Посвящается поколению 80-х,
последним романтикам минувшего столетия
Интеллектуальный банкет
в доме с привидениями
(ретро-драма в 2-х частях)
Поколение дворников и сторожей
Потеряло друг друга
В просторах бесконечной земли...
Б.Г.
Действующие лица:
Сергей
Глеб
Дмитрий
Валерия
Ирина
Привидения:
Изуверов Аристарх Петрович, граф
Борис Петрович, его брат
Софья Львовна, графиня
Филарет, слуга графа
Действие происходит в конце 80-х годов.
Часть 1
Перед нами - старинный дом позапрошлого века, вернее, одна из его комнат, которая прежде, видимо, являлась гостиной. Об этом свидетельствуют большой дубовый стол и расставленные по бокам стулья. Мебель старомодная, громоздкая, хотя и не лишена некоторого изящества. В глубине комнаты - камин.
Дом - это видно с первого взгляда - давно оставлен хозяевами. Кругом ужасное запустение, пыль, паутина по углам, на стенах во многих местах штукатурка обвалилась и висит клочьями, на полу, на потолке ветвятся узоры трещин. Безотрадное и одновременно живописное зрелище.
К моменту начала действия кругом царит полумрак. Очертания предметов различаются с трудом. Но вот тьма постепенно рассеивается, и мы замечаем, что в комнате, оказывается, находятся какие-то люди. Их странные, плохо различимые фигуры копошатся по углам гостиной, и до нас то и дело доносятся производимые ими звуки: шорох, приглушенные возгласы, покашливание. Вдруг, как по команде, медленной подрагивающей походкой фигуры начинают выбираться на середину комнаты, где мы, наконец, можем разглядеть их как следует.
Пришельцев всего четверо - трое мужчин и одна женщина, все с бледными, восковыми лицами, с взлохмаченными волосами. Одеты они в костюмы XIX века, страшно измятые, кое-где зияющие прорехами да и сидящие к тому же несколько мешковато. Механические, словно запрограммированные движения всех четверых тотчас наводят на мысль, что это не живые люди. В действительности так оно и есть. Перед нами привидения. Да-да, привидения или, другими словами, фантастическим образом материализовавшиеся души тех, кто когда-то давно жил в этом доме.
Первый из них еще далеко не стар (если, конечно, понятие времени применимо к призракам), лет сорока - сорока пяти, однако этого никак не скажешь, глядя на его худую сгорбленную фигуру, на осунувшееся, изрытое ранними морщинами лицо и на седину, обильно усыпавшую голову. Лишь живой пристальный взгляд его пронзительных глаз, сверкающий иногда из-под густых низких бровей, рассеивает первоначальное впечатление дряхлости и немощи. Таким предстает перед нами граф Аристарх Петрович Изуверов, бывший хозяин этих мрачных владений.
Из противоположного угла комнаты вихляющей походкой движется его супруга, Софья Львовна, дама далеко не первой свежести, которая прежде - надо отдать ей должное - все же не лишена была известной привлекательности. Она еще и сейчас могла бы показаться красивой, если бы не такие же, как у графа, ранние морщины и пробивающаяся кое-где в волосах седина.
Чуть поодаль от нее вышагивает брат Изуверова Борис Петрович. Он старше своего родственника, но выглядит значительно моложе, в манере держаться и разговаривать проглядывает светский денди. Лицо его, даже покрытое мертвенной бледностью, кажется холеным, а тонкие щегольские усики и аккуратная бородка клинышком довершают картину.
Последний из четверки - личный слуга графа Филарет, маленький нагловатый субъект с бегающими глазами и неприятной ухмылкой. Он самый молодой в этой странной компании и отличается большей подвижностью, хотя временами бывает и чопорен.
Выбравшись на середину гостиной, кортеж занимает места за столом: во главе, понуро опустив голову, садится граф, по правую руку от него - слуга, сразу же напустивший на себя важный вид, брат и графиня занимают места напротив.
В дальнейшем в их поведении будут происходить изменения: движения со временем станут плавными, исчезнут угловатость, дерганость, они как бы постепенно оживут, приняв облик своих бывших хозяев.
Слуга (графу). Пора начинать, сударь. Вы готовы?.. Не слышу ответа.
Граф (вяло). Да, я готов.
Слуга. Вот и славно! (К остальным) Рассаживайтесь поудобней, господа. Сегодня, как вы, наверно, помните, моя очередь выступать в роли главного судьи. Кто из вас будет прокурором?
Графиня. Я, я! Надеюсь, в этот раз никто не будет оспаривать у меня это право!
Слуга. Ну что вы, графиня! Вы всегда так прекрасно справлялись со своими обязанностями!.. (Брату) В таком случае вам, сударь, придется взять на себя роль адвоката.
Брат. Не понимаю, для чего нам нужен адвокат! Этот субъект безусловно виновен, и никто из присутствующих в этом не сомневается!
Слуга. Конечно, все это так! Но вы ведь знаете, сударь, что эти правила придуманы не нами. Мы, увы, уже не в силах что-либо изменить…
Брат. У меня нет никакого желания защищать этого изверга!
Слуга. Мы прекрасно понимаем ваши чувства, сударь, и все же ничего не можем поделать. Уж потерпите на этот раз, и следующие тридцать шесть лет вы будете избавлены от этой - что греха таить - не слишком приятной обязанности.
Брат. И, тем не менее, я хотел бы заметить…
Графиня. Бросьте, Борис Петрович! У меня, кажется, не меньше, чем у вас, оснований ненавидеть этого типа, однако прошлый раз адвокатом пришлось выступать мне, и помнится, я довольно прилично справилась со своей ролью.
