ОТ АВТОРА
Я всегда была слишком хорошей. Пыталась соответствовать морально-этическим нормам поведения. Мне казалось, что все люди устремляются к разумным целям и недостатки, проявленные в мире, – это просто человеческие слабости. «Не могут соответствовать, но все стремятся и стараются» – было моим неповторимым кредо.
Чистота – главное человеческое качество. Чистота отношений, чистота оценок, чистота стремлений. Грязь возникает от слабости, усталости, болезни.
«Люди стремятся к богу и избегают чёрта» – следующее сорвавшееся кредо.
Хаос, царящий вокруг чистоты, хаос, царящий вокруг бога, породил название книги.
Я очень чиста и хороша, и все мои предыдущие книги о чистом и хорошем.
Мне больно писать о грязи и пошлости, так как стыд покрывает раскаянием, но…
решила и я освобождаюсь
от тщательно скрываемых,
остро проживаемых
немыслимо жестоких опытов
ритмологической оценки
лежащего на предложенной тарелке.
Доедайте сами, додумывайте…
ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЮ
Приспособить собственную жизнь к общей, социальной, помогает воспитание. Положенное на тарелку надо доедать.
Купленное платье надо поносить. В купленном доме надо пожить. Или в аренду сдать. Красивая еда для глаз, но рот пытается вмешаться.
Приспособить общее под личное пожеланием без нравоучения.
Вы относитесь к обществу чистых тарелок?
Безукоризненной репутации, безупречных кредитных историй. Вы такой же хороший и правильный, как я? Тогда извлечём тщательно сокрытое от посторонних глаз коллективное подсознательное. Ещё интереснее – вскрыть из памяти скрываемое от своих собственных глаз индивидуальное подсознательное. Извлечь свои проступки из памяти, упаковать полезный опыт, узнать, какие такие люди не скрывают своих дурных намерений или охотно демонстрируют их.
Вы экономны и мудры? – Познакомьтесь с глупыми и расточительными.
Вы глупы и экономны? – Познакомьтесь с мудрыми и расточительными.
Вы глупы и расточительны? – Познакомьтесь с мудрыми и экономными.
Главное для меня – ваш успех в освоении своего антипода.
ИДУ В РАЗУМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ
Я живу в Лучевой Вселенной – чистейший образец звенящей чистоты. Смотрю на свет и вбираю время. Через увеличительное стекло наблюдаю за живущими на планете Земля.
Центрирую внимание на выяснении отношений. Самое необходимое в осознании само¬го себя – задать вопрос «почему?». «Поч嬬му мне запрещено, а кому-то нет?» – смущающий коллективное сознание вопрос.
Воспитатель проводит обучение – «нельзя».
Не воровать. Не убивать. Не пукать в комнате. Прилюдно громко не сморкаться. Не плевать на пол. На улице не испражняться.
Сознание возмущается: «Я знаю: поляки сморкаются. Немцы пукают. Индусы испражняются. Военные убивают. Бандиты воруют».
В целом запрещено, но в каждом отдельном социуме что-то разрешено.
При определённых обстоятельствах каждый человек обязан был нарушить заповеди воспитателей для выведения наружу коллективного бессознательного.
ВОРОВСТВО, ИЛИ КАРМА
В девятом классе средней школы мне подарили чёрные туфли на шпильке. Шпилька – высокий тонкий каблук. «Я – взрослая!» – завопило моё существо и отправилось на диско¬теку. Потешив танцеваль¬ными движениями тело, разрушив убойными мелодиями слух, доведя до полной усталости от мерцающего света глаза, выбрав в попутчики самого престижного парня, я отправляюсь в ночную тишину. Парня зовут Сергей. И выбираю я его не по красоте фигуры, а по занимаемому положению – он сын директора совхоза, а значит, гарант разрешения. Подходим к чужому саду, громко смеясь от перевозбуждения, перебрасываясь банальными словечками, рвём чужой спелый крыжовник. Честно признаюсь, больше трёх ягод подряд я съесть не могу. Рвём не для еды, а для потехи. Выбегает разозлившийся не на шутку хозяин крыжовника. Понимаю, на шпильках далеко не убежишь. Сергей тоже не предпринимает к бегству никаких усилий. Мы же имеем право на развлечения? Хозяин после опознания маленьких воришек возмущение переводит в просьбу. Мы спокойно расходимся по домам. В душе зарождается липкое, неприятное чувство нечистоплотности, бессмысленности произошедшего. Липкая тягучая масса покрывает смысловой экран. Разрушающий наваждения вопрос: «Зачем? А смысл?»
