– Куда спешите, молодой человек?
Негромкий вопрос вывел Николая из внутреннего оцепенения и вернул в осознанное состояние. Картина, представшая перед его глазами, удивила не меньше самого вопроса. Небольшой участок, в центре которого он сейчас находился, был освещен мягким светом. Перед Николаем возвышалась ажурная арка, а вправо и влево от нее тянулась живая изгородь из китайской розы. А рядом с ним стоял благообразный дедок, на лице которого было что-то среднее между улыбкой и ухмылкой.
– Да, в принципе, никуда…
Николай продолжал осматривать странное незнакомое место, в которое он неизвест-но каким путем попал. Удивляло то, что в радиусе ста метров он видел предметы ясно, а дальше все было окутано синеватой дымкой.
– Меня зовут Павел, – представился благообразный дедок, одетый в балахонистую хламиду.
– Николай, – машинально ответил он, продолжая рассматривать арку. Вся она со-стояла из замысловатых переплетений. Присмотревшись внимательнее, он понял, что это буквы, которые было невозможно прочесть. Хотя нет, вот вроде что-то знакомое, правда, всего три:
– Рай, – вслух прочитал Николай, и его удивленный взгляд опять вернулся к собе-седнику.
– Буквы знаешь, читать умеешь. Насмотрелся? Пошли.
Прочитать-то Николай прочитал, а вот осмыслить прочитанное…
– А куда? – вопрос прозвучал по-детски наивно.
– Это Врата. Через них проходят все, кто сюда приписан. Кстати, где направление?
Николай бездумно похлопал себя по тем местам, где должны были находиться кар-маны – карманов не было. Не было у него ничего и в руках.
– А как ты коридор прошел?
– Не помню…
– Вот стража! Вот номенклатура! Совсем разучились работать, – пробурчал Павел. – То-то, я смотрю, ты такой взбалмошный, поди, и первичный инструктаж не проходил?
Николай отрицательно мотнул головой.
– Опять мне придется… Образование-то у нас какое?
– Высшее.
– Знаю я это высшее: три кабинета да пять коридоров. Ну чего уж теперь… Ладно, заходи.
Николай сделал два шага и сразу ощутил какой-то прилив сил. В воздухе витал лег-кий аромат цветов. За воротами стояли столики и кресла необычной формы, на которых восседали странного вида люди.
– Представители конфессий, – Павел взглянул на Николая и, видя, что он еще тупит, пояснил: представители основных фракций, как у вас в парламенте. Принцип тот же: имеешь десятую часть мирового электората – можешь все условия пребывания здесь по своему усмотрению создавать, а нет – иди гуляй по коридорам. Понятно?
Николай кивнул, хотя ему с трудом удавалось переваривать услышанное и увиден-ное. Тем временем Павел взглядом показал на столик слева, где сидели индус и китаец:
– Индуистко-буддийский блок 13,4 плюс 5,9 процента. А это, – он кивнул в другую сторону, – исламский, у них примерно столько же. Борьбу за второе место ведут с пере-менным успехом, но до нас им еще не дотянуться. Хотя, если они договорятся, тут у нас большие перемены будут.
– Не договорятся, – уверено заявил Николай, и Павел посмотрел на него одобряю-ще.
Два насупленных мусульманина, сидящих справа от ворот, были явно в натянутых отношениях, но когда они увидели вошедших, на их лицах сразу проявилась показная уч-тивость.
– Сунниты и шииты? – шепотом спросил Николай.
Павел опять одобрительно посмотрел на него:
– Хорошо суть схватываешь, видимо, кабинетов было все же больше, чем коридоров.
Мусульмане продолжали подобострастно кивать.
– Думаю, мы быстренько с инструктажем разберемся, – не обращая внимания на их приветствия, продолжил Павел, – и поболтать еще успеем. Да, кстати, вот мой напарник Петр, он у нас по католикам специалист.
