паузу отец семейства. - Надеюсь, там всё будет нормально? - Он кивнул на экран.
- Абсолютно! - уверенно заявил я.
- Тогда, - повернулся он к супруге, - давай, мать, соображай на стол! Хай себе катаются. Потом поедят. Гостей надо покормить.
- Ещё чего! - сказал я. - Сегодня мы угощаем!
Я на мгновение сосредоточился и, когда угощение возникло на столе, за секунду до этого застеленном всего лишь застиранной скатертью и видавшей виды клеёнкой, Наталья охнула и села на табурет. Благо, он рядом оказался.
Пашка, однако, воспринял это как должное. Он только ещё раз выразительно глянул на жену, задрал кверху указательный палец и, потрясая им, назидательно прогнусавил:
- Брасле-е-ет! - И усы его довольно встопорщились.
Потом его палец изменил направление и основательно увяз в недрах "нехилого закусона", как он тут же окрестил моё угощение.
Наталья недоверчиво спросила:
- Это что же?.. Всё настоящее?..
На что Пашка довольно промычал, насколько позволял набитый едою рот:
- Проверено! Мин нет! - И хрюкнул: - Ну, чё телитесь? Ей богу, как не родные! Присоединяйтесь!
Трапеза наша затянулась довольно надолго. Сочетая приятное с полезным, мы расположились за столом так, чтобы иметь возможность наблюдать за нашими маленькими героями. Я старался время от времени разнообразить ландшафт, через который пролегала автотрасса. Теперь она уже не была уныло-однообразной прямой, а безбожно виляла между нагромождениями скал, внезапно выраставших из-за горизонта, перелетала по ажурным мостикам через бездонные пропасти, вызывая дружный писк пассажиров и тревогу на лице Натальи, у которой при виде всего этого кусок в горло не лез. Чтобы ей было поспокойнее, я придвинул плоскость экрана почти вплотную к автомобилю и теперь до малышей было рукой подать - каких-то три-четыре метра. Хорошо была слышна их беззаботная болтовня и возникавшие по ходу импровизированные игры. Чувствовали Сашка с Женькой себя на седьмом небе. Ещё бы! Вне всякого сомнения, это происшествие будет самым ярким впечатлением их небогатого событиями детства. Когда бы ещё они смогли так запросто пообщаться с героями мультфильмов, виденными лишь на экране телевизора? Телеэкран сам по себе - непреодолимая преграда, стена, и за этой стеной сказка всегда жила самостоятельной жизнью. А теперь они оказались в самой её гуще и могли менять правила игры по своему усмотрению.
Мечта "Зени", как он себя называл, всё-таки исполнилась: Чебурашка не слезал с его коленей и, вертя мохнатой головой, часто хлопал своими огромными ушами мальчонку по лицу, чем вызывал его заливистый смех.
Сашка же о чём-то важно и громко беседовал с Котом в Сапогах, который вёл машину, но в пылу спора часто забывал об этом и, бросив рулевое колесо, принимался отчаянно жестикулировать и, захлёбываясь от усердия, что-то доказывать мальчишке. В этот момент лицо Натальи начинало бледнеть, а глаза испуганно расширяться. Поэтому мне приходилось брать управление машиной на себя, пока горе-водиель не вспоминал о своих обязанностях.
Винни-Пух и Пятачок о чём-то спорили с Крокодилом Геной и поминутно хохотали. Гена высоко закидывал голову и, раскрывая зубастую пасть, басовито хахакал, будто орехи колол. Непослушная шляпа так и норовила съехать с его гладкой зелёной лысины и упорхнуть за пределы машины. Он придерживал её одной рукой, а другой между взрывами смеха совал в пасть прокопчённую трубку и важно пыхал, как заправский паровоз. Клубы табачного дыма достигали нас, но не вызывали неприятных ощущений: запах был сладковатый, как у опавшей осенней листвы.
