прилепил её к крыше.
- Подавись, буржуй!.. - пробурчал Дед и молча пройдя мимо опешившего Генриха Ивановича сел в машину.
- Ну и зачем? - тихо спросила заскучавшая Снегурка-Яга, - с каких это пор ты стал жалеть плохих людей? Ты же знаешь уже — он пожалел выдать своему сотруднику корпоративный кредит в десять тысяч для того, чтобы тот мог отправить своего больного сына в лечебный санаторий.
- Ничего, ничего... - Дед уже выруливал своим «майбахом» мимо машины Погосяна, - баксы-то фальшивые. - Дед лукаво подмигнул своей лжевнучке.
Генрих Иванович наткнулся взглядом на Снегурку-Ягу, посмотревшую на него как-то так... нехорошо и таинственно из окна тихо проезжавшего автомобиля Деда, и ему стало как-то тревожно...
Снегурка же, проводив взглядом Погосяна, пару секунд смотрела на Деда, хлопая пушистыми снегурочьими ресницами, а потом отвязно, по-бабаяговски расхохоталась так, как могла хохотать только Баба-Яга. Отсмеявшись, она чмокнула Деда в небритую щеку и со вздохом сказала:
- Эх, Дедуся, Дедуся... Вот за то я тебя, паразита, и люблю... Что несмотря на то, что ты бабник, алкаш, картежник и вообще скорее асоциальный элемент, чем сказочный, но душа у тебя, стервеца, как у старого, доброго волшебника из какой-нибудь старой доброй советской сказки... Да и мужик ты получше, чем этот малахольный Клаус... - добавила она чуть погодя, ткнув Деда под ребра локтем и снова рассмеявшись.
Работа Деда со Снегуркой-Ягой заключалась в том, что они отлавливали лже-Дедов Морозов со лже-Снегурками, коих в эти предновогодние дни было предостаточно, и, усыпив их на время, выполняли их работу. То есть, дети получали возможность вместо переодетых в Деда Мороза и Снегурку обыкновенных дядек и теток, встретиться с настоящим Дедом Морозом и, ну почти настоящей Снегурочкой, и получить действительно те подарки, которые они хотят. И прикоснуться к настоящему новогоднему чуду — исполнению желаний. Конечно же Дед Мороз не мог обойти всех детей за три дня. К сожалению, такова была реальность. Но дети, которым повезло и они прикоснулись к настоящему Деду Морозу, вырастали прекрасными людьми, которых обходили стороной большие беды и невзгоды.
Только три дня в году Дед Мороз мог дарить детям надежду и радость. И с этим тоже ничего нельзя было поделать. Он конечно мог хоть круглый год бродить по миру людей, но исполнять желания и творить настоящие чудеса — нет, только три дня.
- Смотри, Дедусь... - Снегурка-Яга показала на слегка пошатывающихся Деда Мороза и Снегурку, идущих по направлению к одному из многоэтажных домов. Наверняка они побывали уже не в одном доме со своими оплаченными поздравлениями.
Сладкая парочка была быстро нейтрализована и уложена в «майбахе», чтобы не замерзли.
Дед со Снегуркой-Ягой как по команде прыснули себе в рот освежителем с ароматом еловой свежести и позвонили в нужную дверь.
Девочка Оля, жившая со своей бабушкой в этой квартире, сидела у окна и смотрела во двор. В свои шесть лет она ещё не могла правильно произносить некоторые слова, но фразу «детский церебральный паралич» выговаривала уже безошибочно.
- Оленька, посмотри, кто к нам пришел! - раздался голос бабушки из прихожей.
Оля аккуратно слезла со стула и с бьющимся от счастливого ожидания сердцем пошла к дверям. Она очень спешила, но её ноги, скрюченные болезнью, не позволяли ей идти быстро.
Дед, зная заранее, что девочка больна, сам прошел в комнату. Надо сказать, что Дед хоть и был фрагментарным пьяницей, но если уж начинал работать, то выполнял свои трудовые обязанности в высшей степени ответственно, а проще говоря — работал с душой. И внешний вид Деда преобразился до неузнаваемости — небритый мужик с серым лицом и печальными, мутными от алкогольных возлияний глазами, превратился в розовощекого, бодрого, веселого бородача. Внешний вид Снегурки-Яги не давал основания сомневаться, что она — это она, разве что иногда от взгляда некоторых опытных мужчин, по совместительству являющихся папами своих чад, не ускользал её лукавый и совсем не целомудренный взгляд.
Дед присел на корточки перед девочкой и глядя ей в глаза, прикоснулся рукой к её голове. Её бабушка, с умилением наблюдавшая за этой картиной, в этот момент почувствовала, что жестокий ревматизм, мучивший её всё последнее время, вдруг отпустил, возвращая уже подзабытое ощущение свободы движения.
Это было самое заветное желание шестилетней девочки — чтобы её бабушка перестала болеть и они снова могли выходить на улицу, на прогулку. Про свою болезнь девочка конечно тоже думала, но она за свою пока ещё такую короткую жизнь так много раз слышала от врачей фразу «ничего нельзя сделать...» и ещё какие-то непонятные для неё слова, что к своей болезни относилась как к чему-то неизбежному. И только бабушка не уставала повторять ей каждый день, что она обязательно вылечится и сможет сама выходить во двор и играть с другими детьми и ходить в школу...
