Мне уже почти сорок. То есть школу я окончил без малого двадцать три года назад. Сделал это уже и мой сын. Пора оглянуться и сделать кое-какие выводы. Ведь уже можно судить о том, насколько полезными оказались закрепленные оценками в аттестате зрелости знания.
Вывод же будет довольно печальным – все предметы разделились на две группы: те, которые я благополучно забыл, вернее, помню на примитивном уровне, вроде того, что вода – это Н2О, ускорение свободного падения составляет 9.8 м/с2 и то, что число пи равно 3,1415926, и есть вторая группа – предметы гуманитарные, которые я знаю значительно лучше чем это преподавалось в школе.
Мои учителя алгебры, химии, физики были добросовестными людьми. Но как они ни старались, я так и не смог понять, что такое интеграл, производная и не осилил множество полезнейших формул. И такой вот неполноценной жизнью как-то живу и по сей день. Зато преподаватели истории и географии не знали ни малейших проблем. Я все знал и мог рассказать гораздо больше, чем предполагала программа. Потом в ВУЗе меня выгнали с зачета по праву, автоматом выставив пятерку. Английский шел без малейших проблем. Отсюда можно сделать вывод – я чистый гуманитарий. И, скорее всего, таким останусь до конца своих дней.
Вопрос – зачем мне было преподавать точные науки после того, как я перестал в них хоть что-то понимать? А случилось это приблизительно в 8 классе. Какой смысл был мучить меня и сжигать нервы учителя?
Особенно же пришлось над этим задуматься, когда учился ребенок. Как я мог ругать его за двойки по алгебре, если ее незнание заложено в нем от отца? Естественно, искались для него репетиторы. Но природа взяла свое.
Вот и подумалось, не лучше ли было в какой-то момент освободить таких как я, от созерцания непостижимых цифр и формул и дать именно то, что неплохо идет, помочь лучше подготовиться к ВУЗу? Или за счет освободившихся часов устранить главный недостаток отечественного образования – незнание выпускниками иностранных языков.
В общем, суммируя все выше сказанное, я предлагаю: школьная программа должна быть дифференцированной и разделяться на два уровня: минимум и максимум, соответственно.
Минимум – то, что не забудется и через 20 лет. Вычисляется он несложно – нужно провести исследование, допустим, сорокалетних добровольцев и дать им школьные задачи по предметам, с которыми они в работе никак не связаны. Ведь понятно, что по химии-биологии у доктора будет «отлично», и с алгеброй-физикой у инженера не возникнет проблем. Остановиться нужно на той точке, где у критической массы участников эксперимента средний балл упадет ниже четырех.
С максимумом тоже все ясно – это должна быть пятерка с плюсом на вступительных экзаменах в ВУЗ. А образовавшуюся разницу в учебном времени стоит заполнять тем же английским. Он при любом стечении обстоятельств лишним не будет.
Нет, естественно, и те, кто желает портить зрение и зарабатывать сколиоз, изучая то, что забудется, так сказать, для общего развития, не должны быть лишены подобного шанса. Вопрос лишь в том, чтобы не лишить его остальных.
Что мы в результате получим? Да примерно то же самое. Через двадцать лет после школы люди будут знать не меньше чем сейчас. Но мотивация к учебе в старших классах будет совершенно другой. Можно будет сберечь нервы и детей, и учителей, и все тех же родителей. Да и уровень знания английского приблизится к европейскому хотя бы немного.
В итоге, думаю, что и каждый ребенок, а может и вся страна, получит шанс на другую жизнь.
