мужик, была мертва. На её тонкой шее отчётливо были видны синяки, из промежности сочилась кровь. Ещё три дома догорали в самом конце улицы. От них остались лишь чадящие кирпичные остовы с провалившимися внутрь крышами. Всю компанию, учинившую погром, обнаружили в двухэтажном особняке. Их было десятка три мужиков и с дюжину баб. Почти все были пьяны, многие спали мертвецким сном, кто на полу, кто на лужайке возле дома. Те, что хоть что-то ещё соображали, тупо взирали на приближавшихся вооружённых людей. Двое схватились было за ружья, но, заполучив картечь в грудь, успокоились. Остальных, пинками и прикладами, заставили лечь. Всем связали верёвками сзади руки, даже спящим. Вся эта публика в основном состояла из местных бичей, опустившихся безработных приезжих рабочих, с обанкротившегося кирпичного завода. В одной из комнат обнаружили растерзанные тела четырёх женщин. Они были жестоко избиты, изнасилованы и задушены. В подвале этого же дома находились два мужских трупа, с отрезанными и запиханными в рот гениталиями. Вскоре из города пригнали автобус, куда затолкали всю эту пьяную банду. Десяток вандалов, что потрезвее, оставили, чтобы собрать и похоронить трупы. Элитный посёлок перестал существовать, почти все его жители были убиты. Связанных беспредельщиков, в автобусе повезли на скотобойню.
Всего этого Игорь, конечно, не знал, но большого ума не требовалось, чтобы понять, - оставаться в городе становилось смертельно опасным. Утро выдалось не спокойным. То и дело с разных мест раздавались выстрелы, слышались крики людей, возникало всё больше и больше пожаров, которых уже никто не тушил. Старухи, по выражению бабки Любы, бегали как оглашённые, в основном грабили местные торговые точки. Вероника, поддавшись общему настроению, то же потащила Игоря к ближайшему продуктовому магазину. Там они встретили Дашу, та была бледна и подавлена. Оказывается, у неё на глазах, убили соседскую бабушку. Застрелили из проезжающего мимо джипа, прямо на крыльце магазина, вон и лужа крови ещё не высохла. Тело бабушки уже унесли родственники, она же дожидается своего парня, тот в магазине, сейчас выйдет. Действительно в проёме распахнутых дверей магазина показался крепко сбитый паренёк лет 17. В одной руке у него была монтировка, в согнутой другой - картонная коробка. Он насторожённо посмотрел на Игоря, но, услышав от Даши, что это её знакомые, расслабился. - "В магазине шаром покати, старухи всё выгребли" – доложил он. – "Осталась упаковка с маргарином, да мешок с перловкой. Для себя оставил". - Он посмотрел на Веронику, подумал. - "Ладно, с хорошими людьми поделюсь, по-братски". Парень положил коробку и вернулся обратно в магазин. Со стороны церкви участились выстрелы.
- Даша, что делать думаете? – спросил Игорь
- Не знаю, Миша за речку предлагает махнуть, если что.
- Правильно мыслю. - Михаил, отдуваясь, сбросил с плеча мешок с крупой. - За речку надо, пока здесь малость всё утрясётся. Там заброшенная усадьба есть, перекантуемся.
- А нас не возьмёте за компанию?
- Отчего же не взять, толпой веселее. Отцовская лодка большая, места хватит.
Договорились, что Михаил забежит за ними, если в городе станет совсем худо. А пока пусть приготовятся и надолго от дома не отлучаются. С этим и расстались, поделив крупу и маргарин поровну. Ещё Мишка, расщедрившись, достал из своей коробки с десяток шоколадных плиток и протянул их Веронике. – На Дашку вы похожи, не сёстры случаем? – объяснил он свой поступок.
Это было утром. А ближе к полудню, когда Игорь с Вероникой на кухне обедали на скорую руку, к ним прибежал, запыхавшийся Мишка. В руке он держал карабин, рубашка разодрана, левое плечо в крови.
- Готовьтесь! Вечером будем срываться с города!
- Ты ранен? Давай перевяжу. – Вероника вскочила со стула.
