ПРЕДИСЛОВИЕ: "Пласт марев и зыбкости: море как метафора неустойчивости".
В «Чёрном море» В. А. Дорошева море — не просто море. Это — океан сознания, море метаний, море страхов, пожирающих надежд и неосуществлённых желаний. На дне этого моря лежат обломки: обломки прошлых мечтаний, разбитых иллюзий, надежд, которые не выживают — всё тонет, исчезает. Так море становится пространством постмодернистского отчуждения: неустойчивого, зыбкого, такого, в котором границы между реальным и воображаемым, между жизнью и смертью, любовью и отчаянием стерты.
В постмодернистском тексте не действует жёсткий причинно-следственный механизм. И море тут — метафора глубин бессознательного, зеркала, в котором герой и читатель вынуждены столкнуться с невозможностью зафиксировать твердую «правду». В этой зыбкости рождается ощущение, что «истина» — не одна, а множество, как множество граней черного моря.
1) Игра текстов и идентичностей: размытые границы «я»
Рассказ Дорошева (по описанию) явно показывает склонность к игре: герои — вампиры, говорящий мангуст, скрытые смыслы, метафоры, «мертвая зелёная весна», волна, которая «накрывает сознание»... Всё это — не попытка реалистично описать жизнь, а попытка показать внутреннюю реальность через символ, гротеск, аллюзию. В этом — характерная черта постмодернизма: отказ от героической цельности личности, от устойчивого «я». Вместо этого — фрагментарность, отсылки, метафоры, различные уровни реальности.
Как отмечают исследователи постмодернистской прозы — в частности, в русской традиции — часто прибегают к «автофикции», «ризомному концепту «я»», к композициям, разрушающим классический сюжет и единую личность. В «Чёрном море» этот «ризомный я» будто утопает — или тонет — в море символов, ощущений и аллюзий. Личность растворяется, меняется, метафорически уходит на дно, как трупы мёртвых «на дне моря любви».
2) Смерть метанарративов — и рождение множества смыслов
Постмодернизм часто отвергает «большие нарративы» — универсальные метафизические схемы, обещающие ясность, цель, смысл. Вместо этого — множество частных историй, множества интерпретаций, множественных истин. В «Чёрном море» Дорошев как будто говорит: любовь, смерть, вера, искусство, свобода — всё это не даётся однозначно. Любовь — море, свобода — волна, вера — слово, но это слово скользит, растворяется, не держится. Нет единой морали, нет четкого ответа: «есть ли смысл?» — герой задаёт вопрос не один раз, но ответ либо не даётся, либо остаётся гипотетическим. Это и есть «постмодернистская честность» — с миром, с читателем, с самим собой.
3) Сюрреализм, гротеск и ирония: эстетика конца иллюзий
Хотя текст Дорошева помечен как «сюрреализм / авангард / постмодерн». И действительно: выбор вампиров, мёртвых весен, говорящих животных, метафорических образов — всё это отсылает не к социальному реализму, а к эстетике гротеска, к гиперболе, театральности, к сознательной игре. Такая эстетика — не просто украшательство, но сюжетно-экзистенциальное решение: через гротеск и символ героя лишают опор на обычную реальность, на привычную логику. Вместо этого — сны, кошмары, метафоры, переходы между состояниями, настроениями, идентичностями. Смерть, любовь, бессмертие — переплетаются, пересекаются, путаются. И весь текст становится лабиринтом, куда читатель погружается без надёжной карты.
4) Темы любви, смерти и отчаяния как вечные пластинки — и одновременно фрагменты
В «Чёрном море» любовь — не романтика, не спасение, а море, волна, обломки мечтаний. Смерть — не финал, а состояние, постоянное присутствие: герои — мёртвые, вампиры, трупы на дне... Надежда — хрупка, зыбка, она словно мираж, отражение света на волнах, которое может исчезнуть. Этот подход близок постмодернистской парадигме: не утешать, не давать финал, не сбивать конец сюжета. Вместо этого — оставить рану, вопрос, сомнение. И предложить читателю самому встать на берег, глядя в море, и спросить: «Кто ты? Что ты чувствуешь? Что для тебя — любовь, смерть, свобода, искусство?»
