История лаборатории №27

поухаживала за молодым гномом. Тот же не знал, что делать, ведь это не кто-то, а принц. И пусть брак для гномов - не столь важное дело, как у людей, все равно он имеет некоторое значение, особенно когда речь заходит о принцах. Отец же, возможно это была и мать, что не уточнялось, советовал юному гному не торопиться.
Затем сюжет закрутился в столь скрученную спираль, что будь она стальной, давно лопнула бы, но слова иногда много прочнее стали и способны выдерживать нагрузки, какие  кузнецам и не снились. Принцесса, видимо с горя, возомнила себя лесной феей, что впрочем, позволяло ей почти в лоб обзывать короля убийцей, при этом не вызывая у него подорезрений, чем повергла своих родственников в отчаянье. У отца Грорина, Астата и короля зародилась идея о том, как вывести «принца» из депрессии, попытавшись свести ее с Грорином. Это показалось Ивику несколько сомнительным ходом, учитывая отношение гномов к межполовым отношениям, но, в конце концов, пьесу-то человек писал. Однако толку от этого оказалось  немного.
При всем при этом то и дело появлялись группа скальдов, если верить пьесе – что-то вроде актеров у гномов Цергенланда, хотя в актеров – гномов верилось еще меньше, чем в гномов, потерявших от любви голову вместе со шлемом. Так или иначе, они  спели перед королем песнь об одном коварном убийце древности, что заставило короля понервничать.
Результатом же интриги Астата стало то, что принцесса случайно зарубила его топором  во время разговора с матерью, после чего утащила тело, волоча его за ногу, с топором в другой руке, по всей видимости, разрубать на более мелкие части. Однако король об этом узнал, ведь случилось-то все на глазах его соправителя – матери принцессы и вместо того, чтобы приговорить Амлета к смерти, его, точнее ее, отправляет то ли на Энгельские, то ли Тролгерские острова, подарив на дорожку зачарованный шлем,  который должен был раздавить голову принцессы. Однако так получаеться, что шлем одевает капитан короля от чего у умирает.
Амлет возвращается обратно во дворец, где Грорин, решивший, что его отца убил король, поднимает восстание. Однако, правда открывается, и тогда Грорин вызывает принцессу на дуэль. Та, не долго думая, согласилась. Дуэль  происходит прямо в тронном зале на глазах короля, соправителя и прочих гномов. В результате дуэли Амлет погибает, но перед смертью успевает не только обвинить, но и привести доказательства того, что ее дед, то есть бабка убила ее отца. Мать верит своей дочери и, не в силах справиться с потерей, убивает короля.
Что же касается Грорина, то убив принцессу - убийцу его отца, он понимает, что убил единственного гнома, которого когда-либо любил и бросается на  топор, что вообще-то довольно сложно, но ему таки удалось вогнать топор себе в лоб. Соправитель двух королей признается в своем позоре, но совершить самоубийство не смогла из-за слабоволия и отправляется в изгнание. Занавес, аплодисменты.

