сквозь мутную пелену видит, как Мишка за шиворот стаскивает одной рукой с неё обмякшего мужика. В другой руке у Мишки ружьё. – "Отвернись!" – кричит он ей и стреляет дважды в затылок насильнику, перебивая шейные позвонки. Даша непослушными руками натягивает приспущенные шорты, её начинает трясти.
* * *
Было подмечено, что хозяйничающий в небе диск, этот чёрный супостат, прежде чем что-то разрушить, давал людям убежать в безопасное место. Единственный, оставшийся в городе участковый – Николай, услышав предупреждающий свист тарелки, благополучно покинул полицейское здание. Мало того, он даже успел прихватить несколько ружей, конфискованных недавно у населения. Диск, расправившись со зданием, унёсся прочь, Николай, сидевший в "Уазике" в полусотне метров от отделения, вытер пот со лба. Когда пыль немного улеглась, участковый увидел груду брёвен и досок, что образовалась, вместо двухэтажного здания.
- Пипец! – подумал он с вдруг охватившим его безразличием. – Кранты работе.
Раздался хлопок. Вся эта гора мусора вдруг вспучилась объятая пламенем. Тут же последовал второй взрыв. Разбрасывая по сторонам обломки досок, шифера вверх взметнулся огненный клубок пламени. Густо повалил дым. Одна из досок, отброшенная взрывом ударилась об стекло уазика, которое моментально покрылось паутиной трещин. Николай непроизвольно пригнулся на сидении.
-Ну, точно пипец! Полнейший! Баллоны с газом повзрывались!
Он ещё некоторое время понаблюдал за полыхающим пожаром. Всё рушилось на глазах, и надо было решать, что делать дальше.
- Да гори ты, всё синим пламенем! – с этими словами участковый вырулил на проезжую часть. В городе творилось нечто невообразимое. Всюду шарахались пьяные мужики, слышались крики, звенели разбитые стёкла. То там, то тут горели дома, их никто не тушил, да и тушить было нечем. В городе не было ни воды не электричества. Пожарная часть была то же разрушена диском, похоронив в обломках машины для тушения. На центральной улице Николай увидел несколько вооружённых ружьями мужчин. Заметив его уазик, один быстро поднял ружьё, и выстрелил в его сторону. Николай резко крутанул руль и скрылся на боковой улице. Из города надо исчезать, лучше как можно быстрее.
* * *
К ночи пожар в элитном посёлке утих. Трупы с улиц были убраны. В одном из уцелевших домов устроились с десяток человек, из тех, кто воевал возле церкви. День выдался тяжёлым и их к полуночи сморил сон. В подвале чуть слышно тарахтел генератор, но никто не следил за ним. Возле одного из пожарищ неподвижно стоял мужчина. С другого краю посёлка неслышно забрела собака. Улицы были пустынны, кругом стояла мёртвая тишина. В тёмном небе неподвижно висела луна. Собаке показалось, что она осталась одна во всём мире, что всё живое исчезло с земли. Собака задрала вверх морду и исступлённо завыла. Отчаянный вой её гулко отозвался в лунном безмолвии. Мужчина ясно ощутил, что всё хорошее, которое случалось в его жизни, погибло вместе с его семьёй, и нет смысла продолжать жить дальше.
- Блядь! Сука! – выругался он злобно и тоскливо. Он скинул с плеча ружьё, вставил в стволы патроны и решительно направился к дому с расположившимся там спящим отрядом. Вскоре оттуда послышались выстрелы… два, потом ещё два, чей-то пронзительный вопль. Чёрные окна озарились вспышками, послышались крики, на втором этаже загорелся свет. Ещё два выстрела, автоматная очередь в ответ… собака испуганно убегала прочь, хоть выстрелов больше не звучало.
