Когда человек рождается, у него есть две опоры: одна опора – мать, другая опора – отец. Человек размещается между ними. И если между опорами достаточно сильная нить, то человеку комфортно, он не боится за себя в этом мире, его ограждают.
Затем, по мере взросления, опоры уменьшаются, сам человек увеличивается, опоры стареют. А страх всегда формируется между, и как только вместо прочной опоры появляется пустота, человек начинает бояться, бояться своей неопределённости, бояться, что не будет двух рук, которые бы его надёжно повели по жизни. Одна – правая рука – всегда нам подсказывает, как ориентироваться во времени, вторая – левая рука – как ориентироваться в пространстве. И если у человека уже в момент рождения какая-то опора слаба, допустим, опора материнская слаба, ему будет страшно во времени, у него обязательно будет какой-то час, когда он будет бояться. Этот час может быть ночью, может быть днём, но он обязательно присутствует. Если у него слаба отцовская опора, то он будет бояться в пространстве: или очень большого пространства будет бояться, или очень малого пространства.
Самое сложное – понять, что страх находится между, и ни в коем случае нельзя смещаться ни в ту, ни в другую сторону.
«…»
Человеческому разуму главное быть хоть кому-то интересным, хоть кому-то полезным. И тогда он начинает метаться и искать себе какие-то другие границы. И если мы будем говорить о полной ликвидации страха – его никогда нельзя ликвидировать до конца, ибо есть границы перехода, и на уровне инстинктов человек должен бояться потерять жизнь. Этот страх нужно оставить, он занесён в генетическую программу через боль, поэтому нельзя человека лишить боли совсем. И когда сейчас пошло такое распространение наркотических средств по планете, они, прежде всего, удаляют боль из организма, а затем удаляют всякий страх, и в этом беда.
К сожалению, со страхом не нужно расставаться насовсем. Он должен остаться как некая частица свободной воли: что да, тебя бросили, но у тебя есть право на шаг за ними, устремление за тем возницей, от которого ты отстал.
Страх должен перерасти в некую границу запрета, что дальше нельзя, нельзя опускаться, допустим, нельзя пользоваться сленгом, нельзя упрощать. Это уже не страх, это некая внутренняя граница, за которую ты сам не перейдёшь ни при каких обстоятельствах, даже если тебя будут принуждать.
Поэтому, когда говорят, что «я не боюсь ничего», это, на самом деле, так, но страх во мне переродился, он переродился в то необходимое начало адаптации на данной планете.
«…»
Быть культурным человеком, быть интеллигентным человеком необычайно сложно. Поэтому каждый интеллигентный человек обязательно проходит через страх, просто обязательно. Другое дело, к сожалению, в годы репрессий это сделано было интуитивно, энергетически, и отсюда мы не выработали те нравственные устои, на которые, может быть, рассчитывал тот Высший Разум, который работал через конкретных людей, именно через конкретных.
Сложность в чём? Что всегда необходимо пройти между. Любой же творческий человек, создавая что-либо, всегда внутри боится, что его не поймут, он всегда боится обнажать своё «дитя» перед кем бы то ни было, и он каждый раз волнуется, неважно, сколько ему лет. И даже если он это делает в тысячный раз, допустим, он написал своё двухтысячное стихотворение, он всё равно его будет выносить на суд кого-либо. А страх и суд сопутствуют друг другу постоянно. И в этот момент, когда он отдаёт своё творение кому-либо, он опустошается, и в какое-то время наступает момент остановки, момент отдыха, момент набора сил. Здесь и нужно, чтобы страх разошёлся, растворился и не тронул в момент отдыха. Затем, когда будет работа, он будет присутствовать, он необходим.
Но только не жизнь в страхе – пройти сквозь страх. В этом огромная разница, ибо страх – это не конкретное что-то, это то, что между, это лабиринт Минотавра, это постоянное желание пройти, и без тупика. Малейший тупик – и мы не получим должный результат, мы не получим культурного человека, не получим ту массу людей, которая стремилась бы к собственным внутренним запретам. Это достаточно сложно – удержать внутренние запреты, при этом никому их не демонстрируя, они нигде не декларированы, они живут внутри нас самих. Запреты на лишнее слово, запреты на нелогичную цепочку, запреты а забывчивость, и так далее.
