Молчи, говорю! Людишкам своим крикни, пусть топор несут! Буду башку рубить самолично! Здесь буду рубить! (Находит обрезок брёвнышка). Вот и плаха готова! Поднимай его! Клади на плаху!
УЧИТЕЛЬ (в ужасе): Что ты, Пьетрушь?! Что ты? Живая шелавека голёва снимайт? Ти, Пьетрушь, не спознаваль демократик! Ти, Пьетрушь, совсем дикая ест!
ПЁТР: Отойди, герр Учитель, говорю тебе! Отойди от греха подальше!
УЧИТЕЛЬ (неожиданно смело): Нихт, Пьетрушь! Я не есть отойти! Ти, Пьетрушь моя ушеник, и стара шеловек будет тебе говорит! Ти что-нибудь забываль!
ПЁТР (немного тише): Говори, герр Учитель! Говори, только быстро!
УЧИТЕЛЬ: Ти забываль моя урок! Ошень забываль! Как деревьянны колёда твоя голёва - много забываль!
ПЁТР: Не пойму я тебя, герр Учитель. Что я забыл?
УЧИТЕЛЬ: Ай-ай! Ти, Пьетрушь, забываль моя урок про морской вода морёный дуб! Я тибе тольковаль, ти совсем забываль. Всположай этот больная шеловек твой шкаф!
ПЁТР: И что? Зачем?
УЧИТЕЛЬ: Ай-ай, Пьетрушь! Слюшай старый ушител! Вспоможай... Потом твоя глаза сама увидеть.
МЕНШИКОВ: Мин херц! Не серчай! Давай сделаем, как старик говорит. Башку снести всегда можно успеть. Бери его под правую руку... (Пётр и Меншиков берут тело подмышки, волокут к шкафу).
Учитель суетится рядом, помогает, открывает дверцу, приговаривая:
«Ай-ай! Какая сильно больной шеловека!»
Наконец тело помещено в шкаф, все присаживаются отдохнуть.
УЧИТЕЛЬ (раскуривает трубку): Ти, Пьетрушь всегда слюшать стары шеловека! Стары шеловека плохой нихт сказать! Сердить не надо, надо… надо… как по руску… мой не знает сказать.
ПЁТР: Ладно-ладно, герр Мастер! Я тебя очень хорошо понял! Ты меня прости, пошумел я тут маленько. Мы с Александр Данилычем пошуметь-то любим! А, Александр Данилыч, любим?
МЕНШИКОВ: Любим, мин херц! И пошуметь, и повоевать, и любить любим, и песни поорать тоже зело любим… А скоро и корабли полюбим строить, а, мин херц?
ПЁТР: А что? Сколько же мечтать можно? Пора и дело делать! Герр Мастер, ты меня отменным плотником да краснодеревщиком выучил.
УЧИТЕЛЬ: Ай-ай, Пьетрушь! Я есть подаривать для тебе этот твой первый шкаф! (Достаёт бутыль, наливает). За твой здоровье моя поднимайт!
ПЁТР (чокается с ним): Ах, дорогой ты мой герр Мастер! Шкаф - это хорошо, но не для того я у тебя азы грыз. Шкаф - это мелочь, это баловство… (Встаёт, подходит к шкафу, стучит по нему ладонью).
С треском распахивается дверца, и совершенно трезвое «тело» шагает из шкафа.
ТЕЛО: Государь! Душой и телом весь готов служить тебе до гробовой доски!
Пётр удивлённо поворачивается, смотрит на Меншикова…
Свет концентрируется на рюмке в руке Петра. Потом темнота.
Неожиданно включается телевизор.
ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕВИЗОРА: Позвольте поблагодарить нашего гостя за столь обстоятельный и необыкновенно интересный рассказ об этом, ещё малоизученном явлении. (Музыка отбивки).
ВОВАН: Макс! Макс! Ты телик включил?
МАКС (высовывается): Не, я антенну просто подсоединил.
ВОВАН: Выключи, на фиг. Всё равно уже всё пропустили…
Макс выключает телевизор. Странная пауза.
Все, как будто, переживают только что увиденное.
Леонид Алексеевич вертит рюмку в руке.
Л.А.: В общих словах, вот так.
ВОВАН, ЮРИК и ВИКТОР (хором, как по команде): А дальше что было?