Брат. Не знаю, может быть, вам, Софья Львовна, это совершенно безразлично, а для меня имеет большое принципиальное значение!
Слуга. Господа, прошу вас, оставьте препирательства! Не будем сейчас в который раз выяснять, кто из нас больше пострадал, ибо все мы - в равной мере - в неоплатном долгу перед обвиняемым. И этот долг - неукоснительно - мы должны выплачивать каждые восемнадцать лет. Сегодня наш день! Сегодня мы вновь покинули наши тесные склепы, чтобы выполнить предначертание свыше. Так не будем же тратить время на споры, кому какое место занимать в суде. В конце концов, все мы здесь обвинители, и там, наверху, это знают!
Брат. Что ж, пожалуй, вы правы… Кстати, позвольте узнать, почему наш суд совершается с интервалом именно в восемнадцать лет? За это время все мы, как мне кажется, успеваем несколько подзабыть подробности дела.
Графиня. Как? Неужели вы не помните, Борис Петрович, что именно столько лет было моей несчастной сестре, когда этот злодей попытался совершить над ней надругательство?
Брат. Ах, да! Ей ведь только-только исполнилось восемнадцать.
Графиня. И случилось это на следующий день после ее именин… Как мы горевали тогда! И главное, ведь тогда еще никто ничего не знал. Отчего она умерла. Как это произошло.
Брат. Да, если бы мой дражайший братец перед самой смертью не покаялся в своем грехе, мы бы, возможно, и сейчас еще ничего не знали.
Графиня. Не думаю, Борис Петрович. Господь все равно открыл бы нам глаза.
Слуга (в нетерпении). Господа, мне кажется, мы несколько затянули начало процесса…
Брат. Да-да, пора начинать.
Слуга (торжественно). Итак, прошу тишины… Суд по делу Изуверова Аристарха Петровича, потомственного графа, бывшего владельца сего величественного особняка и всех прилегающих к нему земель, считаю открытым. Подсудимый, встаньте!
Граф. А может, обойдемся без этих глупых формальностей!
Слуга (возмущенно). Сударь! Вы забываетесь! Перед вами представители закона!
Граф. Ладно уж, так и быть, уважу. (Поднимается.)
Слуга. Обратите внимание, господа! Перед вами злодей, обвиняемый во множестве страшных преступлений. На его совести - кровь невинных жертв, разбитые сердца, изломанные судьбы, в обилии пролитые слезы…
Графиня. Послушай, Филаретка, а нельзя ли покороче!
Слуга. Во-первых, не «Филаретка», а «ваша честь»! А во-вторых, сударыня, запрещается перебивать судью во время исполнения им его служебных обязанностей!
Графиня, фыркнув, отворачивается.
Итак, я продолжаю. Вся жизнь обвиняемого - цепь немыслимых по своей жестокости злодеяний, за которые он и несет заслуженную кару. Сейчас, с позволения суда, я приступаю к перечню оных, а для этого нам необходимо будет вернуться к самому началу…
Графиня. О Господи! Опять то же самое! Я думаю, нет никакой нужды вновь перечислять преступления моего муженька! Все и так их хорошо помнят!
Брат. Вы, Софья Львовна, может быть, и помните, а у меня, простите, склероз! Сто девяносто пять лет - шутка ли!
Графиня. Ах, Борис Петрович, оставьте в покое возраст! Прекрасно знаете, что мне немногим меньше вашего!
Слуга. Сударыня, вы снова нарушаете ведение процесса! Еще одно замечание - и я вынужден буду просить вас покинуть зал!
Графиня. Что?! Это ты мне?! Да как ты смеешь, графский холоп!
Слуга. Вы забываетесь, графиня!.. И, кроме того, никакой я вам не холоп! Аристарх Петрович мне самолично вольную подписали!
Графиня (мужу). Это правда?
Граф. Да было дело по пьяному случаю.
Графиня (слуге). Так почему же ты тогда служил ему до последнего дня? Он же тебя порол на конюшне, дерьмо есть заставлял!
Слуга в досаде отворачивается.
Вот то-то и оно! Холоп ты и есть!
Брат. Софья Львовна, прошу вас, немедленно прекратите этот скандал! Не забывайте, где вы находитесь! (Слуге) А вы, в-в-ваша честь, извольте продолжать!
Слуга. Пусть графиня сперва извинится! Я не намерен тут выслушивать оскорбления!
Графиня. Еще чего! И не подумаю!
Брат. Софья Львовна, не упрямьтесь! Судья прав. Пора уже нам забыть о нашем прежнем положении. Здесь, в загробной жизни, мы все на равных, и господин над нами один!
Граф (иронично). Вы имеете в виду дьявола?
Брат. Не кощунствуйте, обвиняемый!.. И потом, кто вам давал слово?!
Граф. Молчу, молчу.
Графиня (слуге). Ладно, так и быть. Примите мои извинения.
Слуга (подсказывает). Ваша честь.
Графиня (саркастически). Ваша честь!
Слуга. Это другое дело. Я принимаю ваши извинения, сударыня. И попрошу вас впредь не перебивать судью!.. Подсудимый, вы можете пока сесть.
Граф (все так же иронично). Премного благодарен! (Садится.)
Слуга. На чем я остановился?
Брат. На том, что нам необходимо вернуться к самому началу.
Слуга. Да-да, благодарю вас… Итак, обвиняемый Изуверов Аристарх Петрович вел жизнь неправедную, порочную,
С уважением, Анюта.