Пища мёртвых.

Дом, стоявший на окраине деревни, заставил Льва усомниться в правильности ориентиров данных ему старым знакомым. Возможно, тот нелепо пошутил, хотя клялся и божился что то, что ему нужно находится здесь.
Лев был готов увидеть покосившуюся, вросшую в землю хибару аля избушка Бабы-Яги, но его ждало разочарование, это был самый обычный деревенский домик, аккуратно обшитый белыми пластиковыми панелями. Жизнерадостный вид дополняла новенькая зелёная крыша, ухоженный сад с яркими цветами, недавно покрашенный забор из сетки-рабицы и видневшийся за двором образцовый огород с садом.
Немного помявшись, поправив спортивную сумку не плече, Лев нажал на кнопку звонка, установленную на железном профиле калитки. Через минуту на крыльце появилась совершено затрапезная деревенская старушка, слегка прихрамывавшая на левую ногу.
- Чего тебе?! – крикнула она незнакомцу.
- Возможно я ошибся домом, - стушевался Лев. – Вы не подскажите, где живёт Марфа Пантелеймонова?
- Ну я Марфа, - старушка спустилась с крыльца, направившись к калитке.
- Очень приятно, меня зовут Лев.
- Леффф, - ухмыльнулась Марфа. – Что нужно Леф?
- Я к вам по одному деликатному делу, - как можно тише сказал он, оглянувшись по сторонам.
- По деликатному? – задумалась старушка. – Хм…. Ну, заходи раз пришёл.
Она впустила его во двор, проводив внутрь дома. Убранство жилища так же ничем не выделялось среди самых обычных деревенских домов, разве что бревенчатые стены были яркими от недавно нанесённой на них краски, да слепила глаза свежепобеленная печь.
- Садися, - Марфа указала на стул, стоявший возле стола, сама села на соседний. – Чаю не предлагаю, явно не с добром пожаловал.
Лев кивнул, согласившись с утверждением.
- Я хорошо заплачу, - произнёс он, расстегнув сумку откуда извлёк пачку новеньких пятитысячных купюр. – Здесь двести тысяч, мои последние сбережения, тридцать сейчас, остальные после дела.
- Какого-такого дела? – равнодушно взглянула на деньги Марфа.
- Мне хвалили вас, как очень сильную ведьму.
- Ведьму? – скривилась старушка. – Знахарка я, понял, знахарка.
- Хорошо, пусть так, - вновь согласился он.
- Так что надо?
- Понимаете, - он опустил глаза, - месяц назад умер мой дядя, у него остались приличные банковские счета, строительная фирма, где я ему неоднократно помогал, несколько квартир и коттеджей. Он завещал разделить всё в равных долях среди родственников. Я не знаю точной суммы всего состояния, но та доля, которая должна перепасть мне совсем мизерная. Возможно, если бы были живы мои родители, раздел имущества пошёл бы по-другому. Но в данный момент, что имеем то имеем. На эти деньги не купишь даже приличной машины.
- Для кого и телега Роллс-Ройс, - вставила Марфа.
- Я хочу всё, все деньги, недвижимость, фирму, всё. Но смогу получить это лишь став единственным наследником.
- Ишь ты, - Марфа улыбнулась так, что улыбка стала похожа на оскал.
- Понимаю, что никто не сможет так чисто и безопасно сработать, как вы. Помогите, а после вступления в наследство, я заплачу ещё больше.
- Как погано, - поморщилась она. -  Какая ты сволочь то.
Марфа поднялась из-за стола под молчание и виноватый взгляд гостя, заложила руки за спину начав задумчиво слоняться по избе из угла в угол.
– Ко мне обычно приходят с более благородными просьбами, наказать ублюдков-насильников, озверевшего чинушу, главу ОПГ с его холуями, богемных отморозков и прочее отребье, а ты вот с чем пожаловал, родных погубить ради денег.
- Грешен, - вздохнул Лев.
- И жаден, - добавила Марфа.
Она остановилась посередине избы уставившись в окно.
- Значит, говоришь, большое состояние? – спросила она.
- Приличное, - оживился гость.
- А мне оно надо? – нахмурилась бабка.
- Очень прошу Марфа Пантелеймоновна, - всхлипнул Лев. – Всё оплачу что скажете, главное стать прямым наследником. Ради бога.
- Вот ещё кого приплел, нерадивый, - покачала головой она.
- Пожалуйста, умоляю.
- Дело дерьмовое задумал, однако с меня взятки гладки. Лады, Леф. Заплатишь за каждого почившего по пятьсот тысяч, как преставятся, да принесёшь от них по вещице.
- Зачем? – не понял он.
- Не твоего ума дело. Сейчас ты ещё можешь отступить, но не завтра. Твёрд ли ты в своих намерениях?
- Тверд! - решительно ответил тот.
- Тогда записывай, что надо купить и запоминай, что надо делать. На тебе полностью этот грех будет, не отмоешься.
Лев встал из-за стола готовый к действиям. По указаниям Марфы основательно закупился продуктами, за некоторыми пришлось ехать в райцентр и даже в ближайший город. Складывалось впечатление, что к ужину ожидался чин не меньше министра или генерала, однако это было совсем не так.

