Конец света

из многочисленных знаменосцев. Выбор был сделан так: следовало найти среди знаменосцев грузина и русского. Грузин среди знаменосцев был один, а вот русских много, и посчастливилось войти в Историю именно Егорову.
 
   
 
 Оружием я выбрал малую саперную лопатку с черенком из армированного титановыми нитями углепластика, нож разведчика и незаряженную гранату. Экипировка - х/б плюс каска. Именно с ней (незаряженной гранатой) пришел комиссованный из армии после первого ранения Егоров к председателю колхоза, и под угрозой взрыва заставил выписать повестку с повторным призывом на военную службу.
 
 Оказавшись на песке арены, Егоров произвел на меня, в первое мгновение, довольно разочаровывающее впечатление. В нем не было ни мощи чернокожего боксера, ни утонченности японского самурая. Тем не менее, в его ладной фигуре чувствовалось то, чего до сих пор не было на здешнем песке - уверенности.
 Взгляд, брошенный Егоровым на чёрта, мелькнул мгновенным узнаванием при виде рожек на каске - дело известное, кивнул он себе. Вентиляционные ли там, в каске, отверстия, нет ли - чёрт был ему хорошо известен.
 Конечно, как и всякий советский пехотинец в 1945 году, Егоров предпочитал врага, предварительно сошедшего с ума от артбострела, или, на худой конец, оглушенного разрывом единичного снаряда, калибром миллиметров так 152 или 203. Но за неимением гербовой советский пехотинец писал и на простой - и винтовкой, и автоматом, и ножом.
 Хвост же чёрта, вкупе с копытами и выпирающим из х/б пенисом, впечатление на сержанта .. не произвели. К слову, напугать сержанта Армии-победительницы, прошедшего сотни рукопашных схваток и пережившего немецкие бомбежки, нельзя было вообще никак.
 А вот на морде чёрта кожный покров слегка посерел. В повадках двинувшегося к нему сержанта чувствовалось, что Бог не в Силе, но в Правде.
 
 Для начала сержант ловко и точно швырнул кистевым броском незаряженную гранату точно в лоб противнику, угодив аккурат под обрез каски. Раздался гулкий звук встретившейся с мордой чёрта гранаты, но видимого эффекта бросок не произвел. Чёрт нанес излюбленный удар, но при всей своей невероятности удар хвоста Егоров всё же отразил, встретив хвост лопаткой. Лопатку наконечник хвоста на излете пробил, и в это же мгновение Егоров повернул лопатку продольно и резко рванул её на себя. Чёрт стремительно поджал лишенный наконечника хвост, но боеспособности не утратил: размашистый удар Егорова сзади - через верх - вниз, в саперной лопатке которого еще торчал костяной наконечник хвоста, был парирован довольно искусным встречным выпадом. Тем не менее, чувствовалось, что именно во владении малой саперной лопаткой чёрт подкован недостаточно.
 
 
 И тут я увидел воплощение фразы "Так поражает молния, так поражает финский нож". Вот секунду назад нож разведчика был у Егорова в ножнах, и вот сейчас он у чёрта в печени. В тот же миг чёрт рухнул, и над пространством раздался удар гонга.
 
 * * *
 
 Звук гонга необъяснимым образом усилился, растянулся во времени, и я обнаружил себя в любимом автомобиле. Видимо, я заснул в пробке, и теперь сзади меня сигналило машин наверное с десяток, а передо мной было добрых 10 метров свободного пространства. Я с облегчением вздохнул и двинул машину вперед.