эту ошибку своими жизнями.
Теперь казалось, что затея остановить всех этих людей в горах с самого начала была безнадежной. Существовал лишь один способ помешать кому бы то ни было когда-либо добраться до Джагоя: уничтожить сам Джагой. Точнее, даже не весь Джагой, а его южную оконечность, стоящую немного особняком от остального города и окруженную с трех сторон океаном.
Это было под силу и одному человеку. За тысячу лет вода размыла часть канализации, и теперь под бывшим космодромом была целая сеть пещер, залитых водой. Не хватало лишь небольшого толчка, чтобы заставить клочок суши площадью несколько квадратных километров просесть и уйти под воду. Достаточно было раскрыть несколько вентилей внутренней канализационной системы.
Проблема заключалась в том, что нужно было пересечь весь Старый Материк, чтобы оказаться в его столице. А урсам ход на юг, за пределы Пограничных Скал, был заказан. Впрочем, как догадывался из смутных намеков Грона и других старейшин Обб, способ обойти этот запрет все же существовал. Юноша страшился того, что нужно было сделать, чтобы обезопасить себя перед дорогой, но оставаться на месте, продолжая бездействовать, было выше его сил. Да ничто его больше и не удерживало.
…Его исчезновение заметили лишь несколько дней спустя. Когда спохватились, было уже поздно. Обб успел уйти далеко на юг. Догнать его и вернуть уже не представлялось возможным.
Никто из видящих так и не сумел докричаться до безумного юнца, который сам шел на верную гибель. И дело было не в том, что он не хотел им отвечать. Он их попросту не слышал. Все, кто пытался с ним связаться, уверенно заявили: он перестал быть видящим.
Грон терзался чувством вины. Он должен был догадаться, что потерявший друзей юноша может совершить какой-нибудь отчаянный поступок. Не следовало выпускать его из виду, оставлять в одиночестве.
Неужели он рассчитывал в одиночку добраться до Джагоя?.. Зачем?!!!
…Обб чувствовал себя ослепшим и оглохшим. Его взгляд был по-прежнему зорок, а слух остр, но шестое чувство, которое урсы именовали своим проклятием, бесследно исчезло. Прежде он даже не догадывался, как много оно для него значило.
Первые дни он думал, что легкое головокружение и некоторая дезориентация в пространстве являются следствием болевого шока, испытанного им, когда он прижигал отростки организма-симбиота, с которым он, как и каждый урс, был неразлучен с рождения.
Лишь несколько дней спустя, когда недомогание и слабость, вызванные болезненной процедурой, прошли, он начал осознавать, что не только во время видения, но и каждую минуту, каждую секунду своей жизни получал информацию из гигантской сети, которую принято было называть тропами духов. Прежде он всегда точно знал, где на дороге находится камень, выбоина коряга или осыпь, и перешагивал эти препятствия не глядя и даже не задумываясь; знал, где найти термитник, знал, гнилое изнутри дерево или нет, где съедобные растения или корни, а где нет. Теперь ему приходилось едва ли не заново учиться всему, что он прежде знал.
Пройдет пара лет и отростки восстановятся, может быть, он даже сможет вновь стать видящим. Но это только если он вернется. А на такую удачу рассчитывать не приходилось. К тому же его не покидало чувство, что возврата к прежней жизни уже не будет…
** ***
Нанда Хари, не сбавляя шага, шел все вперед и вперед, настолько быстро, насколько это позволяло бездорожье. Он был в пути уже почти двое суток. За это время он лишь раз останавливался на привал. Поспал несколько часов и вновь продолжил путь. Изредка он жевал на ходу всухомятку то, что было в его заплечном мешке.
Его гнал вперед страх. Он все время нервно оглядывался по сторонам, все ожидая, что его вот-вот остановят. Парень даже не знал, чего боялся больше: появления своих недавних нанимателей или кого-либо из таинственного, загадочного, окруженного зловещими легендами племени урсов.
В опасное путешествие через Пограничные Скалы на Старый Материк братья Хари отправились не из любви к приключениям – нужда заставила. Молодые люди унаследовали крохотную ферму на северо-восточном побережье. Ферма была совсем запущенной, и ее восстановление требовало больших денег. Организаторы экспедиции пообещали большую плату, которая должна была с лихвой покрыть все затраты.
Сейчас Нанда уже не думал о деньгах – он был бы вполне счастлив, просто выбравшись из Пограничных Скал живым. Старший брат остался в обвалившейся пещере с верблюдами – он выбирался последним и сорвался обратно в провал прямо с веревкой. Возможно, он был жив, как и несчастные животные, которых обвал надежно замуровал под землей, только, наверное, потерял сознание и покалечился при падении вниз. Но его бросили, заявив, что пытаться вытащить его безнадежно – можно только свалиться следом за ним обратно.
