живешь на то, что зарабатываешь в конторе?
- А на что я живу, по-твоему?
Марат с нескрываемой досадой посмотрел на меня. Но объясниться нам не пришлось, потому что в этот момент наша машина столкнулась с каким-то неопознанным предметом. Марат резко нажал на тормоз, и она, в смысле машина, вздрогнув, послушно остановилась. Какое-то время мы неподвижно сидели, как-то совершенно одинаково вжавшись в сидения. Удар от столкновения был мягким и совершенно беззвучным. И это заставляло предполагать самое худшее.
Часть тринадцатая.
- Надо все же посмотреть…
Я согласно кивнула, но с места не двинулась.
Марат открыл дверь. Густой снег приглушал привычные уличные звуки, и все же это на мгновение сняло напряжение, разрушив стену отчужденности, воздвигнутую в моем сознании испугом. Но, выйдя, Марат плотно прикрыл дверь, и снова стало тихо. Тишина и неизвестность нагнетали внутреннюю панику, и разыгравшееся воображение рисовало мне жуткие картины непоправимой беды. Ну что за мука, черт возьми! Сжавшись, низко наклонив голову и обхватив себя руками, я уже не надеялась на хорошее известие, но теперь мне было все равно. Пусть что угодно, но только не эта выматывающая неизвестность. Открыть дверь, выйти и все узнать? Нет. Маленькая жалкая трусиха. Впрочем, стыдить себя было бессмысленно. Я знала, что это не поможет. Страх увидеть все собственными глазами был настолько велик, что никакие увещевания совести в расчет им не принимались. Мне оставалось только ждать. И когда я уже почти довела себя до истерики, распахнулась дверь, и в салоне показалась заснеженная голова Марата.
- Выходи.
- Зачем? – испуганно спросила я.
- Выходи, выходи… Все в порядке. Мы просто протаранили сугроб.
- Сугроб?..
- Я не намерен давать разъяснения, согнувшись в три погибели. Пойдем.
И он захлопнул дверь.
Протаранили сугроб… Чушь какая-то. Однако напряжение, секунду назад, готовое, как перезревший нарыв, лопнуть и затопить меня толстым слоем вонюче-гнойной жидкости, стало сдуваться, и я облегченно вздохнула. Сугроб так сугроб. Какая разница?
Обстоятельство, вызвавшее ДТП, на поверку оказалось довольно курьезным. Произошло собственно вот что.
Обильный снегопад, не прекращающийся несколько часов сряду, засыпал Москву весьма основательно. Сей факт владелец небольшого ресторанчика с забавным названием «Три поросенка», расценил как существенную угрозу своему бизнесу и не пожелал спокойно взирать на погодный катаклизм. Однако, расчищая территорию перед своим заведением, он не рассчитал и смел на проезжую часть огромный сугроб, в который мы из-за плохой видимости и врезались.
К счастью, ни физического, ни материального ущерба мы не понесли. Но!.. Моральные страдания, видимо, столь явственно отразились на моей физиономии, что хозяин, моментально оценив обстановку, предложил нам в качестве компенсации бесплатно пообедать в его ресторане. Не уверена, что им руководило сострадание, но необременительное для «Трех поросят» предложение нам с Маратом пришлось как нельзя кстати. Объясняю. Судя по всему, путь нам предстоял долгий. Рассчитывать на радушный прием хозяина не приходилось. Демьянов и ему подобные персонажи нашей современной истории не особенно задумывались, что нормальные, с точки зрения физиологии, человеческие потребности присущи не только ближнему кругу их окружения, но, вообще, всем представителям рода человеческого. Короче говоря, рано или поздно нам с Маратом пришлось бы решать проблему питания. Выходило, что, если посмотреть на «поросячий» сугроб с правильной точки зрения, столкновение с оным было везением. Народная мудрость, проверенная веками: что Бог не делает – все к лучшему.
Поглощая бесплатное угощение в приятной атмосфере уютного ресторанчика, мы наблюдали за посетителями, которых к нашему удивлению оказалось довольно много. Уж не знаю, были ли они все завсегдатаями этого заведения, но хозяин, переходя от столика к столику, общался со всеми очень приветливо. Мне особенно понравилось, что он ни разу не повторился, находя для каждого новые слова и шутки.