Непоседливый Заяц прыгал по всей машине, стараясь везде успеть услышать и постоянно встревал в разговоры. Наконец, он оседлал спинку переднего сиденья, где сидел счастливый Сашка и принимал активное участие сразу в обоих разговорах. Уши его развевались на ветру, что, очевидно, мешало ему слушать, и он недовольно встряхивал головой и прижимал их лапами к плечам.
- Не понимаю, - удивлённо сказал Пашка, - как ты умудряешься одновременно всеми ими управлять, да ешё и при этом с нами трепаться? Это ж - мозги набекрень!
- А я и не принимаю участия в их разговорах, - ответил я. - Это вполне самостоятельные личности. Я только задал им характеры в соответствии со своими представлениями, а дальше они действуют сами. Я лишь слегка корректирую сценарий, да вот смотрю, чтоб этот ас-водитель машину не перевернул. Вот, смотри, опять!
Автомобиль сильно вильнул, но тотчас же выровнялся, повинуясь моему посылу.
- Может, на сегодня хватит? - тревожно спросила Наталья. - А то ведь не останови - целый день за уши не оттянешь... Да и вообще... - замялась она и просительно взглянула на меня. - Душа не на месте...
Я развернул изображение на сто восемьдесят градусов и "гончик" завизжал тормозами у самой кромки экрана.
- Путешествие на сегодня окончено! - громко объявил Кот в Сапогах и стал выбираться из машины. - Всем большое спасибо!
Мальчишки было запротестовали, но изображение растаяло вместе с автомобилем и всеми мультяшками, и наши герои обнаружили себя сидящими на табуретках в комнате возле стола. В руках у каждого похрустывало по огромному кульку шоколадных конфет.
- Вы завтракать сегодня собираетесь? - подбоченилась довольная мать.
- Вот! - Сашка с трудом поднял кулёк и бухнул им об стол. - Собираемся!
И над кульком возникла его счастливая физиономия.
******
Стрелки часов, между тем, подобрались к восьми.
- Пал Ксанч, не пора ли нам "пора"?
Но "Пал Ксанч", всё ещё под впечатлением "яркой демонстрации возможностей браслета", не сразу меня понял.
- "Новости" когда? - выдал я открытым текстом. - В восемь?
- А-а! - подхватился он и подбежал к телевизору.
Тот долго не желал разгораться. Я уже собрался поспособствовать огорчённому Пашке, когда, наконец, после серии чувствительных ударов по корпусу послышались позывные "Новостей" и экран лениво прозрел.
- В самый раз успели! - обрадовался хозяин горе-аппарата.
Телевизор был чёрно-белый, выпущенный в эпоху динозавров. Дикторшу периодически перекашивало то на один бок, то на другой, так что мне всё же пришлось вмешаться в работу телевизора, когда Пашка отбил об него все конечности.
- Мы начинаем наш выпуск с информации, - начала дикторша в некотором смущении, - которую с полным правом можно отнести к разряду сенсаций...
Пашка оказался прав: средства массовой информации уже на все лады пережёвывали исчезновение американской эскадры. Особенный интерес представляли рассказы полностью сохранившихся экипажей с исчезнувших кораблей. Однако и они ясности не вносили. Информация обрастала всевозможными слухами и домыслами, один невероятнее другого. Уже появились первые "виноватые". Но они с негодованием отвергали необоснованные обвинения, и главным козырем в их доводах было то, что "такое" провернуть не под силу никому. Об этом же свидетельствовали и показания самих потерпевших. По их словам выходило, что ни взрыва, ни какого-либо другого насильственного действия не было вообще. Так что попытки "притянуть" к этому делу террористические организации выглядели, по крайней мере, смешно.
Немало едких насмешек и колкостей выпало на долю осиротевших вояк по поводу их форменной одежды, вернее - её отсутствия. Бульварная пресса очень живо откликнулась на сей факт, разразившись каскадом самых скабрезных измышлений на тему "интересного" инцидента.
Довольно колоритно смотрелся репортаж с борта спасательного корабля, когда на его палубе сгрудилась толпа голых мужчин и женщин, которых в спешном порядке старались хоть чем-нибудь прикрыть. Одежды хватало не на всех и потому предпочтение отдавали женщинам.