- Не надо! Ерунда, задело чуть. – Мишка поморщился и попросил – Попить дайте. Машину свою спрячь – посоветовал он Игорю. – Сеном закидай, а то каюк ей будет. Ладно, побежал к Дашке, а вы собирайтесь!
- Дело говорит, пацан! Пойду к бабке Любе, машину к ней загоню, а ты пока, соберись, вспомни, что забыть могли.
Только он ушёл, как на пороге появился их сосед Иннокентий. Не сняв замазанные глиной штиблеты, даже не вытерев на пороге ноги, он какой-то деревянной походкой проследовал прямо в зал, где находилась Вероника. Та хотела было сорваться и дать ему втык, но, увидев его лицо, промолчала. Лицо у соседа было посеревшее, глаза пустые, устремлённые в себя, редкие волосы торчали дыбом. На лысине крошки земли.
- Я видел, что они делают на скотобойне. Я знаю, зачем они прилетели…- лицо его побагровело.
- Чтобы меня, детей моих, как свиней, эти гады! - брызгая слюной, закричал Иннокентий. – Нет! Уж лучше я сам… - Он замолк, видно было, как лицо его исказилось. – Бывай, соседка… не поминай лихом. Он собрался уходить, но остановился в дверях.
- Слушай, если что… там мы яму за домом выкопали. Поступите с нами как христиане… Вероника онемело, сидела на стуле, не в силах пошевелиться. Сосед ушёл, она видела, как, сутулясь, идёт он к своему дому. Хлопнула калитка, возвращался Игорь. В руках у него был мешок с надувным матрасом.
- Всё, машину спрятал. Как ты?
Со стороны соседского дома раздались крики. Из дверей их дома вывалилась растрёпанная Людмила, крича, побежала по тропинке к калитке. Вслед за ней на крыльцо выскочил её муж. В руках он держал дробовик. Он вскинул ружьё, выстрелил. Людмила с размаху упала, сосед вернулся в дом. Через мгновение там прозвучал выстрел. Всё стихло.
- Мать твою! – Игорь бросился прочь из комнаты. - Игорь стой, я с тобою! - визгливо закричала Вероника, устремляясь вслед. Соседка лежала в луже крови и была мертва. Тело Иннокентия загромождало проход в прихожую. Вместо головы кровавое месиво, из которого, булькая, струилось, что-то тёмное. Потолок, стены в сползающих вниз сгустках мозгов и крови.
- Дети, - зажимая рот от подступающих спазм рвоты, выдавила Вероника. Мальчика нашли в спальне. Он безмолвно лежал на кровати прикрытый подушкой, которой и был задушен.
- Девочка…, у них была ещё девочка – Вероника шарилась по шкафам, заглядывала под кровати. Девочку нашла в дальней комнате, забившуюся в картонный ящик. Она была жива, только страшно напугана.
- Господи, жива! – крепко прижимая к своей груди ребёнка, прошептала Вероника. – Закрой глазки милая, пошли отсюда.
* * *
Друзья Мишки - Лёха и Санька в то утро, то же раздобыли оружие и рвались в бой. К ним присоединился ещё одноклассник Витя, который притащил старинную берданку 28 калибра и горсть патронов. Воевать же они собирались со всеми, кто покусится на их улицу. В городке творилось страшное: - всюду стрельба, крики. От многочисленных пожаров слезились глаза, в небе то и дело проносилась летающая тарелка. Жутко, но прикольно, аж дух захватывает. Сволота и рвань, взявшаяся непонятно откуда, объединялась в стаи и грабила мирных граждан. Женщинам и девочкам нельзя было показаться на улице, без риска быть изнасилованной и даже убитой. Витя был сам свидетелем, как молодую женщину прямо на улице схватили трое пьяных мужиков и, гогоча, потащили в ближайший дом. К несчастью многие семьи, кто более или менее крепко стоял на ногах, разъехались по летним отпускам, поэтому в городе зачастую дать отпор пьяной швали было некому. Вот и у друзей родичи умотали, кто куда, оставив им хозяйство под присмотр. Кто ж знал, что всё так обернётся? Штаб свой они выбрали в Лёхином доме, он как раз по центру улицы, на возвышенности. Улица шла вниз под горку и хорошо просматривалась из окна. Кроме ружей у них было половина упаковки пива, стыренная из ларька. Все трое сидели в зале в небрежных позах, цедили с банок пиво, лениво перебрасываясь фразами. Время меж тем шло, пиво заканчивалось, на улице ничего не происходило. Это становилось скучным. То один, то другой, смотрели в окошко, но улица словно вымерла.