Глава 12
Бухгалтер, облачившись в халат, сидел возле камина и размышлял, как жить дальше. Дело в том, что этим сукам беспредельным, этим козлам, то бишь пришельцам, ежедневно требовалось поставлять по десятку трупов, (чушек, как он их называл). Этих чушек, пока живых, по городу и окрестностям бродило примерно тысяч пятнадцать – двадцать. Так что если ничего впредь не изменится, то на пару - тройку лет хватит, ну а там… будем посмотреть, что зря загадывать. Жалко, что вначале бездумно перебили несколько сотен, непрактично, не по-хозяйски. Так бы на лишний месяц глядишь, хватило. Ну, что ж теперь делать, поезд ушёл, назад не воротишь. По лесам бесхозно шарахаются немало утёкших. Следует как-нибудь собраться и выловить их, чтобы впустую не пропали. Впрочем, это мало волновало бухгалтера, людишек, пока в городе было предостаточно. Босс вот что-то пьяный бездумно лютовать начал, аттракцион устроил. Из тех, кто норовил убежать, и был пойман, выбирал пяток, что попроворнее. Их тащили к церкви, и по одному заставляли бегать по площади, а босс с колокольни отстреливал их из карабина. Попадал, скотина, причём не всегда в голову. А пришельцы промежду прочим требовали, чтобы туши были свежие, разделанные и без свинца на приправу. Твари. После приходилось мужикам эти пульки из мяса ножичком аккуратно выковыривать, а у них и без того работа тяжёлая и ответственная.
Как-то бухгалтер побывал на скотобойне, где разделывали чушек. Людей со связанными назад руками голых, держали в отдельной комнате и по мере надобности выводили по одному в сарай. Работали деловито. Один – звероподобный мужик, в зелёном резиновом фартуке, подкравшись сзади, с размаху, ударял жертву по затылку деревянным молотом, двое тут же подхватывали тело и укладывали на настил, обхватывали верёвкой ноги и прикрепляли к крюку тельфера. Звероподобный отложив молот и взяв топор, ловко отсекал жертве голову, тело поднимали тельфером вверх, чтобы стекла кровь. После вскрывали живот и грудину вываливали внутренности в большую железную ванну. Разделанное тело обмывали водой из шланга, перецепляли на крюк и отправляли висеть в холодильник. Быстро и без лишних телодвижений. Бухгалтера вырвало с непривычки, мужики заржали, а звероподобный предложил ему самому попробовать, "тюкнуть по темечку" кувалдой очередной жертве, но тот отказался, не его это. Каждому своё - как говорили древние. Кесарю - кесарево… к тому же этот запах дерьма, крови, роящиеся возле ванны с внутренностями мухи,- нет ни его это! Его дело общая стратегия, а быки, и так найдутся. Он любил читать, и как-то забрёл в городскую библиотеку. Там ему попалась любопытнейший шестиатомный – "Нюрнбергский процесс в документах". Молодцы эти немцы, практичный народ, хозяйственный. Ничего у них впустую не пропадает. Всё в дело. Женскими волосами подушки набивать, абажуры для ламп из кожи, пепел на удобрения, мыло из трупов… Интересно, а что пришельцы с трупами делают? Шефа, как-то раз они забрали с собой. Так вот он рассказывал, что трупы помещают в прозрачную ёмкость, туда пшикают зелёную херню, типа аэрозоли. Бац! Трупы прямо на глазах тают, словно из снега слеплены, превращаются в серую жидкость, которая по трубкам куда-то утекает. Минута, и как не бывало! Ни костей не мяса. Что ещё происходило на тарелке, зачем его туда приглашали, босс не говорил, только после визита этого, озверел. Как чуть, сразу за карабин. Ни своих, ни чужих не жалел, - пуля в лобэшник и на переработку. Позавчера одного на скотобойне захерачил, отказался тот детей убивать. Инопланетным ублюдкам, партия детских трупиков понадобилась. Еле наскребли десяток. Мужики роптать начали, а двое, самых опытных в военном деле, уплыли за реку к сбежавшим из города. Вчера туда на шести лодках рискнул было переправиться отряд бойцов, чтобы вернуть беглецов. До середины речки не доплыли. С другой стороны, такую пальбу подняли, враз четверых убили, да с десяток ранили. Отбили охоту напрочь, туда соваться. Те, за рекой, становились очень опасными. У них же здесь назревал дефицит кадров. Из участвовавших в уничтожении чёрных и имеющих общение с инопланетянами, осталось не более десятка. Сам бухгалтер там не был, он примкнул позднее. Ему после поведали: - инопланетяне, высокие, белокурые, улыбчивые, в блестящих облегающих комбинезонах, не произнесли ни слова. Просто у каждого находящегося там, в голове, словно на экране прокрутили два варианта. Или его разделывают на скотобойне, либо он расправляется с другими. Выбор очевиден. Теперь же в свой отряд приходилось набирать по принципу – или с нами, или семью на мясо. Соглашались служить, но были крайне ненадёжны. Чуть что случится, разбегутся, или к противнику переметнутся, сволочи. Бухгалтер поёжился, глянул в окно. Небо всё затянуто свинцово-серыми облаками, порывы ветра гнули деревья, дождь потоками струился по стёклам окон. Природа, спохватившись, решила наверстать месячный план по осадкам. На крыльце послышались, чьи-то шаги. Дверь распахнулась, и на пороге появился шеф в длинном плаще с капюшоном.
