ничего понять! Взбесившаяся атмосфера крушит и ломает всё на своём пути! Гигантские волны, цунами, достающие до облаков, переплёскиваются из океана в океан через вибрирующие в агонии материки!
Боже! Да людям и места не будет в этом кошмаре!!! Везде только смерть и разрушение!!!
Разволновавшись, я вскочил на ноги и бухнулся головой в потолок машины. Железо гулко отозвалось.
- Надо же что-то делать!!! - вскричал я.
"Приказывай", - равнодушно отозвался браслет.
Настя открыла глаза:
- Котик, ты чего кричишь? - сонно спросила она и, не дождавшись ответа, опять задремала.
Правильно. Поспи пока. Вести беседы я пока не в состоянии.
Я сел. Надо что придумывать.
Собственно, что тут думать? Всё предельно ясно: мир на краю гибели и его надо спасать. Как ни выспренне это звучит.
Я вновь обратился к своему бесстрастному собеседнику:
- Как ты там говорил? Полярные шапки надо уменьшить? Растопить, что ли?
"Это приведёт к подъёму уровня мирового океана на шестьдесят четыре метра, что явится причиной затопления низинных районов планеты".
- Это я и сам понимаю. Читал. Но какой тогда выход?!
"Находи решение. Жду приказа".
Мне даже сочувствие послышалось в его ответе.
Да, конечно, дури-то тебе не занимать. Только легко сказать: "Находи"! После таких откровений в башке - полный хаос! И ничего серьёзного!
Некоторое время я сидел в полной прострации, уставившись в одну точку, осознавая, какая на мне, на одном, лежит ответственность. Она давила тяжким бременем.
Потом нерешительно спросил:
- А на это... Как бы на всё это взглянуть?.. Честно сказать, в голове не укладывается.
"Жду указаний".
Он даже не обиделся. Да и какая обида может быть у машины? Кажется, это единственное, что он не умеет.
Хотя, нет. Против Бея он тоже не устоял.
- Указаний он ждёт! - проворчал я и, поудобнее устраиваясь, махнул: - Давай, показывай!
"Прикоснись к большой кнопке".
Бог ты мой! Какой примитив для такой сложной машины! Все команды берёт прямо из мозга, а именно эту надо снабдить каким-то касанием! Перестраховщики!
Дрожащими руками я отыскал на браслете больший выступ и надавил на него.
"Назови дату и место".
- Ты что, издеваешься?! - вскипел я. - О чём только что мы с тобой говорили? - И, покачав головой, вздохнул: - Ну, конечно же, одиннадцатое августа девяносто девятого!
"Назови место", - равнодушно гнул тот свою линию.
- Да какая, к чёрту, разница?! Вот! - ткнул я пальцем за окно. - Прямо здесь!
Наша машина всё ещё неслась вдогонку за солнцем, неумолимо оседавшим за далёкую линию горизонта. Похоже, мы уже были за пределами района боевых действий, поэтому я притормозил бег своего "коня", а потом и вовсе остановил.
Возникшая посреди машины плоскость экрана, окаймлённая в этот раз ядовито-зелёным цветом, рассекла её салон ровно напополам. Руль, приборная панель со всеми прибамбасами и капот растворились без следа, создав яркую иллюзию того, что у наших ног разверзлась многометровая бездна. Я невольно поджал их под себя.
Однако пейзаж, открывшийся передо мной, остался практически без изменений. Только откуда-то взялось стадо коров. Они мирно щипали траву и обмахивались грязными хвостами от надоедливых насекомых.
Неподалёку по трассе сновала разношёрстная автоживность. Может, смраду стало чуть поболее? А, может, и кажется. С налёту не понять.
- Не наблюдаю я что-то никакого катаклизма, - сказал я, сосредоточенно оглядывая окрестности и втайне лелея надежду, что браслет мог и ошибиться.
Но он сухо заверил:
"До начала процесса осталось десять секунд".
Коровы будто услышали его. Все разом, как по команде, они подняли свои рогатые головы и замерли, тревожно к чему-то прислушиваясь. Только крупный чёрный бык низко наклонил башку и нервно бил себя по бокам хвостом. Видимо, мычал.
