Техасская амазонка Глава 8

Глава 8

Фейерверк потух, толпа гостей направилась к площадке для танцев. Откуда раздавалась призывная мелодичная музыка.

Отдалившись от друзей и поклонников, девушки удалились в сад, где в тишине любовались летним вечером. Издали,  чуть слышно доносились звуки музыки, заглушаемые  голосами, раздающимися поблизости.
Поначалу сестры разобрали лишь отдельные слова, затем отрывки фраз, услышанное так   заинтересовало  девушек, что  они еще больше напрягли слух, пытаясь разобраться.

– О, Господи Эмми, это ужасно, ведь эти люди могут вырезать всю индейскую деревню. Индейцы уже давно в мире с белыми, и не могут ожидать столь дерзкого нападения,– еле дыша, произнесла Камилла.

В ее тихом голосе слышалось какое-то безысходное отчаяние. Губы девушки задрожали, и прежде чем она успела зажать их и остановить дрожь, слезы внезапно навернулись на глаза и медленно покатились по щекам.
Камилла  стояла неподвижно  и смотрела на сестру, тупо как растерянный ребенок, которому причинили боль, и была не в состоянии что-либо сказать.

Эмилия  прижала ее к своей груди, не понимая, чем вызвана такая реакция, ведь   ничего страшного пока не произошло, а участь индейцев не должна была  беспокоить Камиллу.
Ее так же встревожила эта новость, но пока лишь потому, что безответственные действия бандитов могли навлечь на город большую беду. В особенности, на те семьи, чьи дома располагались неподалеку от стоянки индейцев.
Да, Эмилия была обеспокоена этим, но умела хорошо владеть собой, поэтому на ее  лице, Камилла могла увидеть лишь выражение спокойствия.
После короткой паузы она заговорила, чувствуя,  себя обязанной  что-то сказать, чтобы поддержать разговор, а возможно и попытаться успокоить Камиллу, хотя,  не зная причин, она не ведала с чего начать.
– Да, это печальная новость, – осторожно начала она, – боюсь, что этим господам надоело жить в мире и ради своей наживы они готовы навлечь на город беду, ну а потом  обвинить во всем индейцев.
– Это все, что ты можешь сказать Эмми? В голосе Камиллы внезапно зазвучал легкий налет разочарования, оторвавшись от груди сестры, она устремила на ту свой вопросительный взгляд.
– А что ты хочешь услышать? Недоуменно спросила Эмилия, не понимая, чего хочет  от нее сестра, но тем не менее пытаясь пояснить той положение дел, хотя  и без того  все было очевидно.
– То, что должно произойти милая,  мы не в силах предотвратить…
– Лишь потому, что нет желания! Холодно отчеканила Камилла, прервав сестру,  и отошла  от  нее на несколько шагов.
Эмилия недоуменно вздернула брови.
– Поверь и возможности тоже.  Но, почему тебя так волнует этот вопрос…
– А потому, что ты и сама  знаешь последствия этого…
– Ты сгущаешь краски милая, индейцы разберутся с этой горсткой бандитов…
– Как у тебя все просто! И с каких это пор ты стала такая рассудительная и безразличная к происходящему?
На мгновение Эмилия почувствовала прилив раздражения, ее сестра в упор не желала понимать, что она не богиня, и не в силах сделать то, что невозможно для смертного человека. Но постаралась не выдать своих чувств, и терпеливо продолжила.

– Я не понимаю, что ты хочешь  услышать от меня,  и чего ты злишься. Но подумай сама, что от нас  зависит. Попросить помощи мы не можем ни у наших друзей, ни у родственников. Эти волнения могут послужить толчком для пересудов и сплетен. В первую очередь ты сама  опасаешься этого, разве не так? Мы так же  не можем   обратиться ни к военным, ни к властям, они люди действия, а не предположений. Их не волнует судьба индейцев, а наши фантазии об ответном нападении на горожан, никто не станет слушать, пока не убедятся в этом сами, увидев горящие дома и пронзенные стрелами тела…

