Была суббота. Обычная суббота, не хуже и не лучше, чем все остальные субботы в году. Кажется выходной, но только не по скользящему графику. Когда весь город сладко нежится в постелях в предвкушении выходных, несколько сотен горожан, поборов желание разбить о стену будильник, вытягивают себя из оков сна и отправляются "на смену", "на дежурство", "на сутки".
Артём открыл глаза. В прорехе тёмных штор серый непроглядный ливень, и струи дождя уныло сползают по стеклу. Холодно и сыро. Сентябрь. Первые заморозки и ещё не включённое отопление. А под одеялом такая уютная нега и кто-то тёплый и родной, которого ты любишь больше жизни. Мгновение остановись. Тебе за сорок. И только сейчас ты обретаешь настоящее счастье. Сколько раз ты ошибался, сколько раз жизнь била тебя по физиономии и всаживала нож под рёбра. Да, ты привык. Молчать, быть незаметным, скрывать чувства, притворяться. Это твоя судьба. На большее ты не способен. Ты не борец и не герой. Ты трус, пренебрёгший правом выбора. Поэтому одиночество - твой крест. Но как было бы глупо сейчас отступить. Когда судьба преподносит тебе подарок. Чудесный шанс хоть что-то изменить.
Иван. Ваня. Ванечка.
Мальчишка. Девятнадцать лет разницы. Ему - двадцать четыре, тебе - сорок три. Промежуток, который превращает его в сына, а тебя в заботливого папашу.
Он натянул одеяло до самых глаз и нырнул в мягкий плен. Сдаться без боя, без малейшего намёка на сопротивление и почти с мазохистским исступлением наслаждаться добровольной зависимостью. Это всё, чего он сейчас желал.
Рука осторожно поползла куда-то вглубь шёлковых оков смятой простыни и несмело коснулась гладкой кожи. Лишь кончиками пальцев ощутив тепло и лёгкую электрическую дрожь, пробежавшую волной от ладоней до самых ступней.
Без пяти шесть. Через пять минут электронное чудовище взорвётся в тишине отвратительным писком и в очередной раз попытается разрушить семейную идиллию субботнего утра. Он бы многое сейчас отдал, чтобы навсегда избавиться от этого изобретения человечества, которое через каждые двое суток издевается над его сокровищем.
Рука потянулась вверх и выдернула вилку из розетки, умертвляя ненавистный механизм. Пусть ещё пара лишних минут спокойствия. Всего сто двадцать секунд счастья и безмятежности. Но последнее мгновение тает, и настенные часы в прихожей бесшумно начинают отсчёт нового утра.
Артём приподнялся на локте, нехотя выбираясь из-под одеяла в холодный сумрак спальни. Так сладко спит. Будить его грех. Но нудная реальность, грохочущая, как старый трамвай, по рельсам времени напоминает о ненавистной необходимости. Ладонь осторожно опускается на плечо, не решаясь потревожить покой, и губы касаются светлого жёсткого ёжика волос.
- Ванечка, - еле слышный шёпот вплетается в тишину комнаты под аккомпанемент секундной стрелки настенных часов. - Просыпайся, мой хороший.
- Ещё минутку, - отзывается полусонный голос.
Призыв по ту сторону сна. Призрачный, несуществующий. Разве мог он кого-то потревожить? Мимолётный шорох. Кто мог его услышать? Лишь тот, кто ждёт желанных созвучий голоса, имеющего власть над любящей душой.
- Ваня, - губы Артёма скользнули по небритой щеке. - Надо вставать.
- Сейчас, минутку, - просыпаться в предчувствии суточного дежурства было выше человеческих сил. К тому же если рядом тот, без которого каждая минута становится вечностью и который, будучи в отпуске, терпеливо ждёт твоего прихода.
- Просыпайся, мальчик, - Артём нежно потряс парня за плечо. - Ты опоздаешь.