Тело сна заставляет физическое тело покрываться то холодным, то горячим потом.
Утром я, пай-девочка, вытираю туфельки от пыли. Задаю приводящие маму в восторг вопросы: чем я могу быть полезна? А не нуж¬на ли моя помощь? Мама убирала в огороде лук. Для зимнего хранения луковицы запл嬬тали в косичку. Эту не особо сложную работу мне и поручили. Руки вплетают луковицу за луковицей, под солнечным сплетением слегка посасывает вопрос: узнают – не узнают? В головном мозгу несмелые вибрации оформляются в неспелую тему: рассказать – не рассказать, накажут – не накажут.
Самым большим наказанием в нашей семье была доверительная беседа о выходе за общественные рамки приличия. Мой собственный голос требует чистосердечного признания. И, продолжая складывать луковицы в определённый рисунок, я громко напеваю песни на немецком языке. «Как кукушке ни куковать, ей судьбы нам не предсказать».
Отворяется калитка, любимый папа пришёл на обед. Подходит ко мне с правого бока и ласково, внимательным голосом спрашивает: «Дочка, зачем ты это сделала?»
В ответ я здраво парирую: «Серёжка тоже был со мной».
«С твоим другом ведёт беседу его отец», – совершенно резонно ответил папа.
Страховка не сработала; тягучая, липкая масса достала душу из-под солнечного сплетения и отправила в пятки. Тёмной липкой массой было не что иное, как стыд. Нет, не мой. Моей в этой истории была только душа, которую липкая масса перемещала по моему телу, куда ей заблагорассудится. Тягучая масса ядовитого «нельзя».
Самое неприятное было в отключении самообороны в виде вопроса: «Ничего страшного не произошло. Давай вместо трёх ягодок вернём ему ведро крыжовника». Наружная самооборона – компенсация. Внутренняя самооборона – оправдание. Папа излучал свет доброжелательного участия. Мама хвалила за добросовестный труд, но липкая, тягучая масса между ними не вытягивалась, а терпеливо вызывала чувство раскаяния. Мурашки стыда поползли по моему существу снизу вверх. Только бы солнышко не заметило. Только бы небо грозой не расхохоталось.
Ночью звёзды далеко и заглушают противную, вязкую, тягучую массу стыда, заменяют её восторгом разрешения. «Идти просить прощения?» – обречённо спросила я у отца. Его неожиданный ответ только загустил липкую массу: «Да нет, я это сделал за тебя сам».
Ритмологическая расшифровка.
Лук – отображение человеческого начала, имеет головку, растущую вниз.
Каблук – человек недобирает дотации Солнца.
Сергей – имя плотной опоры, за которым можно спрятаться.
Мама – отсмотр знаков вблизи, реакция на близком расстоянии, в данной конкретной жизни.
Отец – реакция на далёком расстоянии – знаки, захватывающие предыдущие жизни.
Крыжовник – ягода недополученного удовольствия.