5) Почему «Чёрное море» может считаться постмодернистским текстом
Потому что море в нём — не фон, а образ, ткань сознания, метафора внутренней неопределённости и метаний. Потому что персонажи, события, мотивы — не «реалистические», а символические, гротескные, аллюзорные, построенные на игре, иронии и гиперболе. Потому что текст отказывается давать читателю устойчивую точку опоры — никакой морали, никакой финальной «правды», только вопросы и миражи. Потому что личность героя размыта, подвижна, растворяется в символах и метафорах — как и читатель, вовлечённый в этот поток смыслов.
В заключение — о магии сомнения
Постмодернизм — это не столько эстетика, сколько состояние: состояние сомнения, раздвоения, поиска смысла там, где его нет. «Чёрное море» — не просто рассказ о любви и смерти, не просто мрачная притча. Это — путешествие по водам сознания, попытка выжить в мире, который не даёт уверенности, жёсткой морали, устойчивого сюжета. Герой — не герой, а путник, море — не море, а лабиринт, любовь — не спасение, а испытание. И может быть, в этом и заключается подлинная магия постмодернизма: не в красивых эффектах, не в «модных» метках, а в том, чтобы через такие ироничные, тревожные, метафорические тексты дать читателю пространство для собственного сомнения, собственного выбора — и для собственного страха, для собственной боли, для собственной надежды.
ЧЁРНОЕ МОРЕ
Действующие лица:
Владимир Дорошев
Профессор Метаморфозиус
Джек Спутник Моряков
Смерть
Эдгар Аллан По
Принц Генрих Мореплаватель
Говорящий мангуст Джеф
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЖАЖДА ЖИЗНИ
...я никогда не изменюсь, я всегда буду вампиром, я слишком вас люблю, люди...
ГЛАВА ВТОРАЯ. МЕРТВЕЦЫ
...те, которые ничего и никого не любят – на самом деле, мертвы, они лежат на дне чёрного моря любви...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ВОЛЬТЕР ПЕРЕВОРАЧИВАЕТСЯ В ГРОБУ
...если бы любовь не существовала на свете – её стоило бы выдумать...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. У КАЖДОГО ВАМПИРА ЕСТЬ СВОЯ ДЕВОЧКА
…У КАЖДОГО ВАМПИРА ДОЛЖНА БЫТЬ СВОЯ ДЕВОЧКА… Такие вот первые слова я напечатал на бумажном листе, такими вот словами начнётся мой роман, новый роман, да, да, новый, роман, новый роман, душераздирающий такой, чтобы волосы на голове шевелились, по-настоящему, не фигурально, а по-настоящему, именно такое должно происходить, когда читаешь книги, когда вдыхаешь запах мёртвой зелёной весны, и эти трупы вокруг… симптомы весны… скорее всего, осени… трупы вокруг - пожелтевшие листья осени, напоминают о ней страницы, да, нового романа, страницы нового романа, У КАЖДОГО ВАМПИРА ДОЛЖНА БЫТЬ СВОЯ ДЕВОЧКА, первая строчка… я иду по улице своего сознания и попираю своими ногами могилы желтой осени, могильные плиты её листьев… волна накатила… как обычно, внезапно, без всякого предупреждения, я её даже не увидел, она просто шибанула по мне, врезалась в моё сознание, сдавила мой череп (Кто ты?) (Кто ты?) (Кто я?) (Кто мы?) (Кто они?) (Что я делаю?) это не приход, который испытывают наркоманы, это Волна, она бросается в тебя, и ты не в силах с нею совладать (Кто ты?) (Кто ты?) (Кто я?) (Кто мы?) (Кто они?) (Что я делаю?) да, роман, новый… волна накатила на меня… и на несколько секунд я увидел себя в другой жизни… …ТАМ я иду по Литейному проспекту, не понимаю, где нахожусь, мне холодно, мне страшно, я боюсь и не понимаю, что со мной будет, и мне неизвестна моя судьба, я шагаю по Литейному проспекту, я в другой жизни, я шагаю, и мне холодно, и я понимаю, что Санкт-Петербург очень большой для меня, очень великий, я передвигаюсь от одной остановки