Пища мёртвых.

Марфа, сверкнув глазами, - а питайтесь.
- Питайтесь, - повторил Лев, придвигая стул трясущимися руками. – Питайтесь….
Закончив рассаживать гостей, вернулся к Марфе Пантелеймоновне, сев рядом с ней. За столом ничего не происходило, Лев понемногу начал успокаиваться, голод вернулся с новой силой, заставив пустить слюну из уголка рта.
- Насыщаются, нравится им кушание, - тихо произнесла бабка. – Надо бы тарелки поменять, где пусто.
- Где? Я ничего не вижу, - с дрожью в голосе сказал Лев.
Марфа достала из кармана платья сухой скрученный лист неизвестного растения, передала его Льву со словами:
- Запали от лампы, опосля сделай огонь на минимум.
Лев подошёл к лампе, сунул лист внутрь, он тут же принялся тлеть, распространяя по комнате сизый дурно пахнущий, густой дымок.
- Ходи вокруг стола, - продолжала руководить Марфа, - чтоб по всей избе марево разошлось.
Лев подчинился. Когда делал четвёртый круг, лист полностью истлел, распавшись в руке. И тут он заметил контуры совершено прозрачных людей, молодых женщин, мужчин, детей, древних стариков и старух, сидевших за столом, бравших руками такую же прозрачную еду, от чего реальная пища в тарелках не уменьшалась, но прозрачной становилось всё меньше и меньше.
- Меняй тарелки на новые, где опустело, - распорядилась Марфа. – Мёртвые должны быть довольны.
Льва бросило в холодную дрожь, воздуха стало не хватать. Он, практически падая, начал собирать тарелки, относить их на веранду, а оттуда таскать заранее приготовленную замену. Он видел, как мёртвые наливали самогон, выпивая целыми стаканами. Лев менял графины, выливал содержимое в рукомойник, наливал новое. Так продолжалось несколько мучительных часов.

При замене салатницы, он заметил, что на него обратила внимание одна из мёртвых старух взглянув в глаза, и тут же все присутствующие уставились на дрожащего всем телом официанта. Старуха зашевелила прозрачными губами, звука не было.
- Хвалит тебя, - перевела Марфа, - говорит какой ты молодец. Остальные согласны. Вон та краля слева на тебя глаз положила, - скривила рот бабка. – Возжелала видимо.
От этих слов у Льва подкосились ноги, он чуть не упал на стол, но удержался о спинку стула.
- Спрашивают, что ты хочешь за угощение? Как тебя отблагодарить? – продолжала переводить знахарка. – Только называй всех подробно, фамилия, имя, отчество, кто, кем, кому приходится, чтоб они не ошиблись.
Возжелавшая его девушка, красиво улыбаясь, ласково-призывно дотронулась до его руки, Лев почувствовал могильных холод. Сидевший рядом парень беззвучно засмеялся, запихивая себе в рот горсть пшеничной кутьи.
Лев извлёк из кармана клочок бумаги с именами жертв, стал методически зачитывать.
- И детей туда же, - прокряхтела знахарка, - экая ты мразь. Младенцев хоть нет?
Лев прекратил читать, искоса посмотрев на Марфу, немного помолчав продолжил некролог. Бабка укоризненно покачала головой. Он закончил чтение, сложил бумагу собираясь убрать её в карман.
- Сожги, - посоветовала хозяйка дома, - пепел развей над столом, так надёжнее.
Бумага быстро догорела, частицы пепла медленно осели на блюда, из которых продолжали насыщаться покойники, пир продолжался. 

Неожиданно громко прокричал петух с соседнего двора. Мертвецы как один прекратили трапезу, поднялись из-за стола поспешив к выходу. Девушка, коснувшаяся руки Льва, напоследок обернулась, одарив его ослепительно жуткой улыбкой. Гости исчезли так же быстро, как появились.
Вымотавшийся Лев уселся на пол прислонившись спиной к печи, его трясло, во рту пересохло, дико хотелось пить и желательно чего покрепче. К нему подошла Марфа, потрепала по волосам, потом с силой сжала их, потянув на себя, от чего Лев вскрикнул.
- Сволочь ты Леффф, подстилка безвольная, детские души на деньги меняешь, падаль нечестивая, - произнесла она. – В полдень уберёшь всё со стола, еду зароешь у забора в саду, тарелки помоешь, стол соберёшь и тогда сможешь отобедать. Да смотри не части, а то заворот кишок схватишь.
Унылый, напуганный Лев вернулся домой через сутки, принявшись ждать результата, который наступил по прошествии девяти дней. Первой, от кровоизлияния в мозг, умерла жена дядьки и понеслось, к сороковому дню не стало племянника, он банально подавился косточкой от компота, спасти не удалось. К концу месяца отошёл в лучший мир муж ещё одной тётки, которая чуть позже погибла в аварии. Смерть косила всех точно по списку. К концу года в живых из родственников остался только Лев, ему и отошло всё наследство.

