История лаборатории №27

или плотника, а то и того хлеще -  был бы членом одной из мелких банд, не потому что хотел, а потому, что выбора бы  не было. И уж точно, не смог бы рассчитывать на обучение в Университете. Правда могло быть и наоборот. Ведь он мог оказаться бастардом какого-нибудь зажиточного купца или заезжего дворянина, а ведь благородные не всегда избавляются от ублюдков, иногда дают им титулы и земли. Впрочем, первый вариант был вероятнее по той простой причине, что белошвеек  и шлюх много больше, чем лордов и благородных господ.
За следующие минут пятнадцать-двадцать к ним подтянулись остальные члены «Лаборатории»: Господин Дролингус, Каспониус, Господин Вергюс, господин Желкинс и госпожа Алиетта. Как и говорил господин Мергольт, не пришли лишь Барек да господин Колинбургс. Кроме того, в их небольшой толпе Ивик с некоторым удивлением обнаружил пару знакомых лиц университетских Профессоров, его бывших учителей. Хотя, если подумать, то ничего удивительного в этом не было. В конце концов, Ивик был всего лишь одним из подчиненных господина Краавтиса, а если быть точнее, младшим подчиненным, как по возрасту, так и по должности.
Кроме них в холле больницы был еще один человек - девушка лет пятнадцати, не больше. Она сидела на скамейке в противоположном углу холла, у стойки администратора, по-видимому, дожидаясь дежурной сестры. Обратил на нее внимания Ивик из-за того, что пару раз ловил на себе взгляд ее то ли светло-голубых, то ли серых глаз. Как ему показалось, она не так давно плакала.
- Что ж, раз уж все собрались… - произнес господин Мергольт, -  думаю лучше пройти, чем мяться у входа.
Никто спорить не стал. Строго говоря, мялись совсем не у входа, а у печки, которая находилась у противоположной от входа стены, но это ничего не меняло. Группа  потянулась за Хенеусом к стойке администратора.
- Уважаемый, вы ведь пропустите нас? – обратился Хенеус к дежурному врачу,  пареньку, ровеснику Ивика – а кого другого, кроме новобранца посадят охранять больницу утром в выходной.
Дежурный оглядел группу недружелюбным и несколько заспанным взглядом, что-то отметил в журнале, судя по всему, исключительно для того, чтобы потянуть время, после чего все-таки соизволил поднять голову и обратиться к толпе.
- А вы к кому, господа?
- Мы на церемонию сожжения профессора Краавтиса Зеланского, пусть Егандал будет ему теплым домом, - ответил профессор Хенекус.
Ивик, от нечего делать продолжавший следить за девушкой, заметил, что та слегка дернулась и повела головой в сторону господина Мергольта.
- Не велено никого пускать, за исключением близких родственников к больным, -  скучающим голосом ответил дежурный.
- Смею вас заверить, что мы договорились… - тут Хенекус замялся на пару секунд, вспоминая имя главного знахаря, - с госпожой Уреллой лично. Ритуальный чиновник также предупрежден.
- Вполне возможно, - ответил дежурный, - однако, по приказу госпожи Уреллы, любые посещения больницы сведены к минимуму. Если не верите, можете ознакомиться.
С этими словами врач протянул Мергольту какую-то грамоту, заполненную попеременно печатными буквами и корявым, больше похожим на непонятный узор, врачебным почерком. Тот быстро пробежался глазами по грамоте, после чего вернул ее доктору.
- Можем ли мы хотя бы узнать, с чем связаны подобные меры?
- Хм-м.. – несколько замялся дежурный, однако все-таки произнес,  - карантин,  господин.
- Боюсь, вы не понимаете,  - подалась вперед Алиетта Брудершавтская, стройная женщина с длинными, но уже с чуть тронутыми сединой волосами, что, однако, почти не было заметно в ее золотистых волосах, лишь делая их чуть тусклее и тонкими чертами лица, едва  тронутыми морщинами, профессор высших математических наук и непосредственный начальник Сивикуса в «лаборатории», - Мы ведь не просто так приехали сюда, на церемонию сожжения. Возможно, это наша единственная возможность попрощаться с умершим.