к другой, я подолгу сижу на скамейках и стараюсь запомнить, что меня вокруг окружает, я хочу это запомнить, чтобы не потеряться, я иду и мне не совсем хорошо, в голове рождаются какие-то слова и рифмы, я шепчу, я чувствую, что могу показаться остальным прохожим сумасшедшим человеком, который забрёл на Литейный проспект из совсем другой жизни… и Волна отошла… Я ЗДЕСЬ, я пишу роман, У КАЖДОГО ВАМПИРА ДОЛЖНА БЫТЬ СВОЯ ДЕВОЧКА, это первые строчки, нет, это будет не душераздирающий роман, это будет, наверное, роман о любви (Кто ты?) (Кто ты?) (Кто я?) (Кто мы?) (Кто они?) (Что я делаю?) к кому это я обращаюсь? я обращаюсь к любви, я обращаюсь к ней, и засыпаю на могильных плитах осенней листвы, я переживаю за своё сознание, я сумасшедший человек, я - нечеловек, нечеловек… я - сумасшедший вампир, я больше всего люблю шагать по могильным плитам осенней листвы, я обожаю мёртвую зелёную весну, мне нравится то, что со мной вытворяет эта весна, она превращает меня в сумасшедшего, она превращает меня в мертвеца, она делает меня нечеловеком, вампиром, да, я пишу новый роман, она делает меня вампиром, она, мёртвая зелёная весна… я люблю эту мёртвую зелёную весну, которая превращает меня в сумасшедшего нечеловека… я люблю эту мёртвую зелёную весну, которая превращает меня в сумасшедшего... я люблю эту мёртвую зелёную весну, которая превращает меня… я люблю эту мёртвую зелёную весну… я люблю эту зелёную весну… я люблю эту мёртвую весну… я люблю эту весну…
ГЛАВА ПЯТАЯ. В ПЕРВЫЙ РАЗ
...когда умираешь – это как будто в первый раз, когда любишь – это как будто навсегда, всегда умирать невозможно, любить всегда возможно, поэтому мы, вампиры, бессмертны...
ГЛАВА ШЕСТАЯ. В КОГО ВЕРЯТ ЛЮДИ?
..они пили коньяк, и очень долго молчали, потом Владимир улыбнулся, о чём думаешь? спросил профессор Метаморфозиус, люди не верят, что я – вампир, ответил Владимир, это не беда, люди даже в Бога не верят, а он ведь реально существует, сказал профессор, в кого же они верят? спросил Владимир, да в разную ерунду, им так легче жить, легче любить, проще умирать, ответил профессор, разве это вера? спросил Владимир, это – действительность, холодная и жестокая, ответил профессор, Владимир отпил из своей рюмки, сказал: а я вот верю, что люди умеют верить, профессор спросил: ты видел таких людей? да, много раз, они прекрасны в тот момент, когда верят в любовь и красоту, это я называю искусством, ответил Владимир, профессор Метаморфозиус отвёл свой взгляд, проговорил: ну… раз так… постарайся, в таком случае, любить людей, любить людей вечно...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. НА ДНЕ
...все обречены быть любимыми, все обречены любить, именно так, никак не иначе, любить – значит, тонуть поэтому я сопровождаю всех, кто плавает в этом чёрном море...
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ЛЮБОВЬ – ЭТО СВОБОДА.
...любовь – это свобода, я тебя никогда не брошу...
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. СОЛНЦЕ В РУКАХ, СВЕТ В РУКАХ, ПРИЖМИ ЭТИ РУКИ К СВОЕМУ СЕРДЦУ.
...пальцы нажимают на клавиши, на экране монитора появляются слова: "… У каждого вампира должна быть своя девочка…" и всё, больше ничего, чёрт! нет ничего в голове! пусто… выругался Владимир, шум, сзади, владимир обернулся, в проёме двери стоял профессор Метаморфозиус, нет ничего… - проговорил профессор. – Ничего…Или, всё-таки, есть?
- Есть, - прошептал Владимир.
- И где? Где она?
- Она далеко. Очень. Очень далеко.
Метаморфозиус улыбнулся.
- Нет. Она рядом. Всегда. Только протяни руку.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. Я ХОЧУ ВАС ЛЮБИТЬ
...да, точно, хочу...
|