Стрельба в городе утихла, крики то же. День потихоньку шёл к завершению.
- Что делать то будем? – поинтересовался Лёха. – Может, сгоняем куда?
- Можно. Прошвырнёмся по улице.
Только они поднялись, как Саня, посмотрев в распахнутое окно, воскликнул:
- Глянь! Мужик по улице поднимается. С ружьём.
Действительно, прямо посередине улицы, тяжёлой походкой, неторопливо шёл крупный мужик в зелёной майке и камуфляжной бейсболке на голове. В руках он словно малого ребёнка нёс охотничий карабин.
- Ну, чо пацаны, отберём карабинчик? – возбуждённо проговорил Лёха. – Значит так, я на улицу с ружьём выскакиваю, Саня с крыльца в него целишься, а ты Витя со своей берданкой из окна. Мужик как увидит, что на него три ствола, враз обсерется!
Подождав, когда мужчина подойдёт достаточно близко, они произвели свой план в действие. Лёха с криком, держа двустволку в руках, вылетел на улицу, следом на крыльцо выскочил Саня, Витька устремился к окну. Подбегая он увидел, как мужик, не меня положения карабина, с локтя разворачиваясь, стреляет в Лёху, как тот падает, навзничь роняя ружьё. Мужик палит по Сане, тот сгибается, схватившись за живот. От оконного косяка отлетает щепа, впиваясь в Витькино лицо, он пятится, спотыкается за стоящий сзади стул, падает, роняя берданку на пол. Мужик уже в комнате. Витька на заднице елозит от него, тот поднимет с пола берданку, вертит её в руках, потом наставляет ствол Витьке в грудь и нажимает курок. Осечка. – "Говно!" – говорит мужик, и разбивает приклад берданы об стенку. Потом задумчиво смотрит на Витьку, хватает его за шиворот, поднимает. - "Похоронишь своих ушлёпков". Он выходит прочь. Витька чувствует, текущую по ногам собственную мочу, его трясёт. Дверь на крыльцо открыта, и Витьке видны согнутые ноги мёртвого Сани. Витька сползает по стене и начинает скулить. Если бы он осмелился выглянуть на улицу, то увидел бы, как мужчина неторопливо продолжает путь, неся в руках, словно дитя, карабин. На плече у него две двустволки – Санькина и Лёхи…
* * *
Измотанная после пережитого Даша уснула на веранде под пологом в бабушкином доме. Разбудил её грохот падающей посуды. Плохо соображая, она вскинулась с кровати и выбежала в зал. Повсюду на полу битая посуда, сервант опрокинут, а возле него согнувшись, бабушка и обросший мужик. Ухватив бабушку за волосы и пригнув голову к полу, страшный мужик с размаху раз за разом ударяет её молотком по затылку. После каждого удара раздаётся чавкающий звук, бабушка обеими руками пытается отодрать руку мужика от своих волос. Мужик пыхтит, из бабушкиного горла вырываются жуткие хриплые звуки… Вот ещё удар и бабушка кулём валится набок. Даша визжит что есть мочи, мужик, отбросив молоток, устремляется к ней.
В дверях в сени он настигает Дашу, валит её на пол. Даша, продолжая кричать, отчаянно сопротивляется, мужик рукой пытается зажать ей рот, Даша впивается зубами в вонючую окровавленную ладошку. Взревев, мужик, что есть силы, ударяет Дашу другой рукой сбоку по лицу. От чудовищного удара в голове Даши мутнеет, она почти теряет сознание, закрывает глаза. Тело становится ватным, не слушается её, она почти не сопротивляется, когда мужик рвёт на ней футболку, пытается стащить шорты. Внезапно странно хрюкнув, мужик лицом валится возле головы Даши и замирает. Она открывает глаза и