Обычно Дед исполнял только одно желание, общий ресурс исполнения желаний был вовсе не так безграничен как хотелось бы, но этот случай был особенный, тут Дед просто не мог не сделать исключения — мир людей был не способен помочь девочке, значит должен помочь он — добрый волшебник Дед Мороз, коим он являлся для всех детей, которые в него верили. Чтобы не шокировать бабушку девочки, он сделал так, что неизлечимая болезнь пройдет не сразу, а постепенно, как бы сама собой.
Вручив ребёнку купленную ей бабушкой куклу и произнеся все положенные в Новый Год слова и поздравления, они попрощались и вышли на улицу. Снегурка-Яга держала в руках кусок праздничного пирога, испеченного бабушкой. Отказаться от угощения было бы слишком невежливым.
- Ну что ты на него смотришь, внучка?.. - усмехнулся Дед, - ешь... раз дали.
- Издеваешься!? Ты же прекрасно знаешь, что я сейчас на карантине от человеческой пищи.
- Ладно, давай я съем. - Дед, не дожидаясь ответа взял из рук Снегурки-Яги кусок пирога и в два укуса с видимым удовольствием его съел. Снегурка только и успела с жалостью проводить взглядом угощение.
- Ты опять исполнил два желания...
- А ты бы не исполнила?..
- Да конечно исполнила бы... - со вздохом ответила Снегурка-Яга. - Ну, что... пошли к следующему?..
И они направились по следующему адресу.
Три дня волшебства и исполнения желаний. Именно так это выглядело здесь в мире людей. Дед со Снегуркой-Ягой творили свои чудеса не благодаря, а вопреки... В этом реальном мире было так много несправедливости, горя и несчастий, что их чудеса конечно же терялись в этой тёмной массе, но те, для кого они творились, запоминали их на всю свою жизнь, будь то ребенок или взрослый. Это было так важно — в мир, сотоящий из товарно-денежных отношений, привнести что-то такое... необъяснимое и не подлежащее учету и оплате... И неважно, что эти чудеса имели такую же вполне физическую основу, как и гроза в мае, эта физика была пока недоступна и непонятна для этого мира и вряд ли когда-нибудь станет понятной, а значит — да будут чудеса!
Не забыли они и про сына того самого мелкого служащего... Поколесив по стране, они вернулись в Москву, чтобы навестить последнюю в этом году семью. Папа мальчика предстал пред ними хоть и с подбитым глазом, но в хорошем расположении духа. Неприятности на работе не должны были испортить праздника для его семьи.
- Ой! А мы ведь не заказывали никого... - удивилась жена, стоя чуть позади мужа.
- Ура!Ура! Дед Мороз! - их сын сразу разглядел в дверях красный с белым кафтан Деда Мороза и белую с серебром шубку Снегурочки и ситуация разрешилась сама собой.
Дед вручил мальчишке давно желаемый им ноутбук, опять немало приятно удивив родителей, запротестовавших было что «это не наше...», а папе отдал конверт с оплаченной путевкой в санаторий для мальчика. От Погосяна.
Генрих Иванович после встречи с Дедом Морозом и Снегуркой, и особенно со Снегургой, ощутил какое-то странное душевное расстройство. Ему вдруг стало как-то... стыдно за свою жизнь. Это был второй, и теперь уже не последний, случай в его жизни, когда ему было стыдно. Он вдруг вспомнил про того мелкого служащего, так справедливо высказавшего прямо ему в лицо свои претензии. И даже вспомнил в какой именно санаторий тому нужно было отправить своего ребенка. Он быстро сел в машину и отправился оформлять документы. Нужно было успеть...
А 31 числа уже совсем под вечер, его машина опять встретилась с «майбахом» Деда, но на этот раз без происшествий. Генрих Иванович выскочил из машины, держа в руках конверт, подбежал к полуоткрытому водительскому окну и дрожащей от волнения рукой протянул его Деду со словами:
- Я знаю, ты передашь это ему, дорогой... И ещё передай ему на словах от меня... - он запнулся, не зная, что сказать, неуклюже топчась перед машиной в полусогнутой позе, такой непривычной для него, - хотя... нет... ничего не надо... просто передай.
Окно «майбаха» неслышно закрылось, но Генрих Иванович успел услышать как Дед негромко и будто даже и не ему сказал: «Ладно, прощаю...».
Пачка фальшивых долларов, заброшенная Погосяном в бардачок в своей машине, после этих слов Деда превратилась в газообразную смесь, испарившуюся с легким дымком, и этим самым избавив Генриха Ивановича от неминуемых неприятностей, связанных с ответственностью за подделку денежных знаков.
Машина Деда неслась по трассе, перед тем как уйти в свой мир.
- Вот и отработали мы с тобой очередной год... - грустно сказал Дед.
- Не переживай, Дедусь, ты же знаешь... Год пролетит быстро, и опять мне тебя уговаривать придется.
- Да-а... - протянул Дед качая головой, задумчиво глядя в снежную даль.
Белая пелена расступилась перед машиной Деда ровно в тот миг, когда в мире людей наступило 1 января.
…...
- Кстати, Дедусь, хотела с тобой насчет Кощея поговорить... - испортила весь романтизм момента Снегурка-Яга.
- Что опять!.. - Дед глянул на Ягу и в его глазах блеснули льдинки гнева, - он опять!..
Яга в ответ только смущенно пожала плечами, поежившись от ледяного взгляда Деда. Посленовогодняя скука для Деда на некоторое время откладывалась...
30-31 декабря 2011 г.