Смотрят друг на друга
Л.А.: Подробности, к сожалению, неизвестны. Однако точно могу сказать, что необычайные свойства атмосферы внутри данного шкафа документально зафиксированы ещё в конце 17-го века придворным лекарем Петра Первого, доктором Блументроостом.
ЮРИК (вскочил): Подождите! А как он в Германию попал? Дедушка мой его из Германии привёз на телеге, когда из плена возвращался…
Л.А.: А вот здесь, дорогой мой Юрий, мы ставим бо-о-ольшой знак вопроса. Привёз или не привёз - кто знает?
ЮРИК: Как это, кто знает? Я знаю, мне отец рассказывал, а ему рассказывал сам дедушка. Мне он тоже рассказывал, только я тогда совсем маленький был, не помню. Он же нам на свадьбу этот шкаф подарил. Сам уже придти не мог, написал открытку… Галя, где открытка?
ГАЛЯ: Открытку эту я с того времени и не видела. Куда ты её задевал, я понятия не имею.
Л.А.: Ну вот. Вопросов, значит, больше, чем ответов.
Занавес.
Действие второе.
Картина шестая.
Приём ведёт профессионал.
Та же квартира, только превращённая в лечебный кабинет.
Виктор сидит за столом перед ширмой в белом халате, на столе монитор компьютера, на мониторе - пасьянс «косынка». Виктор сосредоточен на игре.
Оглядывается, достаёт из-под бумаг плоскую флягу, с удовольствием глотает,
выдыхает, грозит кулаком в сторону шкафа. Голос из-за ширмы: «Можно?!»
Виктор спохватывается, подходит к ширме, кричит.
ВИКТОР: Следующий!! Проходите, садитесь… садитесь там на стул. Нет-нет, из-за ширмы выходить не надо. У нас полная… э…э… автономность...
ГОЛОС: Вы хотели сказать анонимность?
ВИКТОР: Э… да, и она тоже. Полная. (Закусывает бутербродиком с селёдочкой). Так... Я буду задавать вопросы. Простые. А вы на них должны отвечать. Ясно?
ГОЛОС: Ясно.
ВИКТОР: Отвечать надо громко и чётко. Компьютер фиксирует всё. Понятно? (Закрывает игру, за ней - пустой экран. Открывает журнал записи посетителей. Пытается вникнуть).
ГОЛОС: Понятно. Чего же тут непонятного? Мало ли я на вопросы отвечал?
ВИКТОР: Тогда поехали. Ну-с... (Смотрит на пустой экран, потом в журнал). Блин-с... Вопрос первый… Фамилия?
ГОЛОС: Вы же сказали: анонимно у вас!
ВИКТОР: Вот, ёлки-палки, я же не паспорт прошу! Трудно фамилию придумать?!
ГОЛОС: Зачем?
ВИКТОР: Э… Для отчётности!
ГОЛОС: А-а! Странно... Ладно, пусть будет... Иванов!
ВИКТОР: Ну, блин! Чуть что, сразу Иванов! Сегодня уже тридцать два Иванова были. Нашли крайнего! Что, у Вас фантазии не хватает фамилию придумать?
ГОЛОС: Хорошо-хорошо, вы не волнуйтесь, у меня есть фантазия. Сейчас... Э-э... Петров!
ВИКТОР: Понятно. Двадцать пятый за сегодня Петров… Запишем... (Выпил, закусил). Запишем… Вы тут к нам приблудились… Запишем Приблудский.
ГОЛОС: Ха! Пусть так.
ВИКТОР: Имя.
ГОЛОС: Э-э...
ВИКТОР: Запишем… Как мы вас, камрад, запишем? А запишем мы вас, камрад… О! Камрад пойдёт?
ГОЛОС: Ха-ха.. Пусть Камрад.
ВИКТОР: Так-с. (Коряво записывает в журнале). С чем Вы к нам пожаловали, мусье Камрад Приблудский?
ГОЛОС: Как с чем? Ну… так, как все. Тут, говорят, от зависимости освобождают.
ВИКТОР: Положим освобождают. Квантум сатис, как говорится. Вопрос, от какой?
ГОЛОС: А какие бывают? Я думал только от... (громким шёпотом) алкогольной.
ВИКТОР: Можете говорить громко, тут все свои.