Звука, само собой, не было. Тоже досадное упущение со стороны конструкторов.
Сидевший в сторонке пастух тоже привстал, почуяв неладное в поведении стада.
И началось!
Пейзаж подо мною повело в сторону. Сначала тихо и неприметно, я, было, подумал, что машину развернуло. Но с каждой секундой скорость возрастала, и вот уже цветастая картина полей слилась в единую массу! Земля вздыбилась, пошла огромными волнами, почва рвалась, не поспевая за основной массой нижележащих слоёв планеты. Безобразные трещины пошли по лику Земли. Навстречу мне неслись горы, будто рогами вспарывая почвенные слои низинных районов. Тучи пыли взвились в воздух, мгновенно заслонив собою остатки солнечного освещения.
Сплошным потоком полетели огромные камни, гигантские комья земли, несколько секунд назад бывшие почвой, словно сухие былинки мчались по воздуху, беспомощно разлапив корни, колоссальные деревья, замелькали растерзанные тела людей и животных, практически неотличимые от общей массы и заброшенные силой стихии на высоту, где завис мой наблюдательный пункт.
Видимость быстро упала до нуля. Сгустившуюся темноту прорезали частые высверки молний невероятных размеров. Они нещадно били в искорёженную землю, на мгновение высвечивая ужасающие подробности.
Пришлось подняться выше, чтобы взглядом охватить как можно большее пространство. Но на этой высоте, хоть и было посветлее, однако грязно-рыжая пелена пыли и тут заволакивала обзор. Солнце едва пробивалось сквозь неё угрюмым малиновым пятном, словно налитый кровью глаз.
Мимо пронеслось сразу несколько изогнутых вертикальных столбов, сужающихся книзу и опутанных мерцающей сетью электрических разрядов. Я не сразу узнал в них гигантские смерчи. Рыжая муть с большой охотой всасывалась в них, уходя по спирали и уносясь куда-то в верхние слои атмосферы.
Я опять стал подниматься и остановился лишь тогда, когда солнце вновь засверкало, но уже в окружении звёзд - так высоко пришлось подняться.
Внизу же, до самого горизонта, клубилось грязно-коричневое поле со страшными воронками смерчей, уходящими к самой поверхности.
Боже мой! Даже меня, стороннего (пока) наблюдателя, берёт жуть! А каково же им там, в глубине этого адского месива?! Да и мог ли там вообще остаться кто-либо в живых?!
А действо апокалипсическое, судя по всему, ещё далеко не закончилось. Картина разворачивалась дальше во всей своей кошмарной нереальности. Адское воинство только-только вошло во вкус и насылало на агонизирующую планету новую беду: от горизонта до горизонта, во всю необъятную ширь, подминая под себя, накрывая собою и, в то же время, гоня перед собой клокочущую массу, единым фронтом шла чёрная бликующая стена, едва не достающая до моего "джипа". И, только когда подо мною прошёл её первый вал и на горизонте показался ещё один, я ужасом осознал, что ведь это - вода! Гигантская волна океанской воды, выплеснувшейся из своего привычного ложа! Величайшее, невиданное со дня творения цунами! Оно сметало всё и вся на своём пути!
И вот под нами уже не облака грязно-коричневой пыли, а океан клокочущей грязи! По нему пенились, казавшиеся даже с этой высоты невообразимо огромными, зловещие свинцово-сажевые водовороты.
Это конец...
Это тот самый конец света, которого так долго ждали и который представляли так поэтично. Мол, протрубят ангелы и настанет для праведников начало райской жизни, а для нечестивых - погибель всеобщая!
Ангелов я что-то не приметил. Наверное, мне это не дано. Может, это к их трубам прислушивались те коровы за несколько секунд до начала катаклизма?
А вот погибель в этом кошмаре, действительно, всеобщая! Вряд ли стихия различает праведных и грешных. Придётся праведникам довольствоваться тонким, нематериальным миром. Пока материальный, после всего, этого в норму войдёт.
