уме только история.
Нет, уснуть сегодня, конечно, уже не удастся. Хотя недосыпания в последнее время совершенно измучили Александра Дмитриевича.
Почему вдруг нахлынули на него воспоминания о бывшей жене? Какое-то сожаление или, наоборот, неудовлетворенность годами, прожитыми с ней? Нет, он давно все передумал на эту тему и ко всем выводам уже пришел. С того самого дня, когда они познакомились, его не покидало ощущение чуда, потому что все с того момента совершалось как по волшебству. И тесть, и теща безоговорочно одобрили выбор дочери, двери их дома не просто открылись, а распахнулись для Крупейникова. Сколько он себя помнил в этой семье, у него всегда были идеальные условия для работы, даже отдельный кабинет. Они поженились еще на третьем курсе института, в котором учились вместе, но никогда никаких проблем в материальном отношении у него не возникало, в этой семье все было общее – деньги, связи, цели.
- Да в тебя капитал вложили, а потом обирали как липку! – кричала обычно ему Марина, – нельзя же быть таким идиотом! Зоя твоя в жизни никогда не работала!
Да, не работала, и не только жена, но и теща тоже. Так было заведено в их семье. И он всегда расценивал это как подвиг со стороны Зои, всегда чувствовал угрызения совести по поводу того, что она пожертвовала собой ради него – с грехом пополам окончив институт, тут же положила диплом под подушку...
Крупейников с опаской покосился на Машеньку. Первое время, когда он вот так, ночью, вспоминал, анализировал свою прежнюю жизнь, Марина всегда просыпалась и начинала плакать, безошибочно угадывая: "Ты думаешь о ней!" И он принимался разубеждать Машеньку, лгать: "Ну что ты, как я могу о ней думать, просто на работе неприятности" - начинал ей что-то рассказывать по работе, и она тут же вновь засыпала, убаюканная даже не словами, а больше тоном его слов...
А ведь он сам виноват: конечно, зачем ему было Машеньке о прошлой своей жизни так подробно рассказывать? Еще одна из прежних роскошных привычек – с кем же еще своими мыслями, переживаниями поделиться, как не с собственной женой?
Крупейников окончательно отказался от намерения заснуть. Да, собственно, спать ему сейчас и не хотелось, просто нужно было иметь ясную голову, для чего не мешало бы часика два еще хотя бы подремать.
Он пробрался на кухню, разложил папки на краешке стола, который давно здесь облюбовал, и тотчас же всплыло в нем неприятное впечатление от разбудившего его сна. Книга закончена, почему же он вновь возвращается мыслями к ее образам? Значит, осталось что-то непродуманным, непрописанным? Где-то схалтурил, чем-то пожертвовал, чтобы уложиться в срок? "Нет, нет, хватит, нужно прогнать эти мысли, иначе я никогда от этой темы не оторвусь!"
– Нескладуха, Анохин. – Шпынков в задумчивости побарабанил пальцами по столу, затем сокрушенно вздохнул. – Опять нет логики в твоих утверждениях. Ладно, давай сначала. Тот же вопрос, но теперь по-другому его представлю: вот был ты штатским, и вдруг стал полковником… Тебе самому это не кажется странным? Можешь конкретно, вразумительно объяснить, как все произошло?
Анатолий с готовностью кивнул:
– Да, конечно. Только не бейте меня больше. Здесь ведь нет никаких секретов, просто я действительно, наверное, несколько сумбурно излагаю. Начнем с того, что по некоторым вопросам у меня были свои, не во всем совпадающие с общепринятыми мнения...
Шпынков досадливо поморщился, снова вздохнул и покачал головой:
– Опять не то. Что ты мне про "несовпадения", "мнения" свои, знаю я о них более чем достаточно. Тут в деле на тебя объективка имеется, могу даже кое-что зачитать, хоть и не положено. "Анохин Анатолий Сергеевич, 1943 года рождения, учитель математики. С несколькими своими друзьями (всего по делу проходило шесть человек) поставил целью "разобраться в том, что вокруг происходит". Вопросами интересовались самыми разными – от политики до искусства, собрали большой текстовой и цифровой материал. В октябре 1979 года были выявлены и квалифицированы как "группа". Пропагандой своих идей не занимались, для каких дальнейших целей предназначалась собранная информация, к сожалению, до конца выяснить так и не удалось. В процессе следствия двое (Коровин и Пашков) антигосударственную направленность своих действий полностью осознали, детально обрисовав роль каждого в группе, трое (Вагин, Зверев, Попокин) были осуждены, находятся сейчас в Мордовии. Анохин после соответствующей экспертизы был помещен в психиатрическую больницу". Ну и так далее, не буду воду в ступе толочь. Но вот перед мной выписки из твоих историй болезни, Анохин, в них поначалу ни о вселенных, ни о полковниках нет и речи, только о том, что тебе иногда кажется, будто вокруг говорят неправду, каких-то людей преследуют. Ну? Так что же потом произошло?
– Ах это! – Анатолий пожал плечами. – Ну много ли можно требовать от бедного сумасшедшего?
– Ты такой же сумасшедший, как и я.
– Знаете, звучит весьма двусмысленно, – не удержавшись, хихикнул Анохин.
Однако долго смеяться ему не пришлось. Сильный удар опрокинул его навзничь. Стукнувшись головой обо что-то твердое, он потерял сознание.