Тот повернулся и открыл глаза. Такие яркие и пронзительные. Непростительно голубого, небесного цвета. Артём не переставал любоваться бездонными бирюзовыми озёрами, в которых он добровольно тонул уже третий год. Что может быть прекрасней этого взгляда? Порочного, дерзкого, смелого. Безрассудный мальчишка. Только он мог подойти к незнакомому мужчине с предложением познакомиться поближе. Но первая мысль об интиме безоговорочно капитулировала перед дружеской беседой и пивом. В тот вечер два возможных исхода знакомства оказались иллюзией. "Знакомство поближе", хоть и не скрывало явного намёка на откровенность, никоим образом не провоцировало скоропостижных действий, а диалог никак не обязывал к началу крепкой дружбы. Они лишь обменялись номерами телефонов, и через месяц Артём сходил с ума, терзаясь неопределённостью молчания и представившимся правом выбора.
Когда утром после бессонной ночи палец безнадёжно давил на кнопки мобильника, не стоило и мечтать, что ему ответят. Но уже второй длинный гудок прервался в самом начале, и бархатистый грудной голос произнёс фразу, которая оставила, если не твёрдую уверенность, то вполне определённые мысли о возможной встрече:
- Я думал, ты не позвонишь.
Артём не сразу сообразил, что ответить и, справившись со скачущим сердцем, сказал:
- А ты хотел?
- Да, - прямолинейно ответил парень.
- Ты достаточно искренен, - притворство надёжно скрыло заинтересованность. Не мог же он, сорокалетний мужик, открыто признаться юнцу, что с первого взгляда запал на голубые глаза.
- Ты хотел вранья? Или мальчика на ночь? - в голосе парня мелькнули резкие нотки. - Если так, то говорить нам не о чем.
- Постой, погоди, не торопись, - поспешил оправдаться Артём, боясь, что связь прервётся. - Что за скоропалительные выводы...
- Зачем ты позвонил? - мальчишка не оставлял ни единой лазейки притворству.
- Я... - Артём вздохнул, поборов волнение. – Я думал о тебе. Ты очень мне... я... - он совсем смутился и покраснел, словно школьник, узнавший запретное. Благо, на другом конце провода никто не видел его зардевшихся щёк.
- Давай, встретимся? - пришёл ему на помощь собеседник более чем уверенным тоном.
- Да, давай, конечно, я не против, - ответил Артём, ухватившись за это предложение как за спасательный круг.
Они встретились через час в летнем кафе, которое ещё не успели демонтировать владельцы, обманувшись посулами бабьего лета. Артём примчался раньше и уселся за круглый столик в самом укромном уголке передвижной палатки, где можно было спокойно поговорить без любопытных взглядов окружающих.
Его он увидел ещё издалека. Потёртые серые джинсы, кроссовки и белоснежная, кричащая о своём существовании ветровка, такая, будто её отбеливали всеми возможными способами, чтобы выделить из однообразной толпы жителей осеннего города одного единственного человека. "Незаметной беседы не получится", - подумалось сразу. Ослепительно белый привлёк внимание не только работников кафе, но и посетителей.
Парень сел за столик напротив собеседника и смерил того придирчивым взглядом.
- Привет, - сказал он, продолжая осмотр.
Артём не вымолвил ни слова. Отчасти спасовав перед агрессивным цветом медицинского халата, отчасти погрузившись в глубину бирюзовых глаз и окончательно захлебнувшись.
Парень небрежно провёл ладонью ото лба до затылка, поставив дыбом и без того взъерошенный светло-русый волос, навалился на стол локтями и сказал:
- У меня такое ощущение, что в прошлый раз ты ошибся.
- Нет, то есть... - Артём огляделся по сторонам, невольно подсчитывая количество наблюдателей приватной встречи, - ... нет. Я не ошибся. Тебя зовут Иван.
Голубоглазый усмехнулся:
- Я рад, что ты хоть это запомнил. А ты Артём и позвонил ты мне, я так понимаю, с определённой целью.
- Ну да, - словно сомневаясь в этой самой цели, подтвердил собеседник.
- Интересно, - Иван явно испытывал терпение старшего, попутно пробуя на прочность истинные убеждения приверженца нетрадиции.
