их можно будет продать или обменять на продукты». – «Как же ты, любимый?» – «Обо мне не боспокойся!»
Чуть отодвигаю штору. Мужчина стоит ко мне спиной и загораживает женщину.
«Не могу не беспокоиться, сердце моё!» – «Вот, возьми наследственное кольцо с сапфиром. Все драгоценности, всё золото можешь продать, Бася, коли будет сильная нужда. Кольцо сбереги. Сохрани его. Оно – твой оберег и моя гарантия того, что я вас найду обязательно, Бася, поклянись мне!» – «Клянусь, любимый! Клянусь нашими детьми! У нас будет двойня. Так сказала пани Мария, мать Стефании. Помнишь девочку, она часто приходила к нам. Я учила её грамоте». – «Разве можно забыть ту красивую девочку с серыми глазами!» – «Пани Мария сказала: будет мальчик и девочка». – «Бася, милая, какое счастье, сын и дочь! Ради этого стоит выжить в любых передрягах! Дай мне руку, я сам надену на палец кольцо!»
Немного больше отодвигаю штору, расширяю пространство для наблюдения. Вдруг понимаю, остаюсь для них невидимым и выхожу из укрытия. Мужчина нежно берёт женскую руку, надевает на палец кольцо с сапфиром. Точно такое же носила дома прабабка Варя. Потом оно запропастилось.
Сильный шум отвлёк меня. Голова закружилась. Очнулся сидящим наверху серой башни, которая во снах часто снилась мне в детстве. Крики внизу привлекли внимание. Перегибаюсь через ограждение, вижу Стефу и Михайлу, они кричат и машут руками. Свист ветра не даёт возможности расслышать слова. Обхожу, движимый чем-то, площадку и останавливаюсь напротив торчащей из стены балки. Пейзаж открывается внезапно, от сна мало чем отличается. Та же цветущая долина, те же зелёные кроны деревьев, особняк. Наклоняюсь, чтобы найти балку. Огромная чёрная птица взлетает передо мной, лицо обдаёт ветер, поднятый крыльями.
25. Возвращение
Резко отклоняюсь. Птица недолго кружит чёрным пятном надо мной и улетает.
Осторожно становлюсь на балку ногой. Стефа и Михайло внизу усиленно машут руками и кричат. Показываю знаками, что ничего не слышу. У меня цель. Она из детства – пройтись по балке вперед и назад. Она отполирована до блеска осадками и ветром. Ставлю вторую ногу. Внутри замирает и ком радости и безумства наполняет разум. Решено: иду!.. равновесие удерживаю, расставив руки. Шаг… Второй… Третий… Ветер бьёт в грудь. Толкает в спину. Ударяет снизу. Обрушивается всей мощью стихии справа.
Стою у края балки. Как красива земля с высоты…
Это Марина. Её голос узнаю из тысячи тысяч. Она кричит, почему-то зовёт доктора. Открываю глаза. Больничная палата. Лежу в кровати. Справа аппарат искусственного дыхания, слева пищит другой, отсчитывает пульс, торчит в сгибе локтя игла капельницы.
[justify]Вбегает группа медперсонала. Врачи, медсёстры.