* * *

Как это не удивительно, но дождь закончился,  впервые за последние… Задумавшись, Сивикус так и не смог вспомнить, за сколько дней. Впрочем, луж было более чем достаточно. Они начинали подмерзать, однако хорошо это или плохо Ивик не смог для себя решить. Конечно, лед много лучше  холодной воды, но, с другой стороны, когда вся мостовая покрывается ледяным панцирем, это не так уж и здорово, тем более ночью.
С Каспом они расстались у самого выхода,  что и понятно, ведь тому нужно было вернуться аж к самому Лену. Жил он на набережной Лена, носившей загадочное и довольно длинное название: «Набережная трех герцогов, пяти графов и одного святого отца», у самого моста на «Дроздов остров» через который можно было уже добраться на северный берег реки. Когда они только ехали в театр, Ивик даже надеялся, что Касп там и выйдет, но его надежды не оправдались.
- Может тебя все-таки проводить? – спросил Ивик уже после того, как они успели распрощаться.
- Неужели ты отпустишь свою подругу одну бродить по этому темному городу или заставишь топать до самого моего дома, а потом обратно, по такой то стуже.
- Ну… - неуверенно ответил Ивик, который, как-то не подумал об этом, - все-таки это ведь Керлендер, а сейчас уже совсем темно.
- Вот, вот,  и ты заставишь девушку из хорошей семьи бродить по нему, - поддел Каспогониус.
- Уж если на то пошло, то если кто вас и защитит от грабителей, так это я, - заметила Кристилла. - В конце концов, магия много эффективней кулаков. Да и не такие уж они у вас большие.
- Моя дорогая Кристи, я и не думаю сомневаться в твоих способностях. Боевая магия, огненные шары и все такое…
- Да,  именно о них я и говорю, - подтвердила волшебница.
- Но ведь это - обязанность мужчины защищать даму своего сердца, - галантно ответил механик. -  И потом, я слышал, что боевую магию запрещено использовать в городе...
- В таком случае можешь не беспокоиться, - холодно ответила девушка, я не дама твоего сердца, - а о том, что я магию применяла, узнают лишь, если об этом кто-то расскажет. А ведь никто ничего не скажет.
- И не подумаю,  - злорадно подтвердил Ивик.
- Ну, нельзя же так с друзьями, - ни капельки не обижено ответил Касп, - в таком случае, до Мины .
- Не наделай глупостей за выходные, - попросил Ивик.
- Ты про ту девчонку? Не беспокойся, о ней я забыл уже.
Касп уже отошел, но сделав с десяток шагов повернулся. Ему даже пришлось повысить голос, чтобы его услышали. Шаги-то оказались не маленькие для его невысокого роста:
- Что бы ты ни говорил, Ив, но смотритесь вы, как будто бы уже женаты!
- Ты!… - ничего более информативного сказать Ивик не смог. Когда же слова нашлись,  Касп уже был слишком далеко, чтобы его можно было догнать и… и что бы он дальше сделал, Ивик не знал.

