– Особливо, когда позади Паранька с дреном, – добавил Лютиков.
Под смех станичников Патракий, торопливо отступил в задний ряд.
Несмотря на то, что Федот Воронков явился в полном обмундировании, этаким бравым казаком, станичники зароптали:
– Куды ему? Он же раненый.
– Ноги трясутся.
– Федотка, ты на коня хоть вскочишь?
– А лекарь на что? Пушшай расскажеть, сможеть ли воевать Федот, не посрамить ли казачьей чести?!
Атаман попросил Рильке доложить о здоровье Федота. Доктор, польщённый вниманием правления к его мнению, подтвердил годность Федота к службе.
– С такой бабой, как его Горпинка, из гроба встанешь, не то, что с постели, - встрянул Патракий.
Станичники загоготали, представив эту парочку рядом – Федотка на голову был ниже своей дородной жинки.
– Да, такую бабищу себе б во двор… – мечтательно протянул Патракий, закатывая глаза.
– Ты со своёй бы справился, кавалер, – ржали казаки. Все знали, что в суровую минуту семейных неурядиц Шкандыбин убегает из дому и прячется в стогах соседей, где зачастую и ночует.
Остап Бессараб привёл двоих сыновей, но взяли только Кольку «как проявившего храбрость в бою».
Спорили о направлении в полк Никифора Лютикова, племянника писаря. Он за два года в «малолетках» ничем не выделился, разве только тем, что любил девок больше меры. Но Афанасий похвалил его строевую подготовку, Фёдор Лютиков поручился за него, и казаки всё же прокричали «Любо!».
Уже темнело, когда писарь громко зачитал список достойных охотников, которых утвердило собрание.
– А сопровождать их в расположение корпуса будеть опытный казак Михаил Держихвост.
