Внутри, как это обычно и бывало, от каждого элемента декора веяло враждебным холодком презрения; вдоль коридоров гулял сквозняк лживой восторженности. Пожав руку знакомому охраннику, Лакин прошёл сквозь арку металлоискателя, тут же застыв от пронзительного свиста сирены.
«Какой-то сбой, Вань?»
«Вроде бы нет, всё в порядке, - обычно улыбчивый охранник немного изменился в лице. – Эй, что это у тебя там?»
На секунду опешив, Георгий понял, о чём говорит его знакомый и поспешил оправдаться, театрально хлопнув себя по лбу свободной рукой.
«Аа, совсем забыл… - Мужчина слегка наклонился к охраннику и приоткрыл полу пиджака. В глазах сосредоточенного охранника сверкнула холодная сталь подарочной бутыли водки, отчего строгие черты его лица тут же разгладились. – Тшш… начальнику отдела несу - взятка».
«Щедрый подарок. Всё понял, без проблем. Ты аккуратнее, не свети особо, я вон – заметил».
«Я тебя не подставлю Вань, не переживай».
«Будем надеяться» - Ответил охранник и уставился обратно в кроссворд.
«Не подставлю. Как я могу подставить товарища, плюющего мне в спину? Образно, конечно. Приятеля, прекрасно знающего о романе моей потаскухи жены с начальником; распускающего обо мне самые скверные слухи, хуже базарной бабы. Нет, такого гнилого человека я просто не в силах подставить. Дорабатывай свои последние несколько часов. Уверен, после того как поднимется грандиозная шумиха и выяснится, кто же пропустил вооруженного человека в офис, охранять уже будешь не ты, а тебя, сволочь.
«Никого не жалко, - продолжил он в мыслях, шагая вдоль пустого коридора, - совершенно никого. Мы ставим свой целью скорейший карьерный рост и бьёмся с усталостью, нервным напряжением и кипами документов по двенадцать часов в сутки, только и мечтая поскорее возвыситься над морем таких же остолопов как и ты. Хотя бы на одну ступень. Мы смиренно выслушиваем от начальства оскорбления в свой адрес, которое только и норовит выставить тебя на посмешище после каждого, пускай самого безобидного, прокола. Оно неминуемо вытрет об тебя ноги, а если не утопит, то уж точно смешает с грязью. – Человек остановился возле металлических дверей в ожидании лифта, всё ещё ощущая всем телом холодок от предстоящей встречи с бесноватым боссом. – И ты не можешь ему возразить. Самое отвратительное - то, что ты не смеешь возразить! Я уверен, каждый человек хотя бы раз в жизни слышал в свой адрес «Не нравится? Проваливай – мы никого не держим!» Они никого не держат…. Чем выше ты поднимаешься по карьерным ступеням, тем большее ощущаешь давление, словно идёт не очередная рабочая неделя, а подъём на вершину Джомолунгмы. Воздуха становится всё меньше, расшатывающие нервы ветра всё сильнее, да и взглянув вниз, понимаешь, что досадное падение приведёт к неминуемой гибели. Сейчас я понял - не нужно было соваться на эту гору. К несчастью, время не отмотать назад. Моё падение неотвратимо: не сегодня, так через несколько месяцев, - оно обязательно произойдёт. А я не собираюсь дожидаться позора. Именно поэтому и прыгну с вершины сегодня. Сам».
***
Умиротворённый гул подъемного механизма наполнил утробу небольшого офисного лифта, к которому без двадцати девять не приблизишься и на три метра. В основном, его приоритетными пассажирами были большие начальники, отчего среди некоторых работников (в основном это были молодые специалисты, только что окончившие ВУЗ) лифт получил обидное прозвище «членовоз». Сейчас же было около десяти часов утра – вовсю кипел рабочий день, поэтому никто не мог помешать Георгию в последний раз предаться размышлениям, наедине с волнительной тишиной и мерно щёлкающим индикатором этажей. Развернувшись спиной к большому зеркалу, мужчина не хотел видеть эту сухую мумию, коим он стал за последние несколько месяцев чёрной, как зрачки его неблаговерной, депрессии. Холодный металл поднимающейся на проклятый четырнадцатый этаж клетки сверкал в глазах человека сталью лопат, засыпающих землёй его скромную могилу; стрелка оставшихся этажей метрономом отсчитывала последние мгновения его скотской жизни; механические вибрации, вздымающиеся из самых глубин шахты лифта, не позволяли ему расслабиться, забыться, передумать. Лакин знал, что через несколько минут ему предстоит стать мерзавцем, преступником, безжалостным убийцей. Сам он предпочитал несколько иные термины – мститель, судья, мессия. Гнёт падёт - знал Георгий, - и хотя бы один день, от моего имени будет трепетать и оставшееся в живых руководство, и офисный планктон, обитающий во всех уголках нашей необъятной Родины.
«Девятый этаж. – Лакин достал из-за пазухи свою презренную ношу (даже в периоды глубочайшей депрессии он не смел притрагиваться к алкоголю), и покрутил её в руках. Стилистикой напоминающая крупнокалиберный снаряд, бутылка водки, конечно, уже выполнила своё предназначение, однако впредь своим принципам, взволнованный мужчина решил-таки глотнуть из горла. – Мне нужно успокоиться. Не каждый день убиваешь людей…. Ухх! Дьявол!- Рявкнул он горящим огнём горлом, глотнув многим больше, чем собирался. Всполохи чужеродного пламени в мгновение ока прокатили по лёгким человека, не дав ему толком вздохнуть. Лицо исказила жуткая гримаса горечи и ярости. - Ну и дерьмо! Как они вообще это пьют? Свиньи! Как же я их всех ненавижу!»
