подмигивает многозначительно, - Правда?
Дурак! - негодую я и пулей, пунцовая до корней волос, вылетаю из радиорубки. Вот, болван! Большой, а без гармошки! Я же девушка!
C тех самых пор с начальником все - только за руку и только по имени-отчеству. И ко мне - хоть бы один пристал! Даже немного обидно стало. Конечно, куда им до него! У него ня выросла! Мудачьё! В баню бы им начальника пригласить - неужели, в самом деле?! Да только у начальника персональный душ в рубке.
А чего ж ты с начальником не осталась, спросите? Раз вам, бабам, размер не имеет значения. Да, ваша правда, я уже подумывала. Я ведь его уже почти полюбила, хвастунишку своего. Нарожали бы детишек и всё бы у нас было. Как у всех.
Только случилось... Ох, до сих пор не могу вспоминать. Плачу... Нелепейшая случайность. Кто ж знал! Чай мы пили в кубрике. Всей нашей компанией. Кипятили, как обычно, в трёхлитровой банке, вёдерным кипятильником. Передавали банку над столом, тоже всё, как обычно. Одно только необычно: донышко, возьми, да и отвались прямо напротив начальника, голубя моего сизокрылого. Судьба-а-а... При чём тут женщина к беде? Я вообще к банке не прикасалась!
Вот зараза, мы даже вертолёт вызвать не можем: азбуки никто не знает, ключом не владеет, а сам начальник без сознания. СОС тоже нельзя - в порту родном загнобят потом: Ах вы, раздолбаи, международный скандал из-за пары варёных яиц! Моряков, конечно, тогда больше, чем нынче, любили, но не до такой же степени! Так что, как я ни рыдала в капитанской каюте, как ни билась в истерике, приговор был окончательный - везём, как есть.
Словом, пробыл начальник героем ещё целых три дня, пока до берега довезли. Собрали все вентиляторы с парохода, вокруг него обставили. Так и лежал, выставив ню на всеобщее обозрение. Да кто теперь разберёт: врал - не врал! Там всё распухло и облезло. А то! Попробуйте себе на ноги три литра кипятка - каково?
А потом... Что потом? Вы же знаете наш бабский стервозный инстинкт. Любовь любовью, а нам вынь да положь продолжение рода.
В больнице я его потом навестила. Когда уже мы из рейса вернулись - раньше никого на берег не отпустили. Яблоки принесла. Но даже „прости“ не смогла вымолвить. Только плакала...
