перерыла.
– Так я же говорила тебе. В шкафу, где все документы, который на ключ запирается. Только не справа, где предприятия, а чуть левее, после красной папки, чтоб не перепутать. – Сопровождая свои слова, она автоматически помахала в воздухе рукой, словно хотела показать, где именно они находятся.
– Ой, точно! – Воскликнула Анжела. – Теперь вспомнила. Ну, все, отдыхай. У тебя когда самолет?
– В семь.
– Ну, я тебя мысленно провожать буду. – Протянула она.
– Ладно, – усмехнулась Алина. – Пока.
– Пока, удачи тебе. Везет же людям, мужей в Италию работать приглашают… – Вздохнув, пробормотала та и повесила трубку.
Алина отошла от телефона и обвела взглядом комнату. Все было тихо, собрано и подготовлено к отъезду. Все необходимые вещи были упакованы по чемоданам и коробкам, безмолвной тенью возвышавшимся в дальнем углу. За окном уже стемнело, и лишь крошечные снежинки, медленно кружась в только им знакомом танце, сделав несколько «па» в воздухе, неслышно опускались на подоконник. Все замерло вокруг, словно в печальной тоске ожидания завтрашнего дня.
Пухленький голубоглазый мальчик, тихо сидевший на диване и медленно перебиравший свои игрушки, то и дело, роняя из рук то одну, то другую, уже начал потихоньку склонять головку, словно нежный бутон цветка, отходящий ко сну.
– Маленький мой. – Ласково произнесла Алина и, взяв паренька на руки, медленно закружила с ним по комнате, тихонько убаюкивая его. И через несколько минут, уже уснувшего, аккуратно положила на подушку, укрыв теплым одеяльцем.
Только она отошла от него, как тут же вновь раздался телефонный звонок. Боясь разбудить сына, Алина подскочила к телефону и сняла трубку.
– Алло. – Стараясь говорить как можно тише, произнесла она.
– Алинка, это ты? Привет! – Прозвучало в трубке.
У Алины перехватило дыхание. Этот до боли знакомый женский голос… Она бы узнала его из тысячи. Через год, через пять, через десять лет… Словно из глубины бездонной пещеры прошлого холодным, гулким эхом отозвался он в ее сердце.
– Кто это? – Всеми силами стараясь не выдать своего волнения, как можно спокойнее произнесла она. На мгновение все смолкло, словно время и пространство вдруг перепутались между собой, потеряв свою сущность, сливаясь в одну черную непроглядную пропасть. И в пустоте той лишь слышен был стук ее сердца. И показалось ей, что стук этот словно в наковальне отдается на том конце провода. «Замолчи!», – молила она его. Но он огромным комом сдавил горло и мешал дышать. Ее бросило в жар. – Кто это? – Кое-как собрав воедино все свои силы, снова спросила она.
– А Таню можно к телефону? – После некоторого молчания слегка напряженно ответил ей женский голос.
– Извините. Здесь нет Тани. – Стараясь держать себя в руках, выдохнула Алина. – Вы, наверное, ошиблись. – И медленно положила трубку на место.
* * *
Было теплое майское утро. Солнце уже светило почти по-летнему. Свежий ветерок слегка трепал ее вьющиеся волосы, задерживаясь и лаская каждый завиток приятной прохладой. Так замечательно было выбежать из душной, отсыревшей за долгую морозную зиму и слякотную весну, полутемной квартиры на свежий воздух. Вдохнуть опьяняющий аромат только что распустивших диких груш, аромат наступающего лета, приближающихся каникул, с неповторимым, манящим за собой привкусом свободы.