– Мы можем предупредить индейцев, и если они будут готовы к нападению, все может обойтись минимальными жертвами.
Решительно заявила Камилла.
– И как ты себе это представляешь? Индейская деревня это не парк для прогулок, и они не горят любовью к бледнолицым визитерам. К тому же, как мы объясним свое появление? Как это может быть истолковано ими?
–С каких это пор тебя волнует чье-то мнение Эмми? Если ты не хочешь мне помочь,  так и скажи,  я справлюсь и сама…
– Что значит, справлюсь и сама? Да ты не найдешь даже дороги!
– По крайней мере, я попытаюсь, и моя совесть будет чиста!
С укором в голосе ответила Камилла и направилась в сторону конюшни. Эмилия застыла на месте пытаясь разобраться в потоке своих мыслей:
« Пожалуй, Камилла права, я пытаюсь отгородиться от этой проблемы! Но почему? Да потому, что боюсь лицом к лицу вновь встретиться с этим индейцем! А разве выбор у меня есть? Теперь уж нет!»

*             *            *

Они катились на маленькой изящной повозке по раздольной прерии. Пара резвых мустангов, бежали ровной, неутомимой рысью, порой по собственному желанию пускались вскачь. Чистый воздух пьянил как вино. Девушки вдыхали нежный аромат цветов. Повозка плыла по зеленому, бескрайнему ковру, направляемая уверенной рукой Эмилии, которая  без особого труда могла найти стоянку индейцев, куда сейчас они направлялись.

Безбрежная прерия, оживляемая оврагами,  темными пятнами кактусов и кустарников окружала девушек. С каждой минутой они все ближе  подъезжали к деревне. Уже отчетливо были видны костры, вокруг которых суетились ее жители.
По мере приближения к цели, на бесстрастном лице Эмилии все больше проступало  беспокойство, разум девушки навязчиво твердил, что их поступок нельзя назвать здравым.

Уже на въезде в деревню, у повозки появился человек.

Эмилия резко натянула вожжи. Лошадь послушно остановилась и зафыркала. К ним подошел Масуа. Его широкая, ослепительная улыбка, казалось, озаряла все вокруг.

– Я приветствую вас, бледнолицые леди! – слегка склонив голову, произнес юноша, и незамедлительно поинтересовался. – Что привело вас в столь поздний час в нашу деревню?

Эмилия сконфужено улыбнулась, она была крайне удивлена этим теплым приемом, так как прекрасно знала, что индейцы не любят белых гостей. Облегченно вздохнув, она ответила юноше, вежливо и спокойно.

– Для этого визита в столь неурочный час, у нас есть достаточно веские причины. Но, если вы не станете возражать, то о них я хотела бы поведать сразу вождю, чтоб лишний раз не повторяться.

Юноша не осмелился с ней спорить, уж больно серьезный и деловитый тон был у девушки, да и выражение лица ему соответствовало.

В сопровождении Масуа, сестры беспрепятственно въехали в деревню, окружаемые любопытными жителями, которые увлеченно о чем-то болтали, тыкая пальцами на повозку и пытаясь поближе разглядеть неожиданных гостей.

Масуа провел  девушек к вигваму вождя, через гудящую толпу индейцев, которые  с нескрываемым удивлением и непониманием разглядывали их, но не проявляли,  ни малейшей враждебности.

Возле входа стоял уже знакомый Эмилии, Острый Коготь. Он в упор глядел на нее, и девушка явно видела,  что ненависть и неприязнь к ней, в нем еще не угасла.
Когда они приблизились, индеец хотел было что-то сказать, но внезапно резко отвернувшись, отошел к повозке,  игнорируя их, как что-то не заслуживающее его внимания.
А из распахнувшегося полога вигвама вышел Раскатистый Гром. Появление девушек настолько его  удивило, что он с трудом удержал  бесстрастную маску на лице.