- Тебе это ничего не напоминает?
Я пожала плечами.
- В самом деле?
- Не знаю. Только мне здесь нравиться. Ты заметил, что он подходит не ко всем?..
- Физиономист.
- Ну да, по физиономиям определяет, кто не расположен к общению. Нет, все-таки в скромных ресторанчиках есть определенное обаяние. А моя матушка обожает назначать встречи в дорогих модных ресторанах. Я с трудом переношу их, всю тамошнюю атмосферу…
- Почему?
- Только не говори, что чувствуешь себя там уютно.
- Разве они существуют для этого?
- Нет, конечно… Но, с другой стороны, разве уют ничего не значит? Ну, я имею в виду, для тех, кто любит туда ходить. Неужели все лишь сводится к показухе? Не понимаю…
- Не так.
- Что?
- Ты не понимаешь, потому что путаешь понятия… Мешаешь все в одну кучу, а мухи и котлеты всегда должны находиться отдельно. Сколько лет твоей матери?
- Сорок три…
- Правда? Я был уверен, что ей за пятьдесят…
- Разве она так плохо выглядит?
- Выглядеть сейчас, положим, совсем не сложно…
- Могу заверить, что к «пластике» она до сих пор не прибегала.
- Я не об этом… То есть я, конечно, об этом… Ты меня запутала.
- Я?..
- Ладно, я сам запутался. Собственно, я хотел сказать не о внешности.
- А мне кажется, что ее внешность заслуживает разговора…
- Ну да, она безусловная красавица…
- И актриса хорошая.
- Да. Почему ты меня все время перебиваешь?
- Сама не знаю. Язык «развязался» наверное.
- Как?
- Это моя нянька так говорила: «Привяжи язык и следи, чтобы не развязался».
- У тебя была няня? Ты не поверишь, но я впервые общаюсь с человеком, у которого была няня. Я не имею в виду работу…
- Странно.
- Мы из разных миров, детка.
- Не называй меня деткой.
- Что так?
- Меня так дед называл.
- Ну и что? Или тебя это расстраивает?
- Расстраивает. У нас с ним была весьма значительная разница в возрасте. Понимаешь?
- Что-то не очень.
- Ассоциации, понимаешь? Мне бы хотелось, чтобы наше общение было иным.
- А-а… Кажется понял. Ты подумала, что я воспринимаю тебя, как маленькую девочку…
- Ну, что-то в этом роде…
- Нет. Я вижу в тебе…
- Кого?
- Кстати, у тебя кто-нибудь есть?
- Что значит кто-нибудь?
- Сердечный друг.
- Марат, ты прелесть!
- Это намек?
- Это констатация.
- Жаль.
- Ты уходишь от ответа. Кого ты во мне видишь?
- В двух словах это не так просто выразить… Давай лучше сменим тему. Например, поговорим о твоей матери. Ты что-то о ресторанах начала?..
- О ресторанах?
- Ты сказала, что твоя мать любит дорогие рестораны.
- Да. Это правда. Но тема, по-моему, не слишком интересная.
- Почему ты не пошла в артистки?
- Просто не пошла.
- Часто об этом спрашивают?
- Нет.
- А друзей у тебя много?
- Приятелей и приятельниц много…
- А друзей?
- Не знаю. Почему ты спрашиваешь?
- Завидую людям, которые умеют дружить.
- А ты не умеешь?
- Похоже, что так. По крайней мере, даже если у меня и были когда-то друзья, то я их благополучно растерял в дороге…
- Меня это нисколько не удивляет.
- В самом деле?
- Это не то, что ты подумал. Последнее время ловлю себя на мысли, что те, кого раньше считала близкими людьми… В общем, все чаще остаюсь наедине со своими проблемами, стесняясь нагружать ими других.
- А хочется как в книжках?.. Ремарк и все такое прочее…
- Точно! В жизни так не бывает?