***
Марфа общипывала курицу сидя на лавке во дворе, когда возле ворот остановился чёрный Порш, из которого вышел Лев, разодетый в дорогой костюм, в руке он держал большую тряпичную сумку. Гость вошёл во двор, вежливо поздоровавшись поставил сумку рядом со знахаркой.
- Здесь всё, как договаривались, - произнёс он, наблюдая как бабка выдирает перья из мертвого тела птицы, бросая их на ветер, разносивший их по двору и саду.
- Спасибо милок, - сказала Марфа.
- Зачем всё-таки нужны вещи?
- Тебе то, что до этого? Меньше знаешь – лучше почиваешь.
- Расскажите, я всё-таки заплатил вам, - настойчиво произнёс он.
Марфа как-то странно посмотрела на него, будто в пустоту. Задумалась на мгновение, тяжело вздохнула, пожав плечами.
- В них частичка их душ, энергия жизни, - нехотя, но совершенно спокойно объяснила знахарка. – Они теперь мои. Понимаешь?
- Нет, - сказал Лев.
- Сколько мне лет, как думаешь?
- Семьдесят семь, восемьдесят, - предположил он.
- Почти угадал. Четыреста восемьдесят, а с вещами, когда-то станет на сотку больше. Самое ценное не деньги, самое ценное время.
У Льва загорелись глаза, хитрая старуха может жить вечно за счёт жертв, приносимых всякими болванами желающими разбогатеть по лёгкому. Он тоже хочет жить бесконечно долго, пользуясь энергией чужих душ, хочет вечно пользоваться свалившимся на него богатством, с которым, как известно на тот свет не пускают.
Лев упал на колени прямо в скопившийся пух, поклонился Марфе дотронувшись лбом до притоптанной земли двора.
- Научите меня так же, мы разбогатеем, мы подомнём всех, - взмолился он. – Мы станем королями этого несправедливого, примитивного мира, мы будем богами.

Марфа громко засмеялась, уронив курицу себе под ноги.
- Экий ты дурак. Какими богами? Разве они богаты? - весело произнесла она. – Нельзя хапнуть вечность и богатство одновременно, можно что-то одно, таков закон мироздания. Те деньги, что ты принёс не для кутежа, они для того, чтобы десятки лет сносно существовать, не погрязнув в нищете и не пухнуть с голоду. Но богатство нельзя копить без меры, это влияет на жизнь, разлагает её, отупляет разум, делает слабее и однажды мертвые поймут это и придут спросить с тебя.
- Ведь это не стазу случится, - не унимался Лев. - Пожалуйста Марфа Пантелеймонова, сделай меня таким же, я уж как-нибудь совмещу то и это, никакой нищеты не увидим.
- Не отстанешь же, - как-то недобро улыбнулась она. – Давай так, ступай домой, приедешь через три дня, там и решим.
- Спасибо, - он поцеловал пыльные галоши, болтавшиеся на её ногах.
Быстро поднявшись, раскланявшись и попрощавшись со знахаркой, сел в машину отправившись в обратный путь. Лев ликовал, он был полон надежд на новую, бесконечную жизнь в богатстве и праздности, что ему до законов мироздания, они для таких как он не писаны. Когда ещё мертвые придут спросить? Сколько сотен, а может тысяч лет пройдёт перед этим? А если и придут, к тому времени может управа на них найдётся? Ради вечной жизни можно и рискнуть.
Марфа поднялась с лавки, зашла в сарай пройдя в его самый тёмный угол.
- Эй, помощнички, - позвала она.
В ответ донеслось глухое хрюканье и стук копыт, упало жестяное ведро покатившись по полу.
- Он слишком глуп и жаден, - сказала знахарка.
Рогатые тени метнулись к выходу растворившись в дневном свете.
Порш нёсся по шоссе с превышением скорости, Лев торопился отпраздновать будущее бессмертие в дорогом ресторане, где успел заказать столик по громкой связи. Неожиданно несколько цепких, покрытых чёрной шерстью рук обхватили его словно паук муху, машину повело в сторону. Порш развернуло боком, он перевернулся на полном ходу, как игрушечный закрутившись и запрыгав по искрящемуся от стали асфальту.
Машина застыла на боку вспыхнув через несколько секунд, Лев успел что-то прокричать, скрывшись в языках пламени. Когда приехали спасатели, спасать было уже некого, машина полностью выгорела и только пепел носился над дорогой, как когда-то над столом, где питались мёртвые.

2025.