Стелла, роман, заключительная часть

высокая.
- Почти метр восемьдесят, если не ошибаюсь.
- Так или иначе, Стелла, ты написала настоящее произведение - книгу, которую ждёт от тебя читатель…
- А предыдущие книги? Они что?.. – удивилась Стелла.
- Рассказы, повести - тоже большой труд… Но эта! И концовка такая вот – такая трогательная и волнующая. Аналогия с романтической трагедией, произошедшей с Леопольдиной Гюго и Шарлем Викери, потрясающая! Впечатляет.
- На Сене, мам, произошла не романтическая трагедия, а трагедия... Романтическая трагедия - это жанр... Ты плакала? - удивилась дочь.
- Четвёртую часть я прочитала на одном дыхании. Ты же знаешь, я читаю книги с конца. Плакала. Признаюсь.
- Эдгар тоже плакал, когда дописывал третью часть «Камиллы». Не мог писать… Вставал, ходил по комнате и только минут через десять садился и продолжал творить. Ты права, мамуля. Рассказы, повести у меня получаются. Но эта книга вывела меня на новый уровень. Говоришь, концовка выписана на славу?
- И эта книга принесёт её тебе - на блюдечке.
- Славу? – удивилась писательница, закончившая свой большой литературный труд.
- Разумеется! Без всяких сомнений. Ты разве не чувствуешь это? Лучшая работа из всех, которые ты написала! Не читала ничего подобного уже лет десять. А тут… дочь!
- Анна Арсентьевна сказала, что будет номинировать роман на премию «Писатель года». Подумав два дня, после того, как я выслала ей ещё сто страниц, она передумала: «Нет! Писателем года ты уже была. Номинируем её на «Национальную премию». Книга, кроме того, повысит интерес к работам Глории. Разумеется, и в Интернете, - сказала Стелла.
- Ты, гордость наша, воскресила её, - качая головой, взволнованно сказала мать.
- Что и требовалось доказать! И Андрея – тоже! Пять экземпляров я вышлю матери Андрея в Америку. Безусловно, Борису Юрьевичу, он много помогал мне в работе и оказывал содействие… К тому же он тоже персонаж. Жаль, что у Глории нет родственников, кому можно было бы отправить книги.
- Кому ты звонишь? - спросила мать.
- Альберту, но он не отвечает почему-то. Звонила уже три раза. Хочу поехать к нему и сказать «да», - ответила Стелла.
- О! Ты решила стать его невестой?! А потом и… - громко спросила удивлённая неожиданным решением дочери мать, будущая свекровь.
- Не собираюсь больше тянуть с ответом и заставлять его ждать. Понимаешь? Если не ответит, поеду к нему и буду ждать в доме. У меня есть ключи от его дверей. Какой теперь смысл тянуть? Он, честно говоря, заслужил это. Поеду и…
- Но ты можешь ответить  ему завтра – восьмого марта. А сегодня отоспись, отдохни, побудь с нами. Отец тоже обрадуется такому событию, - предложила мать.
- Нет, мам, Альберт столько ждал, переживал за меня. Надо совесть иметь. Мы ведь не такие…  Демидовы? – спросила невеста и поцеловала мать.
- Поступай, как знаешь. Возможно, ты и права.
- У них вчера была вечеринка. Может, он ещё на работе и поэтому не берёт телефон, - предположила Стелла. – Пойду одеваться, прихорашиваться… Дело-то серьёзное, мамуля.
- Серьёзней не бывает, - ответила мать в ответ.
В половине двенадцатого Стелла спустилась вниз. Мать продолжала читать роман. Посмотрев на дочь, она сняла очки и сказала:
- Какая же ты у нас красивая, доченька! Прелестная, очаровательная, обворожительная и невероятно сексуальная молодая женщина. Эти большие тёмные очки, белые круги на  дужках, клипсы и кулон, подаренные тебе отцом на Новый год, и, конечно же, платье… Это черное, украшенное капельками серебра, как ночное небо звёздами, вечернее платье, открытые плечи, слегка вздёрнутый носик, как у всех чистокровных русских, и этот цвет помады… Всё  только подчёркивает твою ненаглядную красоту. Жених будет сражён, - сделала свои выводы Марина Владимировна.
- Надеюсь, такси уже ждёт? А ты, уважаемый наш психоаналитик, так лирично описала мой вид. Браво! Браво! – сказала дочь.
- С кем… и так далее, - улыбаясь, сказала будущая свекровь.
- Я дозвонилась до Софьи Федоровны, она у себя дома. Сказала, что Альберт отпустил её. У неё выходной. Я спросила: почему Альберт не отвечает на звонки? Она ответила, что он дома, а телефон, возможно, как всегда оставил в прихожей. Спит, по всей видимости, после вчерашней гулянки и не слышит моих звонков. Поеду к своему жениху сама.
- У тебя хорошее настроение. Это потому, что ты поступаешь правильно, красавица наша, - одобрила решение дочери мать, любуясь её красотой.
- Мы, Демидовы, всегда поступаем правильно, как велит нам сердце, приказывает. Всё дело в своевременности, мой первый критик. В нужном месте, в неожиданный момент. Это, между прочим, - сюрприз! – пропела Стелла.
- Люди не любят таких сюрпризов, - пояснила мать. – Может, что-нибудь…
- Нет! У нас всё решено. И твои опасения, как то: «Может, что-нибудь…», не про нас!
- С Богом, Стелла! – поцеловав дочь, произнесла мать.
Стелла не стала говорить о Кире. Интуиция подсказывала ей, что такой разговор может всё, несомненно, испортить. И она, в этот момент, испытывала чувство вины перед Кирой, которую ещё любит, словно она, Стелла, обещала ответить «да» Кире, а не Альберту. На мгновение она почувствовала в душе грусть. Но весёлое настроение и чувство того, что она написала интересный роман и, наконец, решила стать женой Альберта, взяли над этой грустью верх. Если сказать точнее: грусть утонула в море радости. Но радость бывает  слепа, как и любовь…
«Сообщу Кире о своём выборе… после того, как всё уже произойдёт. Так будет справедливо. Так советовала мама. А сердце матери, как говорила Кира, чувствует всё наперёд, и предчувствует тоже. Решено!» - надевая красные лайковые перчатки, решила Стелла.