Петр, более строгий на вид, изобразил легкий кивок – похоже, только для того, что-бы Николай его не перепутал с иудеем, сидящим позади него. Однако перепутать их было совершенно невозможно: иудей здесь выглядел белой вороной, вернее, черной. Своим одеянием он выделялся среди остальных, во всем светлом, да и пейсы ни с чем не спута-ешь.
– Откидное место пришлось создать, – снова стал пояснять Павел, – до норматива им, как до седьмой планеты. Так они взяли и подали апелляцию Главному, что он, дес-кать, про иудеев в свое время обмолвился как о народе избранном. Вот и оставили до вы-яснения. Уже тысячу лет сидит и решения ждет. А что? Хорошо ему здесь, работы по сравнению с нами кот наплакал, сидит себе, Талмуд почитывает. Ну пошли, не будем ме-шать.
Пятно света двинулось вместе с ними, разгоняя впереди туманную дымку, которая позади них так же быстро сгущалась. Обернувшись через минуту, Николай уже не увидел ворот и понял, что заблудиться здесь – пара пустяков и отставать от небесного гида не стоит. Он обрадовался, что к нему вернулась ясность ума: небесный гид… а в аду, значит, подземный гад… Но не стал делиться с Павлом этим каламбуром.
– А когда Главный явится? – поинтересовался Николай.
– Да кто ж его знает. Он нам заявил, что это долбаное человечество замучило его просьбами насолить соседям, наслать на них засуху или мор. И отбыл. Сказал, что вернет-ся, как только люди немного поумнеют.
– И как они? Умнеют?
– Медленно… – с кислинкой на лице произнес Павел. – Стой! – вдруг скомандовал он.
Слева послышался какой-то шум и гомон. Через секунду прямо перед ними проско-чила толпа темнокожих в перьевом одеянии.
– Коридорные. Эти могут невзначай и зашибить, для них ни правил дорожного дви-жения, ни этикета не существует, – Павел проследил за ними взглядом. – На старую доро-гу помчались. Может, и нам туда завернуть? Давно я там не был…
Николай не возражал, он находился в состоянии эйфории и был готов на все. Свер-нули за коридорными, круг света которых маячил уже далеко впереди. Через пару минут они ступили на мягкую дорожку.
– Элизиум, – пояснил Павел, – знаешь такое покрытие?
– Линолеум знаю, а элизиум нет.
– Эх ты, ну хоть про Елисейские поля слышал?
– Да, в Париже бывать приходилось…
– По елисейскому полю ты сейчас и идешь, по настоящему. А там, в Париже – мечта французских революционеров. Нет, ну придумали же назвать свой бульвар Элизейскими Полями! Это все Дидро. Понарассказывал им про древних греков и их райские поля на Островах Блаженных, вот им и захотелось блаженство на земле получить – гуляли потом по этим эрзац-полям с умным видом.
Навстречу вышла новая процессия. Люди воздевали руки к небесам и пели какую-то радостную песню. Слов было не понять, но песня была счастливая – это читалось по ли-цам исполнителей.
– Тоже коридорные?
– Да, тоже компания блаженных. Они здесь сами формируются. Идет кто-нибудь, а ему группка навстречу, понравилось – примкнул, надоело – откололся. У нас свобода быть счастливым в любой удобной форме.
– Как у Козьмы Пруткова: хочешь быть счастливым – будь им!
– Хорошо сказано, прямо про нас, на плакат просится. А что это я этого Козьму не знаю? Грешник, что ли?
– Нет, мистификация такая литературная, – Николай легко шагал по пружинящему покрытию. – А здесь приятно…
Павел вздохнул:
– Эх, поздно ты здесь оказался. Три тысячи лет назад, когда вот эта дорога была главной, ее каждый день свежими лепестками роз посыпали. Идешь, бывало, все благо-ухает… А вот и экспонат – первое представление людей о Рае.
Раздался щелчок, свет усилился, и Николай увидел гору. Ее конусная вершина упи-ралась в какое-то коромысло. Склоны горы были изрезаны бороздками, а у подножия на-ходились два рва.