Вероятно, я просидел так долго, бессмысленно пялясь на картину всеобщего разрушения. Настолько долго, что сладко спавшая Настя проснулась сама. Увидев разверзающуюся у самых ног клокочущую бездну, она ойкнула и резво подобралась под одеялом.
- Господи! Где это мы?!
Я мрачно изрёк:
- Дома...
Она внимательно посмотрела мне в лицо, выпростала руку из-под одеяла и провела пальцем по моей щеке:
- А почему ты плачешь?
- Я? Плачу? - Подняв руку к лицу, я обнаружил, что, действительно, по щекам текли слёзы. Смутившись, я поспешно вытер их и, чтобы как-то сгладить конфуз, невесело пошутил: - Да как же мне не плакать? Была у меня избушка...
Но она перебила, не дослушав:
- Ты сказал: "Дома"? Это что, Земля?
- Да... В недалёком будущем...
- Час от часу не легче! И что ж теперь-то за беда с нашей старушкой?
Я удивлённо покосился на неё:
- А говорила, что бывала в будущем...
- Бывала, - дёрнула она плечиком. - Но так далеко не заглядывала.
- Я бы не сказал, что это очень далеко: девяносто девятый.
- Да?.. - растерянно потянула она. - И что это? Ядерный конфликт?
- Нет... - печально покачал я головой и вкратце пересказал ей свою беседу с браслетом.
- Господи! - вырвалось у неё. - Какой кошмар! - Она жалобно смотрела мне в глаза: - Что ж теперь делать?
М-да, господа хорошие, сей простенький вопрос уже в который раз всплывает на поверхность за один только этот день. Простенький. Только ответы на него далеко не так просты.
- Выход есть...
- Да? - оживилась Настя. - Какой?
Я замялся:
- Дело в том... Браслет сказал, что надо делать, но не сказал - как. Предоставил самим пошевелить извилинами.
- Ну-ну?
- Полярные шапки. Нужно уменьшить их объём до уровня 1900 года.
- Растопить?
- Я и сам так сначала подумал. Но ведь это будет всемирный потоп! Вода поднимется на шестьдесят с лишним метров! Представляешь? А усиление парникового эффекта из-за увеличения испаряющей поверхности океанов? Земля вообще станет похожей на Венеру!
- М-да... Ну и что же ты предлагаешь?
- Пока ничего. Я же не бог.
- Но возможностей у тебя тоже не меньше.
- Это ничего не даёт. Нужна идея.
Она откинулась на подушку и, глядя в даль, стала рассуждать:
- Не знаю, как там насчёт идеи, но, похоже, труд нам предстоит долгий и кропотливый. Может, смеяться будешь, но я себе это дело представляю примерно так: по чуть-чуть отколупывать от каждой шапки, причём, строго поочёрёдно - раз там, раз там - и убирать с Земли в космос. Пока не дойдём до нужного уровня.
- Да ты что? - воскликнул я. - Это ж запасы пресной воды!
- Ну и что теперь? - Я всем телом почувствовал, как она ощетинилась колючками. - Помирать, сидя на этих беличьих припасах? Вот они, твои запасы! - Она кивнула на экран. - Кому они теперь нужны?
- Нет! - упрямо повторил я. - Это не выход. Нужна идея.
- Ну-ну! Рожай!
Обиделась. Я сделал вид, что не заметил, но всё равно было досадно. Прав был дед: общий язык мы найдём не сразу.
А в картине под названием "конец света" проступали всё новые подробности. Видимо, земная кора во многих местах дала крупные трещины, то бишь, разломы, и сквозь свинцовую муть просвечивали ожерелья новоиспечённых вулканов, яростно выплёвывавших свою огненную начинку на большую высоту. Их оказалось великое множество и число постоянно росло. Вместе с потерявшей устойчивость планетой они метались под нами этаким весёленьким фейерверком. Колебания, похоже, и не собирались затухать. Земля, выведенная из равновесия, кувыркалась, будто мячик на воде. Правда, всё происходило медленно, солидно, сравнение с мячиком в этом случае представляется легкомысленным, но вразнос она пошла -