Она торопливо сбежала по лестнице со второго этажа обшарпанной четырехэтажной "хрущевки", выскочила из подъезда и побежала по широкой грушевой аллее к троллейбусной остановке. Солнечные лучи, играя, путались в золотистых волосах Алины. Ласковое дуновение ветерка напевало ей весеннюю песню, и казалось, каждая травинка, каждый цветок, каждый лепесточек их нежных только что распустившихся бутонов, находили в ней свои нотки. В такие минуты девушке очень хотелось убежать, куда-нибудь в лес, на речку, подальше от шумных, пропахших запахом газа и бензина, людных городских улиц и насладиться первыми летними деньками, озаренными ласковыми лучиками майского солнца. Не упустить, поймать и оставить их где-то глубоко в душе, чтоб потом, когда яркие краски осени утонут в холодном серебристо-белом одеянии, осторожно достав из укромного уголка памяти свои маленькие сокровища лета, долгими зимними вечерами любоваться ими.
Но она опаздывала. Опаздывала почти на 20 минут.
Она бежала все быстрей и быстрей по широкой аллее, мимо, утопавших в цветах, грушевых деревьев. Сердце бешено колотилось в груди. Снова бабка заставила искать ее чулки, заявляя, что это они с сестрой украли их, чтобы пойти в них на занятия.
– Да не нужно нам твое старье, – пыталась вразумить ее Алина, – сама, опять, куда-нибудь спрятала.
– Как же старье, – не унималась бабка, – теплые и заштопанные. Почти новые. Это Наташка - злыдня, надела, я ее знаю…
– И ей они не нужны… – Вступалась за сестру внучка.
– Как не нужны? Таких теперь не найдешь. Вот мать придет, все ей скажу…
Бабка была неумолима, ей трудно было что-то внушить. Уже год как умер дед и у нее стремительно начал развиваться старческий склероз. Старухе частенько казалось, что ей хотят навредить, и поэтому она все от всех прятала. Потом забывала где, устраивала скандалы и привлекала к поискам всю семью и соседей.
Алина ужасно спешила, в десять часов ей была назначена очень важная встреча, для нее важная, а приходилось выслушивать упреки и оскорбления этой старой ведьмы. Куда было бы проще кануть ей в лицо: «тебе надо, ты и ищи» и убежать по своим делам, пусть бы себе ворчала и злилась на весь мир. Но, зная зловредный характер бабки, что та, не медля ни минуты, кинется привлекать всю общественность к поиску своих ненаглядных чулок, Алина предпочла все-таки задержаться и найти их, наспех переворачивая в бабкиной комнате все ее тряпки. Она не боялась выговоров и упреков матери, она любила и жалела ее. Мать приходила после роботы вся вымотанная и, буквально, валилась с ног. Она работала врачом в приемном отделении областной хирургической больницы. Каждый день сотни больных, шум, суета, нервотрепка. А дома на нее, не давая опомниться, накидывалась бабка со своими кражами, обвинениями и обидами.
Перевернув весь дом и, наконец, найдя пропажу в кармане старого платья, Алина, молча швырнула ее на бабкину кровать. Наспех надела туфли, накинула плащ, бросила последний взгляд в зеркало, все ли в порядке и, не слова не говоря, выскочила из квартиры, не обращая внимания на летевшие ей в след бабкины ворчания.
«О боже, что же будет, только бы меня подождали…», – думала Алина, подбегая к остановке и то и дело посматривая на часы. Было уже без пяти десять, а ей еще полчаса трястись в, еле двигавшемся, тормозившего перед каждым светофором, троллейбусе.
Час битком набитого транспорта уже прошел, больший процент городского населения уже разъехался по своим делам, и на остановке было довольно свободно. Троллейбус подошел почти сразу. Алина быстро заскочила на подножку и прошла внутрь. Пассажиров было не много, половина сидячих мест пустовало. Девушка, как обычно, поймав на себе взгляды нескольких пассажиров, прошла на заднюю площадку и отвернулась к окну. Она не любила привлекать к себе внимание, еще с детства повышенный интерес к ним с сестрой несколько раздражал ее. Конечно, Алина понимала, что близнецы всегда привораживают к себе взгляды людей, и чтобы оправдать этот интерес, те начинали их пристально разгадывать, ища сходства и различия между ними. В такие моменты Алине хотелось забиться в какой-нибудь темный угол, закрыть глаза и не высовываться, пока собеседники не оставят их с сестрой в покое и не переключатся на что-нибудь другое, не столь сильно касающееся ее персоны.
