например, и музыку сочинял, и дипломатом был отменным, и кисти в руки брал регулярно... Права, имя свое обессмертил одной единственной написанной комедией – «Горе от ума» разошлось на цитаты среди потомков и стало классикой. А классика – это то, что на все времена.
Когда двадцать лет назад кузина Лена начинала свою жизнь в большом городе – одна, на съемной квартире с пустым холодильником и стенами в масляной краске – благодарные клиентки иногда рассчитывались с ней вещами вместо денег. Исключительно из лучших побуждений – вознаградить талантливую портниху пощедрее. Они и не догадывались о том, что портниха просто голодна и ее программа минимум – заработать на кусок хлеба, а если повезет, то и на целый бутерброд. Одна дама как-то принесла вместо платы итальянский платок, который по стоимости раз в десять превышал сумму гонорара. Но зачем человеку итальянский платок, если человек два дня ничего не ел кроме русских макаронов? В шкале приоритетов жизнедеятельности человека после безопасности идет банальное «покушать». Без еды долго не протянешь. А без платка – сколько угодно.
Тогда, на разбеге своего творческого взлета, Лена победила в республиканском конкурсе молодых модельеров, и в награду получила возможность поучиться в знаменитой Парижской школе. Президент этой школы вручал ей гранд под светом софитов, а Лена чуть не плакала от досады: зачем ей эта бумажка с призрачной перспективой в нагрузку. Уж лучше бы занять второе место – за него дали фирменную машинку Зингер…
Так и остался гранд напоминанием о славном прошлом. Потому что где взять денег на дорогу «до городу Парижу», и уж тем более на жизнь в этом волшебном месте. Особенно, если в твоей жизни есть место пустому холодильнику и отутюженным талонам на транспорт – в начале 90-х Лена мочила прокомпосированные талоны в молоке и утюжила их. Впрочем, как и многие ее соотечественники в той новейшей истории. Талон становился целый. Ну, или почти целый. В общем, заклеивала брешь в худом бюджете. Такая вот принцесса на горошине. Зато с грандом.
Впрочем, ее славное прошлое переросло в не менее славное будущее, и вчерашняя деревенская девочка со спущенными колготками вошла в большую жизнь большого города, а заодно в Союз художников, престижные салоны и такие приемные, от названия которых у рядовых граждан захватывает дух.
Вот такие метаморфозы. В жизни такое иногда бывает. Впрочем, в ней еще и не такое бывает!
Дружба – это третий столп, на котором держалось равновесие Ириной жизни. Третье Д. Как водится, среди сонма знакомых и полузнакомых людей настоящих друзей – единицы. Самая первая единица – это Маша. Они познакомились в песочнице, выгуливая детей. Росли дети, росли их мамы. Профессионально, духовно и еще много как. Вместе отдыхали, бывало, вместе горевали – всё как положено в настоящей дружбе. Тот самый случай, когда если надо – то какие могут быть вопросы!
Вообще, Машка была из тех щедрейших людей, что раздают окружающим свое время, энергию, прочие личные ресурсы – в общем-то, самое себя. В народе такую саморасточительность называют одним простым банальным словосочетанием: делать добро. Считается, что оно возвращается сторицей: ты делаешь добро другим, а потом другие делают добро тебе. Но эта схема работает не всегда. И повезло тому, кто, делая хорошие дела, уже удовлетворен дивидендами в виде хорошего настроения. Или даже получает удовольствие от самого процесса. Маша сделала столько добра, что хватило бы на семерых. Но оно долго не возвращалось, копилось и множилось где-то в небесных сферах.
Первый брак очень быстро распался, а второй очень долго не наступал. И уже сын почти подросток – растет без отца. И первая седина, и не первые уже морщины – а счастья все нет, личного, по крайней мере. Но терпенье и труд все перетрут! Это придумал русский человек, которому из века в век приходится много трудиться, тереть и терпеть. Наверное, в поговорке правда, по крайней мере в Машкиной жизни именно эта схема сработала.
Однажды ей позвонила соседка и попросила о помощи. Помощь требовалась медицинская, как обычно. Маша была медсестрой, причем не только по профессии, но и по призванию. Это значило, что уколы она делала, как будто и не колола, капельницы ставила – не почувствуешь, и даже старинные банки успешно и эффективно вплетала в контекст современной медицины. И помогало. Всем без исключения.
В общем, позвонила соседка и рассказала, что приехал дальний родственник из Англии и отравился нашими продуктами. Такое и с местным населением случается, а уж с неместным… Машка взяла инструменты и пошла ставить капельницу. Англичанин оказался русским человеком мужского полу сорока пяти лет от роду. И имя русское – дальше некуда: Иван. В общем, мужчина в расцвете сил по имени Ваня. Маша этому важному обстоятельству значения не придала, а вот он про себя отметил все ее достоинства – недостатки остались за пределами видимости. Да и искру почувствовал – ту самую, что проскакивает и в высоковольтных линиях, и между людьми – при определенных обстоятельствах. Это Ваня уже после рассказывал, а пока лежал под капельницей и наблюдал. Донаблюдался.
Сначала был бурный телефонно-скайпный роман, потом он вылился в первое в Машкиной жизни европейское турне: Эйфелева башня, римские кафе, миланские распродажи… В состоянии легкого непроходящего ступора Маша наблюдала чужую жизнь и не могла поверить, что это и ее жизнь тоже. Уже. Вот оно – всё, о чем грезила, теперь наяву. Значит, если очень захотеть и набраться терпения, то все может быть. И уже не может быть, а ЕСТЬ.
Через полгода Машка засобиралась в Лондон на ПМЖ.
Ее историю можно прописывать в хрестоматии про Золушек. Или в сборник сказок, потому что нереального в ней больше, чем реального. И если бы этот канонически сказочный сюжет не разворачивался на глазах у Ирины – никогда бы она не поверила, что такое бывает.
Оказывается, бывает. В жизни и не такое бывает!
Ира посмотрела на часы: через несколько минут начало сеанса. Она набрала Машкин номер. Та долго не отвечала, потом долго простодушно извинялась… Забыла, в общем. Счастье застит глаза, и разум заодно. Ирина искренне порадовалась за подругу, подняла с земли камень и придавила им билеты, оброненные на парапет.
И пошла в свою жизнь – к Детям, к Делу, к Друзьям. И еще многим другим буквам алфавита, так счастливо наполняющим жизнь человека.
Не киношную жизнь – настоящую.
Потому что настоящая.