Марат неопределенно пожал плечами и отвернулся к окну.
За окном по-прежнему валил снег, за густой пеленой которого невозможно было ничего разглядеть. Неясные людские силуэты… Вот и все.
- Который час?
Марат нехотя взглянул на часы.
- Без четверти двенадцать.
- Ужасно не хочется ехать к этому Демьянову.
- А чего тебе хочется?
Я задумалась.
В самом деле, я не знала, что мне хочется, зато то, чего не хотелось, вырисовывалось достаточно четко. А не хотелось мне возвращаться в нашу контору. Не хотелось, вообще, ничего обыденного. Это от погоды. Вернее из-за снегопада. С осадками у меня всегда были особые отношения, но снег…
Зимние каникулы я всегда проводила на даче. Так уж повелось. Дед был слишком стар для всевозможных вояжей, а отпускать меня куда-то одну не решался. И если, летом, вспоминая о моем существовании, родители попеременно устраивали мой отдых, то зимой мы: дед, баба Лина и я, перебирались в нашу загородную резиденцию.
Окно моей комнаты выходило на участок, прозванный дедом «английским парком». В реальности же это был кусочек леса, сохранившийся нетронутым на облагороженной территории дачи. И само огромное окно, представляющее собой нечто вроде застекленной трельяжной решетки, и вид за ним всегда создавали у меня, урбанизированной девочки, какое-то неправдоподобно-сказочное ощущение. Зимой особенно. Просыпаясь по утрам, я видела высокие разлапистые ели, сверкающий на солнце ковер из нетронутого пушистого снега, не выдерживающий вес даже самых маленьких пичужек, которые, проваливаясь в него лапками, встревожено пищали и, смешно размахивая крылышками, в спешке улетали. А ранние зимние закаты, когда заходящее солнце наполняло комнату неправдоподобно-прекрасными красками, предавая обыденным вещам какую-то тайную непонятную значимость. Но и это было еще не то… Снегопад. Крупные белые хлопья, кружась за окном, бесшумно падали, очертания деревьев становились неясными… Вот это и было то время, когда ничто уже не могло сдержать разыгравшейся фантазии и приходило ощущение… Нет. Сильнее. Уверенность, что вот-вот должно произойти нечто необыкновенное, волшебное!..
- Так чего же ты хочешь?
- Не знаю. Может быть, забыв о предстоящей дороге сидеть в этом уютном ресторанчике и болтать с тобой о всякой ерунде?..
- В самом деле?
- А почему нет? Разве здесь плохо?
- Хорошо, я попробую дозвониться до Демьянова.
Попытка не удалась. Да я и не рассчитывала на удачу. Упорство Марата трижды набравшего номер и трижды выслушавшего равнодушный ответ о недоступности абонента, я, конечно, оценила, и, печально вздохнув, скорее из желания как-то выразить соучастие в его попытке спросила:
- Придется ехать?
- Извини, что втянул тебя в эту авантюру. Но…
- Эту стихию, - я кивнула в сторону окна, - ты не мог предвидеть… Хотел как лучше, ведь так?
- Утешаешь или утешаешься?
- А ты нуждаешься в утешении?
- В утешении?.. Да нет, я нуждаюсь не в утешении.
- В чем же?
Марат как-то не очень уверенно кивнул, и, опершись на сложенные, на столе руки, сильно подался вперед. Я непроизвольно тоже потянулась ему на встречу, но он почти тут же отпрянул, откинувшись на спинку стула.
- Не теперь.
- Расскажи, - упорствовала я, предвкушая возможность соприкосновения с тем сокровенным, что он, как мне казалось, тщательно скрывает от окружающих.
Он отрицательно помотал головой.
- Как-нибудь в другой раз. А теперь, если мы хотим засветло добраться до той чертовой дыры, где господину Демьянову заблажило устроить родовое поместье…
- Это так далеко? – перебила я.
- По хорошей дороге часа два, но… Ты сама видишь, что творится. Одно приключение мы уже поимели. Дай Бог,
Странная у героини работа. Зато, очевидно, не банальная.
очертания деревьев становили неясными
что творитЬся