                ***               

                Лунный свет


ТАКСИСТ ОСТАНОВИЛ МАШИНУ у дома Альберта. Стелла расплатилась с ним и пошла к дому жениха. Таксист крикнул: «Девушка, это много! Я же не хапуга!» - «Купите жене на праздник цветы. Сегодня в моей судьбе произойдут большие перемены». - «Тогда удачи!» - поблагодарил таксист и уехал.
Стелла открыла своими ключами, которые год тому назад вручил ей Альберт, металлическую дверь, вошла во двор, погладила пса, закрыла её и направилась к дому. Она остановилась у двери, вставила в замок второй ключ и хотела уже повернуть его, но рука словно онемела.
«Если я открою дверь, это станет предательством по отношению к Кире… Если не открою… то…» Её мысли прервал телефонный звонок, раздавшийся за дверью. Она открыла её и вошла в дом, в котором провела столько незабываемых и счастливых дней. В дом, который может стать для неё родным.
Сняв лёгкую шубу тёмно-коричневого цвета и повесив её на вешалку, она посмотрела на телефон Альберта:
«Вот почему не отвечает мой суженый! – сказала она вслух. – Альберт! Альби! Где ты, мой родной?»
Подняв очки на лоб, она посмотрела  в кухне, в большой комнате, заглянула, постучав в дверь, в ванную комнату, но Альберта нигде не было.
«Спит, наверное, после вчерашней вечеринки. Отходит. И, разумеется, не ждёт меня, свою невесту. Если так, будить не стану. Сяду рядом и буду смотреть на своё чудо. Какой же сюрприз на этот раз приготовил Альберт? – подымаясь на второй этаж, в спальную комнату, думала Стелла, напевая что-то про себя».
Дверь в спальную комнату была закрыта, но не на замок.
Она повернула ручку и тихо вошла в комнату, чтобы не разбудить жениха и не напугать его. Шторы на окнах были опущены, и в комнате царил лунный свет, который так любит Стелла. Вдруг она услышала тихие голоса, стоны, глубокое дыхание…
Она тихо подошла к кровати и увидела Альберта, и какую-то девушку. Они не заметили её и продолжали наслаждаться друг другом.   
Стелла побледнела. Ей показалось, что пол уходит у неё из-под ног. Она стояла в оцепенении и слушала непонятные для неё слова. Наконец она всё поняла и пришла от увиденного в ярость, от того, что происходило у неё на глазах.
Она подошла к первому окну и подняла шторы, затем ко второму окну и сделала то же самое.
В комнате стало светло.
Первым обернулся жених. Увидев Стеллу, он опустил голову.
(Говорят на иврите.)
- Что это за кукла? И как она сюда вошла? У неё что, ключи есть?
- Помолчи, Дора. Я тебе всё объясню потом.
Дора хотела что-то сказать, но Альберт осёк её:
- Дора, лежи и молчи! Ясно? Как мы с тобой…
- Хорошо, любимый, как скажешь, - согласилась Дора.
(Говорят по-русски.)
- И чем вы тут занимаетесь? Любовью? Сексом? Или говорите об интерьере медицинского центра?
- Стелла, я тебе всё объясню. Ты только не принимай поспешных решений, хорошо?..
- «Поспешных решений!» - повторила разгневанная Стелла. – Альберт, мы ведь не на планёрке! Да и чего уж тут объяснять? Ну и как она, по-видимому, Дора, в постели? Лучше меня? Пантера, без всякого сомнения. Это и есть твой обещанный сюрприз? Перед этим сюрпризом, - Стелла показала пальцем на Дору, - все предыдущие сюрпризы, разумеется, кроме картины Камиллы, меркнут. «Незабываемый сюрприз… Впрочем, увидишь всё своими глазами», - процитировала она слова Альберта. – Ты не солгал! Сюрприз и вправду незабываемый! Кто ж такое забудет? И называется он – измена! И всё это я вижу своими собственными глазами! Это что, казнь? Казнь Марии-Антуанетты?
Альберт встал с кровати, одел халат и направился к Стелле.
- Нет! Не подходи! Стой на том месте, где стоишь! – крикнула она. – Ты меня испачкаешь…
После таких слов и тона, в котором они были произнесены, Альберт понял, что лишился свой любви навсегда. Потерял, убил, лишил её жизни…
«Изменив мне, ты обольёшь меня грязью», - вспомнил он слова Стеллы. «Как я могу изменить своей любимой - умнице, красавице…» - вспомнил он и свои слова.
И слова, брошенные ему  в лицо Стеллой, не оставляли ему ни одного шанса. Все мосты  подожжены. И через несколько минут они сгорят, рухнут, перестанут существовать… Такие мосты, и вы знаете это, уважаемый читатель, восстановлению не подлежат, как хрустальная ваза, которую уронили на пол…
Альберт стоял с