уцелел. Он, должно быть, из охраны, смотри – шнурок на шее. На такие шнурки обычно вешают медальоны вольных наемников. Да вон, смотрите!
Он бегом вернулся назад к груде мертвецов и что-то сорвал с шеи одного из них. Прибежав обратно, он представил всем на обозрение кожаный шнурок, на котором висел медальон в виде ставшего на дыбы медведя.
- Да, медальон гильдии вольных наемников Медведей, - сказал купец, взяв его в руки.
- Ну что, незнакомец, повезло тебе. Как понял наш следопыт, на ваш караван напала ватага Бешеного Атамана, - обратился он к юноше. - Она с недавних пор обосновалась где-то неподалеку и иногда караваны грабит. Сначала, как мы поняли, они вас из засады из-за тех валунов из пращей, да из луков обстреляли, а потом уж всех добили – на конях из леса выскочили и порубали, кто остался. Тебе же, наверно, сразу в голову попали каменной рулей из пращи и оглоушили. Ты и скатился вниз с холма. Пока падал, одежду изодрал и медальон потерял. Да вон и всё лицо у тебя разодрано.
Юноша дотронулся до своего лица и только сейчас понял, что кожа на его щеках и на лбу действительно ободрана, и из царапин проступает кровь, правда уже засохшая. Но особой боли он не чувствовал, поэтому, наверное, и не замечал раньше.
- Ну ладно, что теперь делать будешь, куда пойдешь? – спросил купец. – И что у тебя за спиной в котомках?
- Не знаю еще что делать, ничего не помню про себя. Может, с собой заберете до первой деревни или города? Вы куда сейчас?.. А в котомках у меня мое оружие – шестопер и ножи метательные.
- Шестопер!? Покажи, не думал, что вольные наемники с шестоперами ходят. Я встречал только с мечами, да с саблями. Ни копья у тебя, ни лука…. Метательные ножи?.. Ну, раз тебя гильдия в наемники взяла, значит, ты и таким ей подошел, - размышлял вслух купец. При этом было не совсем понятно, он разговаривает с юношей или сам с собой.
Юноша достал свое оружие и нехотя протянул купцу. Почему-то ему не очень нравилось при вооруженных людях оставаться безоружным, но и обострять ситуацию он не желал.
- Ух, ты, тяжелый какой, - удивился купец. – Фунтов пятнадцать. Я видел что-то похожее во дворце нашего герцога, он любитель разное оружие собирать, даже в руках держал. Но у того верхушка была в виде обычного шара, у тебя же здесь перья железные наварены. Да, даже, вроде и не наварены, а словно сами выпирают – будто корни из ствола дерева растут. Ну и легче твоего он был раза в два, если не больше, правда, рукоять у него деревянная была. Странное оружие у тебя…
- Это ты, господин, раньше булаву видел, - ответил юноша. – Булава и шестопер оружие схожее. Но шестопер, на мой взгляд, лучше доспехи крушит, для того и перья эти железные на нем. А про тяжесть, - он взял у купца шестопер себе в руку и легко стал крутить им в разные стороны, - не знаю, мне он не кажется таким уж тяжелым, но да, увесистый.
- Да, ты парень на вид здоровый. Вон как своей железякой крутишь! Может под тебя его специально и сделали?! Хотя всё равно странно. Такое оружие, по-моему (его спутники согласно закивали головами), не распространено среди наемных воинов и вольных наемников и не считается среди них благородным, не то, что меч или, на худой конец, сабля. Правда, я слышал, что наш Император, да будет он жить вечно, имеет золотую булаву для особо торжественных случаев. Но это другое дело. А на вид ты им ловко управляешься. Да и про благородное оружие я вот что скажу, для охранника важно то, каким оружием он лучше владеет. Такое и нужно брать в опасный поход.
- Господин, - встрял в разговор один из сопровождающих его воинов. – Я слышал, что в южных землях и сейчас в чести подобные крушители доспехов. – Может, ты с юга? – спросил он юношу.