Он все-таки пошел с ними, потому что не знал наверняка, жив ли брат и все равно не смог бы помочь ему в одиночку. К тому же он боялся оставаться под надвигающейся бурей.
Дальше был кошмар пути под нескончаемым холодным ливнем и ураганными порывами ветра. Нанда был заларийцем, но эта неделя совершенно вымотала и его. Последней каплей стал камнепад в каком-то ущелье.
В первый раз ему в голову эта мысль пришла, когда они выбирались из обвалившейся пещеры. Точнее, ее, эту мысль, высказал вслух тогда его брат: убийство урсов не может просто так сойти с рук. Все урсы поголовно – колдуны, которые умеют говорить с духами гор. Обвал наверняка был местью неупокоенных душ. В ущелье он понял, что это абсолютная правда. Суеверия, которые хором ругали руководители экспедиции, были здесь ни при чем.
Когда сверху им на головы начали сыпаться камни, он, взглянув случайно наверх, увидел в вышине, над краем обрыва, одинокую фигуру в балахоне. У Нанды не было никаких сомнений, кому она могла принадлежать. Урсы – живые ли, или же души умерших, - преследовали их.
В тот самый момент, когда Нанда увидел на фоне неба этот призрак мести, он отчетливо понял: их группе не суждено добраться даже до южного края Пограничных Скал, не говоря уж о том, чтобы идти через Старый Материк. Нападение огромной стаи падальщиков, последовавшее сразу за камнепадом, заставило его окончательно увериться в этом.
Молодой фермер не испытывал желания погибать за компанию с этими маньяками-поискателями сами не зная, чего, поэтому ночью, пока остальные спали, он, прихватив кое-что из провизии, попросту удрал.
** ***
Парень испытал суеверный ужас, когда перед ним выросли почерневшие склоны Верблюжьего Хребта, но возможности пройти другим путем не было. К тому же у него до сих пор не было полной уверенности, что не появятся вдруг из ниоткуда Дзави или Вонг с Борюсиком. Конечно, их цель – Старый Материк, но кто ж знает?..
И он пошел вперед, пытаясь как можно больше увеличить расстояние, отделяющее его от бывших нанимателей и их преследователей. Волосы у него на голове шевелились от страха, когда ноги погружались в толстый слой сажи, но он шел вперед и вперед.
…Взбираться на гору он начал в серых предрассветных сумерках, а спустился вниз уже под вечер. На вершине хребта ему попалась странная проплешина: почти идеально ровный круг диаметром в несколько десятков метров, на котором не было слоя сажи, покрывающего весь хребет, насколько хватало глаз. Посреди проплешины была неровная яма глубиной в половину человеческого роста. Явление было непонятным и оттого еще более пугающим, и он постарался скорее миновать странный участок.
Оказавшись внизу, он поспешил отойти восточнее, туда, где начиналась нетронутая огнем земля. За прошедшие трое суток Нанда лишь раз останавливался на привал. Пожалуй, здесь, на востоке от Верблюжьего Хребта, ему уже ничто не угрожает, и он может себе позволить наконец-то выспаться.
Он не станет устраиваться на ночлег в какой-нибудь пещере, норе или щели. Нет, нет, он не идиот, жизнь кое-чему его научила! Ночевать он станет на вершине дерева, не иначе! Впереди как раз виднелась рощица. Правда, над крайними деревьями кружили падальщики, но их было немного, и он полагал, что без труда их прогонит.
Действительно, при его появлении птицы с пронзительными криками разлетелись в разные стороны. Трупоеды трусливы, когда их мало.
Юноша с удивлением разглядывал странную махину, свисающую с крайних деревьев. Это был огромный, наверно, больше двух десятков метров в длину черно-белый чешуйчатый мешок. Он весь был опутан какими-то веревками, под ним болталось что-то, отдаленно напоминающее помесь корзины с речной лодкой. На земле вокруг был разбросан всякий хлам. На опушке валялись несколько уже почти до конца обглоданных трупов. Четверо из них, судя по обрывкам одежды, были урсами.
Двое других, по всей видимости, были заларийцами. У одного из них лицо, как ни странно, оказалось почти неповрежденным – во всяком случае, было вполне узнаваемо. Нанда вздрогнул – этот парень был ему знаком. Они вместе работали когда-то грузчиками на рынке в Глобе.
Парень вспомнил – этот и еще трое хвастались, что сумели устроиться на работу к инопланетникам, которые обещали им зарплату в несколько раз выше, чем то, что они получали на рынке.
- Ну вот и заработали, - с горькой усмешкой произнес вслух Нанда.
Пешки, - внезапно подумал он. – Просто пешки в чужой и непонятной игре. Их потери никто и не заметит – а если и заметит, то скажет, что на игровой доске стало свободнее…