- Ничем не могу помочь, госпожа – ответил  дежурный, - согласно правилам, тело будет саженно, а урна останется в больничном хранилище до тех пор, пока не будет определенно место захоронения.
- В таком случае, я хочу поговорить с вашим начальством, либо скажите, что у вас за болезнь в больнице, из-за которой она превращается в тюрьму, - Алиетта подошла к стойке администратора и взглянула сверху вниз на дежурного. Из-под разметавшихся от быстрых шагов волос, проглянул краешек уха.
Дежурный сглотнул и, казалось бы, уменьшился под взглядом математика, но в тот момент, когда он уже был готов броситься за начальством или промочить стул, а возможно и то, и другое одновременно, Мергольт нарушил сгустившуюся почти до кристаллического состоянии тишину:
- Брось,  Алли, оно того не стоит. Крав не был бы рад такой сцене.
Алиетта резко развернулась к Хенеусу, так, что не успевающие за своей хозяйкой волосы, поднялись на мгновение, открыв заостренные уши профессора. С минуту она смотрела на него, после чего недовольно отвернулась и размашистыми шагами отправилась к выходу. Коллеги по «лаборатории» лишь успевали отскакивать с ее пути. Впрочем, делали они это довольно проворно, несмотря на свой, по большей части преклонный возраст, похоже приученные убираться с пути их главного математика.
Хенеус, как ни в чем не бывало, со всем своим спокойствием обратился к дежурному:
- Господин доктор, - начал он, хотя скорее всего дежурный был всего лишь младшим знахарем, а то и практикантом со знахарского факультета, или еще кем-нибудь в этом роде, - прошу простить мою коллегу. Она никоим образом не хотела обидеть или навредить вам, но вы ведь понимаете, мы все нервничаем, да еще эта погода. И раз уж такое дело, мы не будем больше досаждать вам. Ведь не вы виноваты в сложившейся ситуации.
Дежурный смог лишь кивать в ответ на слова Хенеуса. Тот же обернулся к своим коллегам.
- Что ж, раз уж боги так решили, предлагаю пойти помянуть Крава. Я знаю здесь неподалеку неплохой трактир, тихий, как раз подходящий для такого случая.
Спорить никто не стал, и толпа неторопливо потянулась в сторону выхода, кое-кто забирал зонтики и плащи, висевшие на вешалке около печки. Ивик немного помедлил и отправился за всеми. Уже у самого выхода он почувствовал, что кто-то пристально смотрит на него.
Обернувшись, Ивик обнаружил практически у себя перед носом ту самую девушку, сидевшую все время напротив него. Одета она была в дождевик из плотной ткани, из-под которого торчал белый воротник простого платья горожанки и чепец.
- Тебе чего? – удивленно спросил Ивик.
- Вы ведь друг отца?
- Прости, кого?
- Краавтиса Зеланского, - пояснила девушка.
- Но, прости… ты сказала…
- Ив, что ты там мнешься? - окликнул кто-то сзади.
- Я, я сейчас просто… Подождите немного! – лишь наполовину обернувшись крикнул  Ивик.
- Так, прости, ты сказала, что господин Краавтис - твой отец?
- Да.
- И… - несколько замялся Ивик, который понятия не имел, что может сделать для дочки своего покойного начальника, которую видит первый раз в жизни.
- Что я могу сделать для тебя?
- Ну… - замялась девушка,  я подумала,  что вы могли бы попробовать попросить присутствовать хотя бы мне… Ведь я близкий родственник…Но тот врач сказал, что нельзя, ведь папа уже не болен…
- Ну, ты ведь все слышала…
- Да…
Повисла гнетущая пауза. Ивик думал, как бы ему попрощаться с девушкой так, чтобы не обидеть и лишний раз не расстроить ее. Ведь у него умер всего лишь начальник, а у нее отец, пусть и видела она его, похоже, не так уж часто.
