"Мечта о президентстве СССР или правдивый, почти, рассказ одного из организаторов приватизации муниципальной собственности в Екатеринбурге".

Часть 1.   Антикоммунизм отца.

Детство моё прошло в замечательном месте - на юге Курганской области в селе, где огород отеческого дома упирался в благодатный, хвойный, сосновый бор.
В 1953 году закончилось правление тирана, отца всех народов, Сталина. Осуществление передачи власти перво­го лица преемнику при тоталитарном режиме действующим законодате­льством прописано не было. И вот Великая ядерная держава окунула­сь в передел власти, когда партийный функционер, имеющий доступ к атомному оружию, мог для победы в этой схватке не только грозить своему оппоненту такой возможностью, но и реально применить его на терри­тории страны.

А подвело к роковой черте первое государство на Земле без частной собственности на средства производства и эксплуатации человека человеком нежелание уйти на заслуженный отдых И.В.Сталина, который питал иллюзию, что его правление будет "вечным", а идея коммунизма будет поглощать всё новые и новые страны.
Мой отец родился в 1932 году в семье комбайнёра, который умер от полученной на работе простуды лёгких в 1941 году, и бабушка осталась с тремя малолетними детьми в тяжёлую годину Великой Отечественной войны. Второй дед, по имени Степан, воевал в пехоте пулемётчиком с 1941 - 45г.г., оставил свою подпись на стенах поверженного Рейхстага в Берлине, освобождал Прагу, а затем ещё и участвовал в разгроме японской, квантунской армии в Маньчжурии.

Все эти годы жена и пять дочерей молили Господа Бога о его возвращении домой живым. Однако ранений дед не избежал, поэтому в промозглые сырые дни инородные предметы в виде металлических осколков в теле давали о себе знать. В послевоенные годы фронтовики были на вес золота, и деда Степана односельчане избрали председателем колхоза, хотя он и не состоял в рядах комму­нистической партии. Фронт закалил деда не только физически, но и во­спитал душевное сострадание к любой несправедливости, оставив на сердце глубокие шрамы от боли за оставленных в сырой земле боевых товарищей.
Потому дед Степан позволял или делал вид, что не замеча­ет того, что колхозники, работающие в поле, на ферме либо на зерно­хранилище, при окончании смены уносили домой в своей обуви остатки зерна, чтобы накормить голодающих детей. Мне не известны подробности того, каким образом об этом стало известно правоохранительным орга­нам, но дед на основании указа "О краже колосков" за проявленную халатность по обеспечению сохранности вверенного колхозного иму­щества получил по приговору суда 8 лет строго режима, а свидетель-доброжелатель, по заявлению которого и началась проверка, также уго­дил в тюрьму. Гулаговская система карала всех.

Дед провёл в заключе­нии половину срока, так как после смерти Сталина осужденные пo многим статьям за малозначительные правонарушения подлежали амни­стии. В моей памяти дед Степан остался волевым и справедливым чело­веком, который, иногда в эмоциях, говорил в мой адрес: "У-У, идол!"
И когда в хрущёвские времена по радио вещали здравицы в адрес ком­мунистической партии Советского Союза (КПСС), под чутким руководством  которой труженики села в закрома государства постоянно с высо­ким энтузиазмом перевыполняли намеченные планы сдачи урожая, дед ре­зко выключал радиоточку, говоря, что это всё – обман народа.

Мой отец окончил семилетку, расположенную напротив усадьбы ро­дительского частного дома, где из колодца брали воду для хозяйстве­нных нужд всей школы. Отцу на учёбу времени оставалось немного, пото­му что он был единственным мужчиной на хозяйстве. И когда в выпуск­ной год учителя хотели выставить ему несколько неудовлетворительных отметок, моя бабушка подошла к директору и ультимативно заявила, что если у сына в аттестате не будет всех положительных оценок, то школа не сможет пользоваться водой из её колодца.
Тут же вопрос был снят. Благодаря этому отец смог пройти курс обучения в районном це­нтре автошколы и получить права шофёра, а это позволило после при­зыва в ряды Советской Армии попасть служить в Берлин.

С 1951-53г.г. отец на трофейных легковых автомобилях марки "Хорьх"и "Мерседес" во­зил по Восточному Берлину руководителей воинских частей, раскварти­рованных на территории Германской Демократической Республики.
За годы службы он увидел, пусть и через колючую проволоку, жизнь "загнивающего" капитализма, а уровень уже в то время был не в пользу социа­лизма. После демобилизации, вернувшись в родное село, отец женился, а через год родился я. Через пять лет в семье было уже три сына. Всю жизнь отец проработал шофёром.

Своё детство я вспоминаю с удовольствием, так как живописная при­рода края развила во мне любовь к лыжам, свежему воздуху, воде и об­щению через созерцание с окружающей средой. Со слов матери, года в два, я в одной распашонке отодвигал доску у больших ворот и убегал со двора, чтобы на босу ногу насладиться свободой на проезжей части дороги по горячему, мокрому песку после тёплого, летнего дождя.
Или, уже в старшем возрасте, без разрешения родителей с опытным товарищем мог пойти к лесному озеру за семь километров и на чужой лодке сплавать за камышом, который имеет вкусную сердцевину, а потом обещать матери, что подобного впредь не повторится. Родители в дет­стве нам постоянно говорили о том, чтобы мы с незнакомыми людьми никуда не ходили.