- Пап, а чё они такие чумазые? - подал голос один из Пашкиных отпрысков, по-моему, тот, что постарше.
Действительно, вид у потерпевших был, что называется, "ни рожи, ни кожи". Мазутные пятна, которые они с брезгливым выражением на лицах пытались стереть с себя, мало красили молодые, в основном, тела.
- А это нефть, сынок, - ответил Пашка и пояснил, обращаясь уже ко мне: - Весь Персидский залив превращён в помойную яму. Когда америкашки в девяносто первом пытались Саддама сковырнуть, в море вылилась уйма нефти. Вся поверхность залива сейчас покрыта прочной нефтяной плёнкой. Жизни там теперь нет. Вот и искупались ребятишки в собственном дерьме!
Короче, мир изумлённо гудел. Очень всех доставало соображение, что никаких соображений по этому поводу не было. Все, от политиков до академиков, пожимали плечами. Высокопоставленные вояки уже рыли копытами землю, горя желанием наказать виновных. Но в том-то и дело, что было непонятно, в какую сторону обратить гневный взор.
А настоящие виновники сидели у телевизора, гоняли чаи, да весело посмеивались.
- Как мы их, а?! - довольно гыгыкал Пашка. - Постойте, голубчики, то ли ещё будет! - И он с надеждой поглядывал на меня.
Я на это ничего не отвечал и продолжал пялиться в телевизор. Однако, выпуск "Новостей", почти полностью посвящённый "нашей" теме, закончился и дальше пошла рекламная белиберда.
Пашка раздражённо ткнул в сетевую кнопку:
- В зубах настряло!..
Наталья поднялась и шумно вздохнула:
- Ну и кашу вы заварили! - Потом махнула рукой и припечатала: - Вам её и расхлёбывать! - А Настю спросила: - На рынок не желаешь сходить? Воскресенье сегодня.
Та скосила на меня глаза и изогнула бровь:
"Отпускаешь?"
- Иди-иди! - похлопал я её чуть пониже спины. - Прогуляйся!
Знал бы я, чем это обернётся!
А пацанята, всё время восторженно обсуждавшие в своём углу необыкновенное приключение, которое им пришлось пережить в это утро, радостно завопили:
- И я! И я!
- Вот-вот-вот! - обрадовался Пашка. - Идите! А мы тут... поморокуем немного.
Наталья крикнула уже из соседней комнаты:
- Надеюсь, к нашему приходу светопреставление ещё не начнётся?
Пашка на это только огрызнулся:
- Скоро сказка сказывается!..
30. Генератор совести
Как только дверь за нашими женщинами закрылась, я спросил Пашку, не пора ли нам и Саньку навестить?
- Я, конечно, не против, но где ж мы его отыщем? - в сильном сомнении произнёс он. - Я уж давно его след потерял.
- Нет проблем! - улыбнулся я. - С кем браслет уже имел дело, все у него "под колпаком". Тебя-то я как нашёл? Только сказал: "Жучка, фас!" и вот уж я у ваших ног!
- Ну, коли так... - удивлённо дёрнул Пашка подбородком. - Тады ляпи!
Названия города браслет, конечно, не знал, но сразу же выдал направление и расстояние до нынешнего места обитания "объекта Санька", как он изволил выразиться.
Дабы ненароком не оконфузить человека, мы осторожно заглянули в его жилище, оставаясь для него невидимыми. Бог его знает, с кем и чем он занят в этот момент? Но предосторожности оказались излишними. Санька сидел в кресле с книгой на коленях, но она его внимание не занимала совсем. Взгляд его рассеянно блуждал по комнате, на лице застыло выражение терпеливого ожидания, пальцы слегка постукивали по подлокотникам. Казалось, он к чему-то прислушивался.
- Чавой-то с ним? - Шкодливая Пашкина физиономия удивлённо вытянулась.
- Сейчас узнаем, - сказал я, открывая проход. - Можно к вам? - При этом рот мой сам собою разъехался до ушей.
Санька даже не