До самого университета они шли молча, стараясь даже не смотреть друг на друга.
Уже у самого восточного входа  Кристилла, даром что волшебница, поскользнулась на замерзшем камне, и не упала только благодаря тому, что ухватилась за локоть друга. Впрочем, тот остался на ногах не многим дольше, волшебница оказалась много тяжелее, чем принято думать о них. Собственно, Ивик даже не успел понять, что произошло. В тот самый момент, когда произошло падение, он  пребывал в раздумьях. То есть нельзя сказать, что он думал о чем-то конкретном, но на действительность, особенно ту ее часть, что находилась под ногами, особого внимания он не обращал.
Когда же он к ней, то есть действительности, вернулся, то оказалось, что под его спиной - холодные и твердые камни мостовой, один из которых так неудачно попал по краю лопатки. Сверху же была Кристилла. К счастью, не столь твердая, но тем не менее холодная. По крайней мере рука, упирающаяся в шею, была ледяной.
Рука…
Быть может, произойди это где-нибудь в лютиковом поле летом, ну или хотя бы в теплой комнате, все закончилось бы иначе. Но как бы люди друг к другу не относились, и что бы ни чувствовали, а городская мостовая часов в одиннадцать, когда шкала термометра предательски скачет вокруг нуля, никоим образом не располагает для того, чтобы поваляться на ней подольше.
- Прости… это я… - начала было Кристилла.
- Нет, я сам виноват. Надо было поймать…
- Что ты, это мне надо было под ноги смотреть. Ты не ушибся?
- Ничего страшного, просто...
Ивик хотел отряхнуть рукав, но подняв руку, аж скривился от боли.
- Дай посмотрю.
- Да правда, ничего страшного. Просто лопаткой ударился.
- И все равно, это может быть опасно. Ты ведь мог сломать ее.
- О чем ты говоришь.
Ивик вновь поднял руку, на этот раз было легче. По крайней мере, сохранить улыбку на лице ему удалось.
- Просто камень…
И только теперь он понял, что в его руках нет Кристиллиного зонтика, который он все это время нес. Неприятное сомнение закралось в его голову. Так и есть. На камнях лежал зонтик с погнутой ручкой.
- Вот ведь пес морской, - выругался лаборант, подняв зонтик. - Кри, ты не беспокойся, я тебе деньги верну…
- Дурак!  - воскликнула девушка - извиняться должна я, а ты еще деньги возвращать собираешься.
- Но я ведь сломал, - попытался возразить Ивик.
- Если бы я тебе его не дала, ты бы не ударился! А может, ты еще и лопатку сломал.  
- Но ведь не сломал. Но раз уж так получилось, то провожать тебя до твоего корпуса не буду. Мне ведь прямо, а тебе направо.
- Еще чего. Брошу я тебя. А если ты и в правду сломал что-нибудь. Пошли.
Подперев друга под плечо, и изображая из себя одну из дочерей Гвавронии, монашеского ордена, не только открывающего лечебницы, но и помогающего раненым во время войны, не обращая внимания на то, на чей стороне они воюют, Кристилла потащила Ивика в сторону его дома. Конечно, потащила - это сказано громко. Идти он и сам мог, да и знахарка из нее та еще была. Если бы, к примеру, Ивику ногу оторвало или просто он получил бы заряд из жезла, вряд ли она его сдвинула бы с места. Ну, при условии, если бы она забыла, как левитировать предметы, что, в общем-то, было маловероятно.
Так или иначе, но до парадной дома Ивика они добрались где-то через полчаса. Когда девушка ниже тебя сантиметров на двадцать, и при этом пытается подпирать тебе плечо, а   фонарей не так уж много, а мостовая превратилась в каток… В общем, все это не способствует высокой скорости передвижения.
- Я, правда, сам смогу подняться к себе,  - в который раз заверил девушку Ивик. - Ты и так меня до дома проводила, а ведь все наоборот должно было быть.
- Наоборот? – удивленно переспросила девушка. - С чего вдруг? Я-то не сломала ничего.
- Ну… то есть я хотел сказать… - в очередной раз за день замялся Ивик. - Если хочешь, можешь зайти, погреться… Тебе ведь до дома столько добираться еще.
- Правда? Ты хочешь…
- Ну, я бы, - Ивик оборвал себя, осознав тот прискорбный факт, что у него даже чай заварить негде.
- Я правда не могу. После выходных у меня ведь экзамен… мне готовиться надо.
- Вот оно как… - сам не зная почему, погрустнел Ивик. Удачи тогда.
- Тебе тоже... И все-таки сходи в Лазарет завтра же, как проснешься.
- Хочешь, чтобы я к госпоже Карсыксе пошел? – с почти непритворным ужасом воскликнул Ивик, - неужели я тебе так надоел!
- Не так уж она и ужасна, как принято думать, - серьезно произнесла Кристилла.
- Да неужели?
- Но ведь никто не умирал, - отметила ведьма.
- Просто об этом никто ничего не знает.
- И все-таки сходи. Если ты лопатку сломал и она неправильно срастется,  тебе ведь все равно у нее лечиться придется.
- Как скажешь, - повесил голову Сивикус.
Уже собравшаяся уходить Кристилла обернулась и тихо произнесла:
- Спасибо тебе за… за то, что пересел.
- Да не за что,  - поспешил ответить Ивик. - Любой другой друг сделал бы то же самое на моем месте.
- Вот как…
Больше ничего не сказав, девушка развернулась и пошла к выходу, оставив Ивика думать над тем, что же именно не так он сказал. Или он все-таки сказал все правильно?

* * *

Несмотря на вселившую в Ивика надежду, утром вновь накрапывал дождик,  а температура поднялась градусов до пяти. Вчерашний лед превратился в новые лужи. Одно радовало. Наконец господин Гаргуриус решил истопить печь и теперь в квартире у Ивика было почти тепло.
Поев, Ивик все-таки отправился показаться доктору, но не госпоже Карсыксе, а соседу с первого этажа. Тот сказал, что ничего страшного в синяке нет и вообще он ерундой занимается, а вот купить новый зонтик взамен сломанного ему стоит. Однако до магазина Ивик