–  Рад тебя увидеть вновь, моя воинственная леди! Я не ждал, что ты появишься    здесь, но если так произошло, значит, у тебя есть на это причины и я готов их выслушать.
Без каких либо эмоций, произнес он, и  одной рукой  откинув полог вигвама, другой, жестом пригласил девушек войти. Делая шаг вперед за ним, Эмилия покосилась на сестру, в поисках ее поддержки,  ведь не смотря ни на что, она по-прежнему чувствовала необъяснимый страх к этому гиганту.

Камилла уже было, вознамерилась шагнуть за ней, но внезапно почему-то передумав, отошла от вигвама
Эмилия в гордом одиночестве собрав все свои силы и мужество, рассказала вождю и старейшинам все, что знала сама.
Выслушав девушку, и выразив ей  свою благодарность, они обсудили свои дальнейшие действия в ее присутствии, тем самым выказали  доверие, а затем покинули вигвам.

Оставшись наедине с Раскатистым Громом, Эмилия присела на мягкие, разнообразные по виду и размерам шкуры и с нескрываемым любопытством окинула взглядом жилище вождя.
Все что находилось в вигваме, красноречиво говорило о силе, ловкости, смелости мужчины сидящего напротив нее. Даже сам вигвам по размерам значительно выделялся в деревне.

Посередине просторного жилища горел костер, пламя которого обогревало его и освещало. Небольшая канава, вырытая вокруг костра, не давала огню перейти дальше. В левом углу на заметной возвышенности лежала величественная шкура медведя, замещающая вождю кровать.

Вокруг костра были разбросаны бизоньи шкуры, поверх которых можно было различить, шкуры пантеры, оцелота. Эмилия предпочла присесть на шкуру ягуара.
Она давно заметила, что ее любопытство в какой-то мере радует вождя, не совсем понимая причину,  девушка с почтением заговорила, прерывая затянувшуюся паузу.

– Могу ли я поинтересоваться вождь, что  от тебя  хотел Чарльз Линкойн, тот волосатый  мужлан, во время нашей последней встречи. Он говорил о каком-то золоте, неужели это правда?  
Этот вопрос, не давал ей покоя уж несколько дней, и только теперь представилась удачная возможность, получить на него ответ.

Необъяснимый страх к этому человеку все еще не покидал девушку, но любопытство взяло вверх, и она нашла в себе силы задать этот вопрос, хотя  не была уверена, что  получит  на него ответ. Для индейца, она была  лишь слабая женщина, а значит и не должна была совать свой нос, куда не следовало.

– Мне нечего скрывать от тебя беловолосая, ты и сама почти все знаешь. В этот день, когда ты помогла мне избежать смертельного танца в мире моих предков, я узнал тайну нашего племени. Это не выдумка, и не легенда. Золото существует и план, ведущий к нему. Это золото наших далеких предков, инков, которое не успели разграбить испанцы. Из поколения в поколение, от вождя к его сыну, передавался этот план, он уже много веков принадлежит нашему племени. Ну, а теперь эти жадные шакалы,  желают завладеть им. Этот желтый метал, сводит сума бледнолицых!

Эмилия недоуменно вздернула брови.

– Не понимаю, но как Чарльз Линкойн  узнал об этом, если эта тайна даже тебе открылась недавно?  Почему-то эта история кажется мне очень странной, – с задумчивым видом протянула Эмилия.
Ее  все больше  увлекала  новая игра, которая могла внести в  жизнь некоторое оживление, в чем девушка  нуждалась уже давно, изнывая от скуки и монотонности проходящих дней, глодавших  словно кость,  ее сознание

Неукротимая натура Эмилии  жаждала новых приключений, а интуиция подсказывала, что именно здесь их можно найти. Любопытство оттеснило страх перед человеком, который еще недавно чуть было  не изнасиловал ее. А железная логика упрямо пыталась пояснить его поступки, и тихо нашептывала:
« Кто может ручаться за человеческую природу! Мужчины, создания непредсказуемые. Думаю,  не напрасно говорила Чарроки, что при виде женщины, они думают исключительно одним местом  тем, что находится ниже пояса  и, испытывая вожделение, теряют