- Жируешь, барин хренов! – босс прошлёпал по застеленному в гостиный ковёр, к вскочившему бухгалтеру и прямо в мокром плаще уселся в опустевшее кресло.
- Что вылупился? Коньяку и закуски! – рявкнул он. Опрокинув рюмку и зажевав долькой лимона, он вытянул ноги и откинулся в кресле.
- Хорошо суки жили, красиво – задумчиво глядя на огонь камина, пробормотал он. – Не зря их местные бичуганы враз порешили. Не хорошо жировать, когда другие бедствуют. Вот случись в этой стране сейчас революция, то справедлива была бы… Ограбили народ, почём зря, и пальцы веером. А сами как были быдлом… Что я пришёл то? Тварюги, инопланетные отмашку дали, вроде как не нужны им трупы более. Что делать будем?
- Продолжать! – не раздумывая ответил бухгалтер – Чёрт их знает, сегодня отказались, а завтра опять понадобятся покойники.
Шеф внимательно посмотрел на бухгалтера, подумал.
- Добро! Съезди на бойню, скажи мужикам, чтобы продолжали, покуда холодильник не набьют под завязку. Давай пердак в руки и, поскакал вприпрыжку! Да и соляру для дизелей раздобыть надо. Пошли народ, пусть по городу поищут. Ох, снесут нам с тобой головы, и за дело!
Усадьба на острове представляла собой двухэтажное здание, сложенное из красного кирпича с высокими зубчатыми башнями по краям. Построенная в 19 веке она на удивление неплохо сохранилась. Даже красная черепица на крыше была почти цела. Вход был обозначен портиком с колоннадой. К главному дому вела заброшенная дубовая аллея, сбоку аллеи - выложенный кирпичом, заросший пруд. Дворовые постройки были полностью разрушены, кирпич был растащен, но господский дом стоял гордо и незыблемо. Причиной тому был людской страх. Считалось что на дом наложено проклятие, и те, кто утащит что- либо из дома, или причинят ему какой вред, будут наказаны. И вправду ходили разговоры, что один мужик позарился на изразцы печек, отколупал их, но не прошло и года, как умер от рака в страшных муках. Другой по пьяне выбил несколько цветных стёкол из готических окон, так утонул в тот же день… Много что говорили. Те, кто пытался заночевать, не выдерживали, убегали прочь. Слышались им крики, чудился им призрак женщины в голубом платье, бродящей по дому. По местной легенде, это была жена хозяина, построившего усадьбу. Не выдержав измены мужа, она выкинула малолетнего сына из башни, а после выбросилась сама. Но перед тем, прокляла мужа своего. С тех пор бродит она по дому, ищет своего ребёнка. А муж её сгинул вскоре, ушёл в лес и не вернулся. Вот в это здание стекались все сбежавшие из города. Около сотни их уже набралось, и всё прибывали. Первыми же были Мишка с Дашей,