Однажды мы с ровесниками играли у дороги возле чужого двора, как вдруг рядом с нашей ватагой остановилась "Волга",  и из салона спросили о дороге в другую деревню. Мы на словах и жес­тами объяснили, однако последовало предложение, что неплохо бы кому-то из нас показать путь лично, а заодно и прокатиться.
Мой родной брат Владимир, младше меня на 1год и 8месяцев, в возрасте 2-З лет хо­тел было влезть в машину, но я схватил его за распашонку и не поз­волил этого сделать, и никто другой в салон не сел.
Когда нашему младшему родному брату Александру было чуть больше 1года, произошёл ужасный случай. Мы с соседскими братьями нашего возраста на неболь­шом школьном пруду плавали на старых сухих стволах ив, распиленных на двухметровой длины части. И вдруг кто-то крикнул, что в метрах 10 плывёт ондатра.
Я взглянул и быстро определил, что это чепчик моего младшего брата, мгновенно прыгнул в воду. Уровень был по грудь, и, разгребая руками воду, я бегом добрался до плывущего вниз лицом брата, взял его на руки и вынес на берег. Саша уже не дышал. Тогда я, считая, что наглотавшихся воды людей надо откачивать, в букваль­ном смысле. Со своим братом Володей взяли его за руки и ноги и начали раскачивать как качели. Хорошо из леса с ягодами шли взрос­лые, которые подсказали нам, как правильно надо делать, чтобы вода вышла из лёгких. Тут же наш брат задышал, всхлипнул и заплакал. Ох, и досталось нам тогда от родителей.


Вряд ли кто застрахован в детс­тве от подобных трагических случайностей, особенно, пацаны, всегда желающие самостоятельно постигать окружающий мир, не вникая в разъяснения и предостережения взрослых. Но и народная мудрость гласит: знать бы, где упасть, там и соломки подложить, а небольшие шишки да­же полезно набивать.

Помню, как бабушка про отца рассказывала подобный случай. Когда ему было лет 10, они вдвоём ездили на конной телеге метать сено. Отец упал с копны и ударился о пенёк затылком. Сначала он захрипел, потом начал синеть, а дыхание стало прерываться. Тогда бабушка, не зная, что делать, перевернула его на живот и всем своим телом прыгнула коленями на позвоночник. Отец задышал и остался жив.

Первый класс я закончил в школе, из которой через "водяной" ат­тестат вышел во взрослую жизнь мой отец. А ещё в дошкольном воз­расте я вставал на лыжи и ходил за учениками по проложенной ими трассе в сосновый бор, любуясь зимней природой родного края, также иногда позволялось присутствовать на уроках младших классов, так как мне это было интересно. Поэтому первый класс я закончил отлич­ником.

Отец устроился работать водителем грузового автомобиля в ав­токолонну районного центра в 12км от нашего села. Жил у родствен­ников на квартире, а по выходным на велосипеде приезжал домой, по­том купил мотоцикл "ИЖ-49".
В начале 60-х годов купить в личную собствен­ность легковой автомобиль на селе было практически невозможно. По­этому отец, накопив сумму, равную двойной цене мотоцикла с коляской "К-750" киевского производства, поехал в Москву оформлять покупку. Хорошо, что была возможность у кого остановиться, так как в столице проживали родственники по линии матери, а то бы с наличной суммой на ру­ках, и по тем временам солидной, можно было вернуться домой без денег и мотоцикла - хорошо, если живым и здоровым.

Но психологи­ческая закалка и опыт общения с офицерским составом, приобретённ­ый во время прохождения срочной службы в Берлине, сыграли положи­тельную роль при оформлении отцом этой сделки. Ему пришлось на тор­говой базе через магазин оплатить мотоцикл, а за внеочередное пра­во приобретения товара дать взятку в сумме стоимости мотоцикла от­ветственному за отгрузку продукции, оформив доставку покупки ЖД транспортом до Кургана, дополнительно оплатив грузовой тариф. Для меня этот факт оказался первым, хотя и косвенным, соприкосновением с та­ким явлением, как коррупция.


В 1964 году родители решили разобрать свой жилой дом и переве­зти его в районный центр, и на следующий год мы уже жили во время­нке на окраине 15-ти тысячного городка.
Отец часто принимал в гостях своего дядю, который прошёл горнило Великой Отечественной Войны, где после ранения у него была ампутирована нога. Во время за­душевных разговоров за жизнь они, естественно, употребляли водку. Ме­ня же отец всегда приглашал посидеть с ними за столом, чтобы я слу­шал и вникал, анализируя суть обсуждаемых проблем.
Дядя Толя рассказывал о фронтовых буднях, подчёркивая, что не только члены КПСС со­вершали героические подвиги за освобождение Родины от фашистских оккупантов, но тяготы окопной жизни делили все в равной степени.

О написании перед боем  заявления о том, что если боец по­гибнет, то он просит, чтобы его считали коммунистом - это миф, который был придуман сталинской пропагандой для увеличения значимости пар­тии большевиков в разгроме агрессора.
Отец же вспоминал о своей сроч­ной службе в Германии. Когда он, находясь за рулём автомобиля, с подвыпившими офицерами в салоне по их команде, как бы случайно, пересекал условную границу, разделяющую  Берлин на запа­дную и восточную зоны оккупации, и въезжал на чужую территорию.
И союзники по антигитлеро­вской коалиции к ним всегда относились лояльно, позволяя вернуться своим ходом через разделительную черту.

Отец говорил о существую­щих нормах кумовства на его предприятии, когда коммунисты извлека­ли лишь привилегий из своего членства в рядах КПСС.
Так молодые, нео­пытные водители получали для работы новые грузовые автомобили бла­годаря своим родственникам, занимающим руководящие посты, а это обязывало, как правило, состоять в рядах КПСС, так как в статье Конст­итуции была закреплена норма о руководящей и направляющей роли па­ртии, а в то время партия в СССР была одна.
Естественно, уровень зар­платы у блатных шоферов оказывался выше, при этом условия