Интернет как средство контршпионажа
Клятая за последние семнадцать лет не одним десятком иностранных послов планета продолжала меланхолично покачивать длинными остролистыми стеблями зелено-фиолетового плюща, опутывавшего стены столичных отелей, в такт злобной ругани, доносившейся из раскрытых окон номера на третьем этаже одного из этих отелей. Солнечные лучи отражались от казавшихся ненастоящими ядовито-красных ягодок, прилепившихся прямо на стебле плюща, и, казалось, задорно подмигивали взбешенному послу республики КИЮИ. Тот продолжал метаться по комнате, сотрясая воздух бессмысленными проклятиями и угрозами в адрес предусмотрительно не упоминаемых, но, очевидно, вполне конкретных лиц.
Шесть лет работы! Слежка, шантаж, интриги, подкуп… У любого другого на его месте информация о Джагойской находке прошла бы незамеченной. Он и сам наткнулся на нее совершенно случайно! Заларийцы, у которых и понятия-то такого, как секретная информация, отродясь не бывало, возвели вокруг своих раскопок на старом континенте3 настоящую стену молчания. Эта-то обстановка секретности и насторожила посла, успевшего уже привыкнуть к абсолютной прозрачности местной политики и экономики. Менее опытный человек наверняка даже внимания ни на что бы не обратил.
И пожалуйста – все усилия псу под хвост!.. С таким трудом добытая информация стала доступна любому чайнику! Треклятые заларийцы как-то умудрились раструбить ее на все межгалактическое интернет-сообщество; как им это удалось – до сих пор толком не выяснили.
Скорее всего, сумели выйти в интернет с миротворческой станции-спутника на орбите Залара. Вообще, эта станция была форменным безобразием. Двенадцать лет назад она казалась руководству разведуправления республики КИЮИ довольно удачной идеей. Однако за прошедшие годы она стала бельмом на глазу всего разведуправления и лично Джамала Минга – бессменного вот уже в течение шести лет посла КИЮИ на Заларе.
Там бесконечно толклась целая толпа народу, в которой мелькали порой очень странные персонажи. Лица постоянно менялись. В этой сутолоке могло бы затеряться целое стадо мифических снежных людей или зеленых человечков.
Впрочем, зеленых человечков на станции и так было в избытке – заларийцы так и хлынули туда, едва были сняты ограничения на их пропуск на орбиту (одна из последних дипломатических побед МПФ). Их зеленовато-черные и коричневые лица за последние полтора года стали неотъемлемой частью пейзажа миротворческой базы.
Любой из них мог беспрепятственно выйти в интернет и отправить любое сообщение в любой конец обитаемой Вселенной с любого из нескольких тысяч компьютеров, находящихся на станции.
Заларийцы поступили как истинные дикари: чтобы помешать КИЮИ подобраться к своим археологическим находкам, они фактически сами себя лишили возможности их получить. Поскольку, если у резидентов КИЮИ были примерно равные шансы с остальными охотниками за древними сокровищами, то безнадежно отсталые в техническом
отношении заларийцы, разумеется, не могли конкурировать ни с кем из тех, кто хлынул в бывшую столицу старого континента.
Собака на сене – вот как это называется, припомнил он. Ни себе, ни…
Явная враждебность заларийских властей по отношению к республике КИЮИ не переставала удивлять и возмущать Минга. Разве Залар – не бывшая колония республики? Местный царек словно боится, что его в чем-то обездолят. И разве КИЮИ не имеет таких же, как и сами заларийцы, прав на то, что находится в одном из их старых городов?
Все это не могло не выводить из себя. Но все же задорное кокетство и неумолимая притягательность жизнерадостно-алых бликов, мерцавших за оконной рамой, абсолютно равнодушных к душевным терзаниям дипломата, сделали свое дело. Повинуясь неслышимой непосвященным музыке алых сполохов, Минг, сдавшийся и почти уже утихомиренный, подошел к окну, протянул руку и, легко оторвав пальцами от стебля плюща пылающую ягодку, отправил ее в рот.
Кисловато-горький сок разлился по языку. От этого вкуса, немного отдававшего мускусом, сводило скулы у каждого, кто впервые пробовал эти ягоды. Однако посол республики КИЮИ даже не поморщился. Ему этот едкий вкус был не в новинку.
Сорвав еще несколько упругих ягодок, он уселся в кресло и принялся есть их одну за другой. Нервное напряжение постепенно спадало. Разве сравнишь это с какими-то там сигаретами! Даже на этой поганой планете существовало что-то хорошее… И что приятно – существовало совершенно бесплатно.
Минг расслабленно откинулся на спинку кресла. В конце концов, из любой ситуации должен быть выход, – отрешенно размышлял он. – Первые две попытки спустить космолодки вблизи Джагоя окончились трагедией. Не осталось даже пепла. Пересечь горы, разделяющие континент на две части, по воздуху невозможно – на этой планете летать могут разве что птицы, да еще сухие листья по осени…
Он замер от внезапно озарившей его идеи. Какое-то время Минг сидел неподвижно, боясь спугнуть пришедшую ему в голову мысль. Она была гениальна и совершенно великолепна в своей простоте.
Посол КИЮИ вылетел из гостиницы, забыв пиджак в кресле, а ключ – в замочной скважине. Меланхолию, навеянную на него ловлей “красных зайчиков”, точно сдуло ветром. Тем ветром, что гнал каждую осень сухие листья, опавшие с деревьев, через весь континент, к южному морю…
* * *
Даже при той спешке, в которой посол Минг покидал свой отель, он не мог не заметить панической беготни, возникшей на площади перед отелем. Люди разбегались кто куда, некоторые жались к стенам домов.