Проверив продукты по списку, Марфа распорядилась притащить в дом длинный, разборный дубовый стол из сарая и расставить со всех сторон стулья с табуретками, которые Лев достал с чердака. Стол накрыли белоснежной, пахнущей лавандой скатертью, поставив в его центр старую керосиновую лампу и свечу на блюдце.
- Тепереча, - сказала Марфа, когда они сели ужинать и пить чай на веранде, - ешь в последний раз перед делом. Будешь поститься три дня, разрешена только вода, да корка ржаного хлеба, так что ешь вдоволь, а я буду готовить для дорогих гостей. Их пищу не вздумай трогать, тем более есть, даже не приближайся.
- Каких гостей? - спросил Лев, уплетая мясной гуляш.
- Какие придут, - ответила та. – Как наешься ложись спать, отдыхай, потом не придётся.
Закончив ужин, Лев улёгся на кровать, стоявшую в комнате со столом, бабка же легла в сенях. Глубокой ночью он проснулся по непонятной причине. Сел на кровати, огляделся, заметив свет, передвигавшийся снаружи от одного окна к другому, круживший вокруг дома.
Лев выглянул в окно, увидав как Марфа, бормоча что-то под нос, ходит вокруг дома с чашей, в которой горела сухая трава, которая то вспыхивала ярким пламенем, то тухла и тлела с большим количеством дыма. В какой-то момент бабка заметила Льва, взглянув в его сторону, от чего у того мурашки пошли по спине и поднялись волосы на затылке. На него смотрела не пожилая женщина, а нечто другое в человеческом облике, Лев это почувствовал всем нутром. Марфа открыла искривлённый рот прошептав «спи» и Лев рухнул на пол, крепко уснув.
Проснулся утром на кровати, укрытый одеялом, первая мелькнувшая мысль была, «каким образом старуха дотащила его сюда».
- Не я тащила, - сказала вошедшая в комнату Марфа.
- А кто? – удивился Лев.
- Есть у меня помощники, - хитро улыбнулась она. – Я завтракать, а у тебя пост, не вздумай что-нибудь съесть иначе всё дело запорешь, выгоню.
Весь день он только пил воду да один раз перекусил чёрствой ржаной коркой, бабка же будто специально наворачивала деликатесы, от запаха которых крутило живот.
На следующий день она приступила к готовке для гостей. Льва уже конкретно подрывало схватить что-нибудь с кухонного стола, пусть это буду даже картофельные очистки, но он держался.
- Слабый ты и жадный, - костила его Марфа, - второй день голодаешь, а уже готов очистками питаться. Вот раньше люди были, ради дела неделями, месяцами голодали. Иди вон в саду траву скоси, не сиди сиднем, воды в баню, в дом натаскай, прополкой займись, дармоед. И не вздумай чем там перекусить. Понял меня?
- Понял Марфа Пантелеймоновна, - обречённо сказал Лев, направившись на работы.
Кое-как косив траву в саду, он обратил внимание на низко висящее яблоко, но как только протянул к нему руку услышал сзади:
- Давай, давай, откушай и можешь распрощаться со своим богатством. Потерпеть не может, тьфу размазня.
Он обернулся, на него уперев руки в боки, пристально смотрела бабка Марфа. Лев виновато опустил голову продолжив косить траву, которая показалось ему такой сочной и аппетитной, но он тут же отогнал от себя бесовские мысли.
Сегодня ему вновь перепала корка, даже привкус плесени не отбил желания есть, наоборот хотелось ещё.
На третий день было совсем невмоготу наблюдать, как Марфа уминает продукты, от запахов которых кружилась голова. Корки она ему не дала, сказала, мол и так тебя закормила.
Когда Солнце начало садиться, Марфа приказала накрывать на стол. Лев занялся этим под её пристальным контролем. Она указывала что и куда ставить, в каком порядке располагать дурманящие мозг кушанья, сколько самогона налить в графины, куда положить свежеиспечённый хлеб.
- Почему нет столовых приборов? – спросил Лев.
- Им они без надобности, - ответила бабка, - главное, чтобы духовито было.
Наконец приготовление были завершены, стол был накрыт так плотно, что буквально ломился от яств, вызывавших у Льва нескончаемое слюноотделение. Когда совсем стемнело, бабка зажгла керосиновую лампу и свечу, погасив во всём доме свет. Они вместе сели на лавочку вдоль дальней стены дома принявшись ждать гостей. Перед этим Марфа приказа Льву переодеться в простую льняную рубаху до колен.

Где-то в районе двенадцати ночи, когда Льва начало клонить в сон, у входной двери скрипнули половицы, через мгновение свеча потухла.
- Пожаловали, - шёпотом произнесла Марфа, съёжившись.
Лев никого не видел, а лишь почувствовал холодное дуновение сквозняка.
- Вставай Леффф, рассаживай дорогих гостей, - сказала Марфа, вжавшись в стену. - Отодвигай стулья, приглашай, задвигай обратно. К тебе они пришли, не ко мне. И не вздумай со стола что-то съесть, это не для тебя, это их пища.
Льву поплохело, собравшись с силами и забыв про голод, он поднялся, на ватных стал отодвигать стулья и табуретки приглашая невидимых гостей за стол приговаривая:
- Присаживайтесь гости дорогие за стол, угощайтесь чем богаты.
- Не угощайтесь, - прошипела