Девушка никогда не считала себя красивой. Учась в школе, они с сестрой были далеко не первыми красавицами в классе, немножко полноватые, закомплексованные и очень болезненные. Именно по этой причине мать отдала их в секцию фигурного катания. И десять лет тренировок сделали свое дело, болезни со временем улетучились, фигурки стали стройными, точеными. И так как занятие спортом отнимало у Алины почти все свободное время, то некогда было часами просиживать у подъездов, как это делали другие одноклассницы, болтая о мальчиках и прочей ерунде. Да и подруг-то у нее особо не было, она была со всеми в хороших, приветливых отношениях. И мальчишки, как-то, по-особому, относились к ней. Еще издали, едва заметив ее, они несколько робели и затихали. Как казалось Алине, они стеснялись ее и даже несколько побаивались. Кто-то из одноклассников как-то сказал ей однажды: «Аля, ты очень симпатичная, с тобой интересно поболтать, но подойти к тебе очень сложно. Ты иной раз как посмотришь, будто кирпичом по голове шарахнешь. Наташка, та - проще…».
* * *
Эта история началась еще в университете, когда заканчивался последний семестр второго курса на математическом факультете, где училась Алина. Впереди уже маячили зачеты, курсовые работы и экзамены. Алине, как и ее однокурсникам, остался всего один рывок - четвертая сессия, и два самых тяжелых года учебы позади. А впереди целое лето свободы, огромное, теплое, сверкающее и переливающееся капельками росы на утреннем солнце и манящее за собой в неведомую даль за розовые облака…
Как-то Таня, невысокая, примерно такого же роста, как и Алина, смуглая, немножко полноватая девочка из ее группы с длинной, толстенной, черной косой, свисающей почти до щиколоток и очень выразительными, яркими чертами лица, подошла к ним с сестрой и сказала:
– Там у входа висит объявление, какое-то непонятное, по морям, по волнам. Набирают в стройотряд. Вы еще никуда не записались?
– Что за отряд? – Мигом отреагировала Наташка. Они, с сестрой, давно хотели записаться в какой-нибудь летний отряд, чтобы уехать, куда-нибудь на лето отдохнуть от дома, от до-чертиков надоевшего, быта, от старой ворчливой бабки, но еще не решили куда.
С наступлением весны все отряды проводили активную агитацию по набору «бойцов». Доска объявлений так и пестрела в вестибюле разномастными рекламами, аж глаза разбегались. Строительные, вожатские, путинные отряды с ярких плакатов, наперебой рассказывали о том, как замечательно они летом работают и отдыхают.
– Строительный, – с готовностью выпалила Татьяна, – вроде как штукатурить, белить, красить…
– А причем здесь волны? – Удивилась Алина.
– Да они едут куда-то на море, кажется во Владивосток. – С нарастающим воодушевление ответила та, наматывая от волнения на руку свою прекрасную длинную косу.
– А запись когда? – Начиная заражаться этой идеей, подхватила Наталья.
– Завтра в шесть, на втором этаже…
– А ты идешь?
– Да и еще Светка, она тоже хочет съездить на море на халяву. А вы как?
Со Светланой они тоже познакомились недавно, месяца два назад. Высокая, почти метр девяносто, стройная девушка со спортивной фигурой, большими карими глазами и пышной копной каштановых волос. Алине она сразу же понравилась своей манерой держаться и высказывать ясно и в точку свое мнение по любому вопросу, и удивительно твердой, для ее возраста, уверенностью в себе и во всем, что она делает и говорит, чего очень не хватало Алине.
– Надо подумать, не знаю, – пожав плечами, ответила Алина.
Ее не вдохновляло все лето провести