Голубые глаза, чистые и ясные, и, по определению всего русского народонаселения, олицетворяющие непременно положительного героя, смотрели на потенциального партнёра с вызовом и незлобивой насмешкой. Артём хорошо чувствовал этот предвзятый настрой, похожий на тестирование, но виду не подал.
Признаки растерянности зрелого мужика растворились за напускной уверенностью:
- А зачем ты дал мне номер телефона?
- Ты мне понравился, - прямота мальчишки по-прежнему немного шокировала.
Артём давно вот так запросто не говорил о самом интимном. Зачем в открытую, напоказ? Когда вполне хватило бы полужеста, полуулыбки, крохотного намёка, чтобы отправиться в постель. Но юнец, видимо, преследовал какую-то собственную цель и играл со старшим по своим правилам.
- Хорошо, я тебе понравился, - неимоверным усилием Артёму удалось усмирить нахлынувшие эмоции и странную робость перед парнем. - Что дальше?
- Дальше... - Иван многозначительно замолчал, глядя на собеседника. - Будет всё зависеть от тебя.
- Я не понимаю, - Артём ждал объяснений.
- Ты позвонил мне, сейчас, чтобы перепихнуться?
Эту фразу мальчишка произнёс настолько громко, что любопытствующие окончательно взбодрились, и взгляды, брошенные украдкой, превратились в патологическое косоглазие. Артём уже спиной ощущал каждого присутствующего - их липкие, сверлящие глаза с пристрастием изучающие двух извращенцев.
- А чего так тихо? - выходка оппонента вызвала смутное раздражение. - Тебя, кажется, ещё не все услышали?
- А ты их боишься? - голубые глаза, холодные и безгрешные, как прозрачные осколки первого осеннего льда.
- Не боюсь, - неуверенно соврал Артём. - Но в рекламе своей ориентации не вижу необх...
Он не договорил. Закончить фразу ему не дали. Его мнение нового знакомца не интересовало. Выводы были сделаны молниеносно.
- Если хочешь меня, то поцелуй прямо сейчас, при всей этой офигевшей публике, чтобы окончательно убедить граждан в наших педерастических наклонностях.
Артём опешил. Он смотрел в небесную синь глаз, на светлый вихрастый волос, на чуть приоткрытые губы с лукавой улыбкой, притягательности и шарму которой он добровольно сдался месяц назад, на резкие, отрывистые жесты в подтверждение безальтернативного выбора.
Непосредственность и напор ошеломляли и вводили в ступор.
- Значит, нет, - не дожидаясь ответа, Иван констатировал свершившийся факт. - Прощай.
Он встал, отпихнул ногой стул и быстро пошагал к выходу. Такого исхода встречи Артём не ожидал. Расстаться вот так, без видимых причин, в угоду безрассудному эпатажу он был не готов. Чего хочет этот юнец? Что за дурацкие испытания? Если он клонит к длительному сожительству, так для одинокого сорокалетнего гомосексуалиста молодой парень с серьёзными намерениями - подарок судьбы, не иначе. Разовый трах его раздражает… Что за фантазии? Постой. Погоди, амбициозный малолетка. Разве так выясняют отношения взрослые люди?
Артём подскочил и бросился догонять белоснежную ветровку. Чёрно-белые полоски перехода и светофор с мелким красным гадёнышем, который перестал шевелить обрубленными ногами. Плевать. Вперёд, между машинами, сигналами и матами, пока нигде не видно ментов.
Он догнал его на узком тротуаре, который через пару метров заканчивался низкой аркой перед глухим городским двориком.
- Стой! - запыхавшись, крикнул Артём и вцепился в белый рукав.
Но грубый толчок в грудь, умеренный лишь настолько, чтобы противник смог удержаться на ногах, отшвырнул его обратно на проезжую часть. Ко всем достоинствам нового знакомого можно было добавить неплохую физическую подготовку. Артём мысленно поблагодарил мальчишку за то, что кулак не метил в челюсть.
Да что ж это такое?
С таким
Читала с удовольствием)