– Языческий рай – Ирий, – стал объяснять Павел. – Это их древнее устройство мира: гора, окруженная океанами, а сверху семь небес. Если все это отмыть да очистить, увидел бы ты хрустальную гору, усыпанную драгоценными каменьями. Если же запустить всю систему, то по граням этой горушки будет струиться живая вода, заполняя ближний ров, а дальше, попадая во второй, она становится мертвой. И над всем этим сверканием сверху будет сиять радуга.
– А сейчас почему ничего не сияет?
– Космическая пыль поднакопилась, я же говорю, что здесь давно все прикрыли. Это ж язычники были – дети природы, вот они все сюда из нее и притащили. Целый зоопарк был. На пяти нижних небесах их любимые животные гуляли, на шестом птички заливались, а на седьмом они сами, свесив ножки, как на насесте, восседали и всю эту красоту обозревали. Но и это еще не все. У подножия горы змеи проживали, но только те, которые ни разу человека не укусили, чем и заслужили право по Раю ползать.
– Значит, попасть на седьмое небо – это в Раю побывать?
– Однозначно. И вообще это самая древняя поговорка на Земле.
Павел чем-то щелкнул, свет исчез, и громадина горы скрылась в тумане.
– А где теперь эти насестники?
– Упакованы. Мы же держим в реальном обличии только тех, кого на Земле еще помнят. Обычно три поколения. Своих бабок и дедов помнишь?
– Помню немного.
– Вот их ты и сможешь здесь встретить. А прадедов – уж извини. Мы не можем раз-дувать штаты до бесконечности.
– А знаменитости? Их тоже здесь можно повстречать?
– По знаменитостям нас Ад переплюнул, а здесь у нас в основном простой народец. Ну есть, конечно, в основном художники, музыканты, философы, а все политические – цари там или вожди – в Аду обосновались. А уж самозванцев там пруд пруди.
Они пошли дальше, впереди зазвучало новое пение, но потом стало тише, и вскоре звуки исчезли. Через минуту вновь щелчок, и взору открылось еще одно удивительное зрелище. На высокой скалистой горе стоял необычный дворец: к нему там и сям были прилеплены башенки. Вся гора у подножия дворца также была утыкана башенками-бойницами.
– Это они позже налепили, сначала только дворец был – Вальхалла. В нем у них ог-ромный зал находится, 540 дверей, крыша у него из позолоченных щитов и подперта ог-ромными копьями. Величественное сооружение. Ну а потом, когда вокруг городок обра-зовался, они его Асгардом назвали.
– А кто они?
– Опять коридорное образование. Кто-кто… викинги – воины и бабники. Вот сейчас, к примеру, я тебя сопровождаю, а их сюда Валькирии доставляли. Им, видишь ли, приятно было в последнем пути с женщинами общаться. Девки были все как одна блондинки пышноформые – символ арийской красоты. Но тут только воины пребывали, остальные за горой, на людском поле скот пасли.
– А тут тоже механизм был?
– А как же, все дымило, коптило, жарилось. Грохот и шум стоял – аж за вратами бы-ло слышно. У них же день проходил как? Сначала завтракали, потом выходили на битву и убивали друг друга. Затем, значит, к вечеру воскресали и шли пировать. А ночью к ним приходили прекрасные девы и ублажали их. И вот такое у них было понятие о блаженстве – дикари, что с них возьмешь.
– А зачем все это было создавать?
– Главный распорядился. Нельзя же веру у людей отнимать. Здесь все должно быть точно так, как они представляют. Мы не можем вмешиваться в процесс.
– Да кто ж узнает-то?
– А вдруг лазутчик какой проберется, потом вернется и расскажет, как они там все на Земле заблуждались.
Павел вдруг осекся и внимательно посмотрел на Николая.
– А ты тут не того? Без бумаг, много вопросов задаешь…
Николай честно посмотрел в глаза небесному гиду, и тот уже миролюбиво добавил:
– Ладно, ладно, Николаю-угоднику верю.
– Да какой я угодник, такого греха за собой не замечал…
– Ай-ай, вот уже и привираешь. Здесь врать нельзя! Скольким женщинам, кроме же-ны, угождал? Ну?
–
