прекрасно сознаю это. Больше скажу тебе: я никогда не верил в него. Когда ты уточнял какие-то детали с важным видом, я просто говорил тебе первое, что мне приходило в голову, посмеивался над тобой. Сейчас я хочу в этом перед тобой повиниться. Я не понимал тебя, теперь изменил свое мнение. Ты всю жизнь шел к одной цели, ставил на одну карту, и ты выиграл. Никто в тебя не верил, а тебе повезло.
– Ну почему, я всегда верила, – вмешалась в разговор Ма. Ей, как и отцу, показалось слишком нудным и затянутым мое предисловие. Намекая тем, что пора бы и к сути поближе перейти. Но я сегодня во время прогулки тщательно обдумал свою речь, и меня было не запутать.
– Это хорошо, – ответил я. – Но суть в том, что вряд ли когда-нибудь еще нам такой случай представится. А здесь слава, деньги, крутое изменение судьбы. Надеюсь, вы понимаете?
– Конечно! Естественно! – эхом отозвались оба родителя.
– Ну, стало быть, и ладушки. Отвергнем соблазны, запатентуем наш сценарий, как положено и выставим его на аукцион. А там принцип известен: кто больше даст, тому и достанется. Вот пусть и попробуют «дать».
Ма и Па переглянулись, затем замолчали, всем своим видом выражая несогласие. Мол, ты еще молод, молоко на губах не обсохло, а жизнь есть жизнь.
– Нам не пробить эту стену, – вздохнул Па, нарушив, наконец, молчание. – Ты молод, горяч, многого не понимаешь.
– Нет, па, но неужели мы стерпим такое? Ты посмотри только, как он нагло вел себя. Ведь если записать его разговор на пленку, где его потом искать?
– Ладно, запишем, разоблачим, что дальше? – спокойно спросил Па. – Что это даст нашей семье конкретно? Тебе, мне, матери. Медаль Президент пришлет или Бог на небе зачтет? А вел он себя не нагло, просто мы быстро нашли общий язык. Мерси, причем гран мерси, Ильфу и Петрову. Другим бы, может, и не предложил. Это как шахматы, главное здесь – уметь жертвовать. Помнишь, я тебе рассказывал, как чуть было не стал чемпионом школы по шахматам?
Господи, да этот рассказ я слышал, наверное, раз десять, не меньше. В шахматах мой па никакой науки не признает, играет хаотично, наобум, что ему, к примеру, какая-то защита Каро-Канн? Как бы то ни было, но на чемпионате школы он неожиданно дуриком пробился в финал. Противник у него был достойный, какой-то перворазрядник, но отец так ему зубы заговорил (это он умеет, до сих пор навыков не потерял), что тот проморгал пару хороших фигур. И вот тут «разрядничек» собрался и буквально задавил моего отца жертвами. Отец поддался, естественно, на приманку, утратил преимущество в позиции и неожиданно получил мат. Этот урок он усвоил на всю жизнь, хотя играть продолжает до сих пор в том же духе. На себе проверял – главное, не дать ему заболтать тебя.
Я знал, что если поставлю вопрос на голосование, моя карта будет бита. Ох уж эти большевики, сколько я от них натерпелся! Зачем вообще по какому-то вопросу советоваться со мной, если счет всегда неизменен: 2: 1, понятно, в чью пользу? Поэтому попытался сделать хорошую мину при плохой игре.
– Ладно, согласен. Ваша взяла. Но вместе нам участвовать не получится. Никто мне на работе такой большой отпуск не даст, а вы прекрасно знаете, что другого чего-либо подобного, мне, без образования, не найти: программистов сейчас дипломированных пруд пруди, а если диплома нет, только в дворники или курьеры – куда мне еще идти потом прикажете?
Конечно, насчет «дворника или курьера» я сильно преувеличивал, однако в зарплате я точно резко скатился бы. К нам на фирму я устроился исключительно благодаря Витьке Козлу, он за меня поручился перед начальством. Хотя работал я на совесть и даже кое-каких выпускников Бауманки или МГУ мог заткнуть за пояс. Ма промолчала, но она знала, как никто другой, что наш семейный бюджет во многом именно на мне в последнее время держался. Достаточно сказать, что впервые в жизни у нас появился счет в банке.
Отец расстроился, но тут же вновь воспрял.
– Одному не интересно. А что, если попробовать такой вариант: попроситься у нашего Альхена на какое-нибудь другое шоу, вроде «Как стать миллионером», но только вдвоем, что мы – хуже тех недоумков, которых обычно по телевизору показывают? Миллион не выиграем, конечно, но какой-нибудь лакомый кусочек уж точно сможем ухватить.
– Нет, па, – проговорил я как можно мягче. – Тут я с тобой никак не соглашусь. Во-первых, откуда нам знать, как на этих шоу люди в самом деле что-то выигрывают? Во-вторых, один раз, одна игра, или три месяца кряду – есть разница? В-третьих, ты тут в родной стихии, кто может знать правила лучше тебя, раз ты их сам составлял? Ты выиграешь, обязательно выиграешь.
– Что ж, ты прав, несомненно, прав, – невнятно пробормотал отец. – И все-таки жаль, очень жаль.
– Согласен, жаль, конечно, просто отчаянно жаль, но ничего не поделаешь. Победитель во всех случаях может быть только один. Мое участие было бы чисто формальным. Ни второй, ни даже третий приз мне бы точно не дали, а зачем тогда подобные жертвы?
Против такого сокрушительного довода отец ничего не смог возразить, и я вдруг почувствовал, что мыслями он уже там, по другую сторону экрана. Ему, как полководцу, рисовались в воображении батальные сцены, или, как претенденту на премию «Оскар», церемония награждения… Я был счастлив, но счастливее всех казалась наша Ма. Я представлял себе, какого труда ей будет стоить, не проговориться раньше времени о нашем семейном триумфе своим коллегам по работе, подружкам, соседям. Зато сколько потом будет гордости, звонков по телефону – чего еще можно желать?
В конце вечера отец пригласил меня на кухню и показал на два хрустальных бокала, которыми мы чокались с ним по любому удобному поводу, даже для того, чтобы просто в жару попить минералки.
– Извини, есть только кефир, – улыбнулся он. – Но ведь это не принципиально важно, я думаю?
В принципе, какое-то значение это имело: характерного, столь милого сердцу, хрустального звона на сей раз не получилось. Но кефир был вкусным, это я хорошо помню.
Па какое-то время никак не мог успокоиться, склоняя на разные лады «бессмертные строки» «аса» (А. С.) (асса!) Пушкина:
Ночной зефир
Струит эфир
Шумит,
Бежит
Гвадалквивир.
Я понял, что у него заклинило, так что мне ничего не оставалось, как только к нему присоединиться. Через минуту мы уже торжественно декламировали Ма:
Струит эфир Гвадалквивир,
Окунем перья мы в кефир.
В общем, вечер удался на славу.