– Проросший, проросший!– слышалось среди воплей ужаса, оглашавших окрестности.
Со стороны одного из переулков двигалась высокая нелепая фигура, облаченная с головы до ног в мешковатый, чудовищно грязный балахон. Все, кто в этот момент оказался на площади, старались поскорее убраться с дороги странного пришельца.
Тот словно не замечал вызванного его появлением ажиотажа. Остановившись на середине площади, он возвел руки к небесам и потряс сжатыми кулаками, не то угрожая кому-то, не то пытаясь привлечь к себе внимание – словно недостаточно было уже имеющегося. Широкие рукава его балахона при этом задрались, открыв странную, словно бы покрытую сероватой корой кожу худых узловатых рук с выпирающими подагрическими суставами.
– Пришел конец времен! – возвестил глухой, словно доносящийся из колодца голос. – Скоро мир погрузится во мрак и хаос будет править всем!..
Очередной пророк неведомых богов, – понял Минг. – И чего они все так переполошились?..
Он уже собирался идти дальше, решив оставить заларийские загадки заларийцам, когда фигура в центре площади неожиданно резко дернулась, схватившись рукой за голову.
В следующую секунду ошалевший дипломат увидел, как воздух над площадью наполнился камнями. Казалось, каждый из тех, кто еще пару минут назад старался убраться от странного пришельца подальше, теперь считал своим долгом внести свою лепту в это избиение. Окаменевший от ужаса Минг увидел, как самые обыкновенные, цивилизованные с виду люди, спокойно шедшие до этого куда-то по своим делам, специально останавливаются, чтобы подобрать с земли камень-другой и швырнуть в беспомощное, тщетно пытающееся увернуться от этого смертоносного града существо.
Не человека, а именно существо: от сыплющихся со всех сторон ударов капюшон балахона свалился, открыв для обозрения безобразную голову, всю опутанную странными тонкими длинными щупальцами, свисавшими с головы и из ушей, росшими даже вокруг рта. Даже с такого расстояния было видно, что нос отсутствует, и на его месте зияет черный провал.
Не прошло и полминуты, как возмутитель спокойствия оказался неподвижно лежащим на брусчатке площади. Минг, выйдя наконец из оцепенения, кинулся к несчастному. Кто-то крепко ухватил его за руку и с силой дернул назад. Посол обернулся и увидел перепуганное лицо портье из своего отеля.
– Господин… Не ходите туда, господин, – испуганно блеял портье, с ужасом косясь на распростертое тело и продолжая тянуть дипломата обратно. Тот, разъярившись, попытался стряхнуть его. Портье едва не рухнул от этого рывка, однако же пальцев не разжал.
– Да что вы за люди! – в бешенстве закричал Минг. – Вы же звери! – совершенно не дипломатичным манером возопил он. – Мало того, что забили человека камнями средь бела дня, у всех на виду!!!.. Да может, ему можно еще помочь!..
– Ему уже ничем нельзя было помочь, господин, – продолжал блеять портье. – Не ходите к нему, он заразный… Сейчас приедут военные, уберут его.
– Что ты несешь?! – заорал Минг. – При чем здесь военные?! Что значит – уберут?!!!..
– Это же проросший, – принялся объяснять портье. – Такие, как он, заражают всех, кто к ним приближается.
– Но камнями-то зачем?.. – ошарашено спросил Минг. – Если он был болен, его следовало лечить…
– Таких, как он, следует изолировать. Проросшие должны находиться в своих резервациях. Они не имеют права появляться в черте города.
– Не имеют права?.. Да ты вообще слышал про такую вещь, как права человека? – безнадежно вопросил Минг.
– Слышал, – с внезапной твердостью ответил портье. – Каждый человек имеет право на защиту своей жизни и здоровья, на безопасность…
– А как же эти… Как их… Проросшие, – Минг кивнул на лежащую фигуру. – Разве они не имеют права на жизнь, безопасность и здоровье?.. Разве они виноваты в том, что больны?
– Они не виноваты, – хмуро отозвался портье. – Но они опасны для здоровых. И они неизлечимы. Даже ваши хваленые врачи и ученые не в состоянии их вылечить.
В этот момент на площадь вылетел бронированный микроавтобус с символикой канализационных войск Залара на раздвижных дверях. Из него выскочили солдаты в защитных комбинезонах и респираторах, с огнетушителями в руках. Залив тело и камни вокруг него ядовито-розовой пеной, они упаковали его в черный мешок, погрузили в машину и уехали. Все заняло не больше двух минут.
Какое-то время Минг обалдело таращился туда, где исчезла военная машина. Осознав наконец, что никто больше не держит его за руку, и вспомнив, куда он собирался, дипломат омправился на вокзал.
Заларийцы, в течение последних десяти лет успешно разыгрывавшие превращение в цивилизованную нацию, продолжали тем не менее оставаться варварами. И эти варвары совершенно случайно оказались обладателями невероятного сокровища, за которое любая из современных держав без раздумий отдала бы весь свой золотой, платиновый и даже урановый запас с большей половиной территорий в придачу. И было немыслимо, недопустимо оставлять его в руках подобных зверей. Для Минга это теперь стало делом чести.
* * *
Император Залара стоял у окна своего кабинета и задумчиво следил взглядом за кортежем вооруженных мотоциклистов, сопровождающих черный бронированный микроавтобус с тонированными окнами. Вот уже пятнадцать лет, как эта процессия с удручающей регулярностью проезжала мимо окон его дворца, но он до сих пор не смог к этому привыкнуть, а тем более – смириться.
Возница Смерти. Каждый месяц он увозил в федеральный