- Ивик, ну что ты? Ба, да ты тут нашел себе даму! – воскликнул Каспониус, хлопнув Ивика по плечу.
- Не сейчас,  Касп, - Ивик убрал руку Каспониуса со своего плеча, - разве не видишь, что я разговариваю.
- Да уж вижу, но разве ты не можешь потерпеть даже здесь?
- Чего потерпеть? – всерьез начал злиться Ивик, - разве не видишь – это дочка господина Краавтиса, пусть Егандал будет ему теплым домом.
- Не кипятись ты так, – замахал руками Каспониус, после чего обратился уже к девушке, - и что, тебя тоже не пустили на церемонию сожжения?
- Да, - опустив глаза в пол, ответила девушка.
- Тогда знаешь, что я думаю, - спросил Каспониус, уже обхватив девушку за плечо, и не дожидаясь ответа на свой вопрос, который по большому счету и вопросом то не был, продолжил, - ты должна пойти с нами. На церемонию не попадем, но зато помянем старика, и ведь мы, можно сказать, самые близкие его люди,  кроме дочери, разумеется.
Ивик уже был готов вступиться за честь девушки и отодрать наглеца от нее, но внезапно девушка покойного главы лаборатории № 27, произнесла:
- Да, я пойду.
- Вот и молодец, - Каспониус уже потащил девушку вперед, оставив Ивика позади. У последнего не было причин задерживаться в больнице, тем более, что они и так отстали от всех.
* * *

Трактир, о котором говорил господин Мергольт, и вправду оказался в двух шагах от больницы,  все на той же Столярной улице, только несколько дальше от проспекта и носил гордое название «У Савралла». Судя по новенькой вывеске, он не страдал отсутствием клиентуры, даже несмотря на недавно открывшийся напротив «Круглый стол», если память не изменяла Ивику уже третий, или четвертый.
Изнутри трактир, находившийся в полуподвале, оказался такой же чистенький и ухоженный, как и его вывеска, словом не из бедных, на порядок выше классом того, в котором совсем недавно завтракал Ивик. Однако, главным его достоинством было то, что здесь было тепло и сухо.
Народу было не  так уж много, даже в зоне действия камина, в котором горели настоящие дрова, пышущие жаром, а не уголь. Конечно, если смотреть объективно, оно не так эффективно, как уголь, тем паче Маннододизированный  уголь, но когда сидишь у огня, горящего на настоящих поленьях, становиться много теплее и уютнее. Для создания же еще большего уюта в простой деревянной люстре с железными  подсвечниками, покрашенными черной краской, стояли настоящие свечки, что и вовсе было расточительством, особенно если прибавить подсвечники на столах. Впрочем, уж свечки-то точно были поддельные или защищенные какой-нибудь магией,  ведь насколько Ивик знал, столь плотное скопление открытого огня было попросту незаконным и трактир должны были давно закрыть.
Столы здесь были не круглые, как в заведении напротив, а вполне обычные, прямоугольные и достаточно длинные, чтобы за одним из них могла разместиться столь крупная компания. Не успели еще друзья и коллеги покойного толком рассесться, как к ним подбежала официантка, женщина средних лет в платье, белом переднике и подносом  в руках, и поинтересовалась, что господа соизволят пить. Каким-то образом она сразу вычислила, что господа пришли именно пить, а не обедать или завтракать. Впрочем для одного было уже слишком поздно, а другого несколько рано.
После непродолжительного и довольно вялого спора, члены лаборатории пришли к выводу, что пить будут  Ганааг, любимое вино Краавтиса, производимое на юге сопредельного Алтара. Ганааг не был дорогим вином, более того, его производили в таких объемах, что хватало не только на подвалы каждого, пусть даже самого захудалого трактира Лендала, но и на подвалы доброй половины зафалкийских королевств.
Собственно, спор происходил лишь между господином Хенекусом Мергольтом и госпожой Алиеттой Брнудершавтской. Математик