Девочка получает в подарок акцент на выделенное, но не использованное лично на себя время. Подбирает мальчика с именем опоры на плотный, фиксируемый чувствами мир и отправляется забирать ягоды недополученных наслаждений. Испытывает целую гамму чувств: романтизм тёплой ночи, безнаказанность взрослыми людьми. Она забирает выращенное самой природой, но присвоенное человеком, которому кармически не принадлежит. Когда ты забираешь своё по кармической линии через жизнь, совершаешь ли преступление? Такие вопросы задают¬¬ся через судьбу. Лук отображает информа¬цию, наслоённую виток за витком. За¬плетённая косичка подсказывает выстроенные связи добрососедских отношений. Рядом мама и полный порядок в доме показывают благополучие настоящего воплощения. Папа волнует душу, раскачивая качели стыда. Активизирует кармические знаки. Так что серьёзнее: не подчиниться карме и согласиться на настоящие правила жизни или подчиниться и совершить предначертанное?
Грамотный отец позволил кармический поступок. Стыд выделен – и этого вполне достаточно для блокировки кармических проявлений. Своевременная грамотная блокировка позволит человечество избавить от воровства.
УБИЙСТВО, ИЛИ СУДЬБА
Я кормящая мать. У меня есть маленькая дочка. Во время защиты диплома молоко из груди проступило наружу через платье. Голубое платье, сшитое мужем. Муж любил шить одежду. Первую вещь для меня сшил на руках. Это был чёрный брючный костюм с удлинённым жилетом и втачным поясом на линии талии. На голубом платье он придумал отложной воротничок, закрывающий грудь. Два слоя ткани не помогли защититься от брызг грудного молока, но ускорили защиту диплома. Получив безоговорочное «пять», я бегу домой кормить за¬ждавшуюся дочку. Моя профессия – астроном – считается самой романтичной. Здесь не надо сражаться за жизнь, чтобы выжить. Никого не надо убивать ради насущного хлеба. Изучай звёзды, наблюдай за светилами, обмеряй их с разных сторон: спектрально, визуально; меняй длины волн и степень приближения. Слушай звёзды в разных диапазонах, наблюдай за их жизнью и радостно делись со своими коллегами своими открытиями. Звёзд много, хватит на всех.
На распределении, а в те времена закончивший государственное учебное заведение получал обязательное приглашение на отработку, мне предлагают оборонное предприятие. Говорят: «Стратегически важный объект».
На мой немой вопрос разъясняют: «На стратегическом предприятии выше зарплата, лучше квартирные условия жизни, природно-экологический фактор учтён. Стратегический объект нужен государству, нужен стране. У тебя будет надбавка к зарплате».
Мой природный романтизм мало устраивала данная формулировка, но смущённый авторитетом говорившего разум шепнул: «О тебе позаботятся». «Что я там буду делать?» – робко переспросила. «Измерять координаты звёзд, создавать программное обеспечение изделий» – из лаконичного ответа мой мозг выбрал слово «звёзды» и согласился.
Оказалось, работать на этом объекте престижно. Сюда набирают самых умных, талантливых. Отдел новый, молодёжи много. Говорили о звёздных координатах. Полная иллюзия продолжения учёбы дополнялась доверием больших, сильных, седых, серьёзных заказчиков. Трудилась вдохновенно, само¬забвенно, получая удовольствие от всего происходящего. Всё радовало, жизнь хороша.
Вдруг в эту жизнь врывается фраза из обычной семейной сценки. Приезжает молодая пара с фамилией Хорошавины. Ничего себе фамилия: вина за хорошее. Муж – по распределению, а жене оказывают великую милость: тоже берут в отдел. Она учительница по образованию, но учительница математики, и ей нашли применение.
Вдруг как разрыв снаряда среди полной тишины. «Я не пойду к вам работать. Я не могу работать на смерть. Я не хочу убивать людей».
Странная фраза приводит к страшному выводу.
«Так, по-твоему, мы все убийцы?» – «Да», – в слезах отвечает она.
Со стороны всем очевидно: «Любая оборона провоцирует нападение, захват, убийство. Внутри стратегического объекта очевидность камуфлируется патриотизмом».
Камень брошен, фраза схвачена мозгом.
Мне поручают тему «Уровень». Тема с