ГОЛОС: От алкогольной.
ВИКТОР: О, брат Камрад, узко мыслите. Мы от всяких освобождаем. Например… От баб, например.
ГОЛОС: Ха! У меня эта зависимость тоже есть, но она меня не беспокоит.
ВИКТОР: Это пока. Пока не погряз, так сказать, в пучине.
ГОЛОС: Нет, я за алкоголизмом, вернее, от него пришёл.
ВИКТОР: Прямо таки от него самого пришли? Шучу, шучу…
ГОЛОС: Да я уж понял. А гарантию вы даёте?
ВИКТОР: Гарантию, мил-человек-Камрад, только господь может дать. А у нас тут, извиняюсь, наука! Механика харакири! О, брат!
ГОЛОС: Какая харакири?
ВИКТОР: Да не боись! Это по нашему, по научному, а по вашему, по простому: залезаешь в шкаф и каюк!
ГОЛОС: Как каюк?!
ВИКТОР: Алкоголизьму твоему, раз! и на веки вечные. Усёк? А ты - гарантию!!! Прям обидно даже, до чего народ у нас тёмный. А ведь уже 21-й век!!!
ГОЛОС: Вы не обижайтесь, пожалуйста!
ВИКТОР: Да что мне на тебя, дорогой ты наш камрад, обижаться, когда мы на марс уже глядим, можно сказать, безоружным взглядом…
ГОЛОС: Невооружённым?
ВИКТОР: Точно, им.
ГОЛОС: Я конечно дико извиняюсь, но причём здесь марс?
ВИКТОР: Марс, дорогой мой камрад… (Выпил, закусил). Совершенно не при чём! На нём воздуха нет. Вот вы можете без воздуха?
ГОЛОС: Нет-нет, что вы? Как же я без воздуха?
ВИКТОР: Значит без воздуха слабО, а без водки пожалуйста?!
ГОЛОС: Ну... Я думал... тут лечат...
ВИКТОР: Да не трясись ты, марсианин, у нас узкая специализация и стопроцентный результат. Был алкаш – раз! – и нет алкаша.
ГОЛОС: Знаете, я лучше пойду.
ВИКТОР: Да ладно, Камрад, шучу я. Вылечим! И вас вылечим, и алгокнолизьм… ваш… А без процедур, так чтобы самому, волю в кулак? И… Никак?
ГОЛОС: Не получается. Пробовал, не получается.
ВИКТОР: Ага... Ну, идите, Камрад.
ГОЛОС: Куда? В… агрегат? …аппарат?
ВИКТОР: Вперёд, камрад! Смелей в аппарат! Угу? В него! Где платить, знаете?
ГОЛОС: Знаю. Там тётка сидит.
ВИКТОР: Не тётка, а сестра моя. У меня от неё, кстати, тоже зависимость… (По возможности интимно). А может хлопнем, Камрад? Последний раз в жизни? Потом-то она, родимая, в горло тебе не полезет. Давай? У меня есть!
ГОЛОС: Гхм... Даже не знаю. Как-то...
ВИКТОР: А не знаете, так идите! Марш, Камрад, в новую жизнь! (Пьёт из фляги). Фух! Достало всё. Зависимость их беспокоит. У меня, может, из радостей жизненных только эта зависимость и осталась. А пошло оно всё! (Достаёт флягу, прикладывается основательно).
Темнота.
...
P.S.
Многоуважаемый читатель мой!
Не от хорошей жизни обращаюсь к Вам с этой просьбой.
С 2001 года я на инвалидности (серьёзная бытовая травма, но никакого криминала). До последнего времени я работал, копил, пытался издать мои произведения, однако, как ни грустно, больше не могу этого делать. Единственная моя мечта – увидеть настоящую бумажную книгу с моими произведениями.
Если Вам понравились мои рассказы, повести, пьесы, и Вы считаете, что они достойны быть опубликованными в бумажном варианте, не сочтите за труд перечислить хотя бы всего 10 (десять) рублей на этот счёт в Яндексе: 41001241089095. Надеюсь, что это поможет мне увидеть свои труды, доступные широкому читателю.
Буду чрезвычайно благодарен любой помощи!
Извините, если эта просьба не касается Вас.
С уважением,
С.Кочнев (Бублий Сергей Васильевич)