Двое мужчин, ожидающих лифта на одиннадцатом этаже, услышали несколько сильных ударов, доносящихся из проезжающей мимо кабинки, но не придали этому особого значения – мало ли, какие там неполадки. Этот старик повидал на своём веку огромное множество поколений сотрудников Ютегры, так что удивляться посторонним звукам не приходилось.
«Тринадцатый. Похоже, смерть близка. Я ощущаю её кончиками собственных пальцев, чувствую напряжение каждым своим волоском, вдыхаю запах боли и страданий. Я смогу, я сделаю это. Нужно лишь успокоиться. Мои цели преступны, но лишь отчасти: на нашу фирму, эту клоаку, видимо, никогда не распространялись международные законы о свободе слова и защите чести и достоинства человека, так стоит ли считать вершителя закона бездушным палачом? Наверное, этого мне уже никогда не узнать…. Я буду только признателен прибывшим сотрудникам полиции, если они без лишних слов изрешетят меня пулями, как когда-то это произошло с новёхоньким «Фордом» Бони и Клайда».
Мужчина глотнул из бутылки ещё раз. Зачем-то хлопнул тыльной стороной ладони по пояснице, ближе к поясу, - именно там, где холодный пистолет Макарова вплотную прилегал к его телу.
«Было чертовски сложно найти оружие… – Сказал он себе, словно уже разговаривая с чужим человеком. - Но, в нашей стране каждый вопрос можно решить энной суммой. Выходит, я уже преступник? – Мужчина едва видно улыбнулся. - Незаконное приобретение огнестрельного оружия, насколько я знаю, сурово карается законом. Прибавить к этому убийство семи - десяти ничтожных карьеристов и мы получим пожизненный срок. Камера одиночка, прогулки под конвоем, сон на жёсткой койке… нет, живьём я им не дамся!»
Человек расстегнул последнюю пуговицу на пиджаке, когда металлическая коробка лифта неожиданно остановилась.
«Четырнадцать» - прошептал себе под нос Георгий.
***
Как и ожидалось, в офисе кипела работа: едва двери лифта распахнулись, как перед мужчиной промчалось несколько человек в деловых костюмах; гомон ксероксов, телефонных звонков и человеческой речи обдал Лакина невообразимой волной напряжения, мириться с которой, более сотрудник не собирался. Яркий дневной свет резал глаза, но, немного походя на божественную лёгкость небес, не имел с раем ничего общего. Четырнадцатый этаж был одной из множества кузниц ада, жаровни и меха которой продолжали пылать злобой круглыми сутками. Внезапно, перед Георгием возник он.
«Какого хера, Лакин?! – Завидев жертву, прогремел командным голосом начальник отдела. – До обеда объяснительную мне на стол. И разбери этот срач у себя на столе – к нам едет проверка, а у тебя…»
«Всё сказал?» - Стараясь произнести это как можно уверенней, мужчина всё же заметил, как голос его скатился вниз.
Опешив от подобной наглости, шеф выпучил на своего подчинённого такой гневный взгляд, что тому (Георгию) вновь стало не по себе. Впрочем, как и всем сотрудникам вокруг.
«Что? Что ты мне сказал? Ты что, пьян? – Взбешённый взгляд скользнул на бутылку водки, сжатую в руке оппонента. – Ты, видимо, забыл, что значит недоедать и метаться по городу, в поисках работы? Я тебе напомню, полудурок. Нахер мне твои объяснительные - ты уволен!»
Босс был месяцем старше Георгия, однако характером намного жёстче своего сверстника. Он всегда был коварен и, исходя из служебного положения – чересчур прямолинеен, так что если ему и хотелось назвать подчинённого идиотом – поверьте, - он никогда не упускал такой возможности.
К всеобщему удивлению напряжённой публики, специалист и не думал закрывать своего рта.
«Я спросил, ты всё сказал?»
«Лакин, ты совсем берега потерял? Пошёл вон отсюда, увольнительную завтра подпишешь, как проспишься». – Поражённый дерзостью начальник, практически повернулся к нему спиной.
«Привет всем… - Мужчина взглянул на своих замолчавших коллег, после чего тут же перевёл взгляд на босса. – Послушай, Саш…»
«Для тебя, имбицил, я Александр Никол….»
Откуда-то со стороны раздался изумлённый женский вскрик.
Оборвав фразу человека на полуслове, занесённая над правым плечом Георгия бутылка угодила шефу прямо по голове, в один миг превратив всю правую часть его лица в большую кровоточащую рану. Одному Богу было известно, сколько же сил и злобы вложил в этот удар безобидный доселе Жора Лакин. Заорав от дичайшей боли, начальник отдела рухнул как подкошенный, едва не распластавшись на полу.
Кто-то из мужчин сорвался было с места, дабы утихомирить съехавшего с катушек коллегу, однако практически мгновенно застыл на месте – в правой руке Георгия Лакина блеснула оружейная сталь.
«Кончилось, - среди офисных конторок прогремел уже голос самого специалиста, - кончилось моё терпение».
«Что… что ты творишь?» – Прохрипел откуда-то снизу окровавленный начальник.
«Заткни пасть, мразь. Я пришёл сюда, чтобы поговорить с вами».
Судя по побелевшим лицам, многие догадывались, что предстоящий разговор не из приятных.
«Я, кажется, поздоровался со всеми, когда зашёл? Или нет?»
Люди в пиджаках и блузках ещё несколько секунд сохраняли молчание, после чего единодушно закачали своими головами.
«Привет» - Раздался испуганный мужской голос откуда-то со стороны.
«Привет, Жора»
«Здравствуйте, Георгий Иванович» - Робко произнесла белокурая стажёрка. Из всех присутствующих, она была единственным человеком, ещё не развращённым Ютегрой, не испорченным выгодой и кулуарными сплетнями.