- В рыцарском Ордене Воителей Веры у рыцарей тоже есть крушители доспехов, у каждого - цепная Утренняя Звезда, – добавил второй воин.
- Ну, у этих в Ордене любое оружие есть. Они должны нести в мир святую веру Великого Лика. Поэтому их учат сражаться всяким оружием, - задумчиво произнес купец.
– Ты же не из них будешь? - полушутя спросил он юношу. – Да, может ты и с юга, может ты и из, ха-ха-ха, рыцарей, а может и из какого-нибудь захудалого дворянского рода и тебе по наследству досталось старое оружие предков?! Ладно, разберемся.
- А кто такой Великий Лик? - спросил юноша.
- Ну, парень, у тебя точно из головы все мозги повышибали, - удивленно воскликнул купец, испуганно взглянув в небо. – Не знать Верховного Бога нашего Мира?! Смотри, следи за языком, если поблизости будут жрецы Великого Лика, они тебя быстро спеленают, как младенца, будь ты хоть трижды силен. Все кто против Великого Лика, а уж то, что не знаешь, кто это…, даже потеря памяти не поможет, - караются жрецами. Что они там с отступниками веры делают, не знаю, но никого в живых после встречи с ними не видел.
- Ну ладно, что с тобой делать, - задумчиво проговорил он далее, почесывая свою бороду. - Хорошо, возьмем тебя с собой. Смотрю, собачка наша себя смирно ведет, на тебя и глаз не оборотит, а она у нас плохих людей чует. Только наш караван идет не туда, куда ты, видимо, направлялся раньше, - а обратно, в сторону славного города Первенец. Это первый город - из-за этого и название - нашего герцогства, заложенный в давние времена прадедом нынешнего герцога, который был первым герцогом Алого Плаща, – пояснил купец. - Там, насколько я помню, как раз располагалась гильдия вольных наемников Медведи. Но мы свернем раньше. Мы, ведь, торговые люди герцога Алого Плаща, едем к нему в столицу герцогства.
- Спасибо, господин, - поблагодарил юноша, - а как мне к тебе обращаться?
- Не да, я же не представился, - кивнул купец, - меня Голос Правды или просто Голос зовут, я хозяин этого каравана.
- Поторговали мы славно, - продолжал Голос, потирая руки от удовольствия. - Везем герцогу товары разные, но главное, - десяток боевых быков, что специально выводятся в Королевстве Падающих Звёзд для воинской потехи. Ну ты их увидишь. С ними на арене храбрецы бьются. Теперь они будут герцога и его гостей развлекать. Мы полкоролевства объездили, пока лучших быков не нашли. А насчет тебя…. Недалеко отсюда, лигах в десяти, есть большое поселение, почти город, Благод называется. Мы как раз сейчас к нему идем. Там сойдешь. Может, кого знакомых найдешь, или тебя вспомнит кто. А еще лучше, отправляйся оттуда в Первенец. Найдешь свою гильдию, там всё тебе о тебе и должны сказать - на каждого своего наемника гильдия учет строгий ведет. Ведь все наемники должны в гильдию налоги платить. А за это гильдия им службу находит, в случае гибели семье какие-то деньги немалые выплачивает, да и другие разные вещи делает. Подробностей я не знаю, но там скажут.
- Ну, пора, чего-то я разговорился с тобой, а дела не ждут. Нужно мертвых похоронить и двигаться дальше, чего зря языком чесать, - вдруг заторопился Голос. – И так время потеряли. Да, сходи к нашему лекарю, я тебя провожу, пусть он тебя посмотрит, подлечит, если чего нужно. А может у него что-то и для памяти есть.
Голос отправил своих людей заниматься своими делами, а сам вместе с юношей пошел в сторону стоявшего неподалеку небольшого, но богато украшенного шатра, который охраняла пара копейщиков. Шагах в пятидесяти позади шатра находилась дюжина других шатров победнее, за ними - до двух десятков заполненных доверху каким-то товаром повозок, каждая запряженная парой лошадей. Помимо их юноша заметил здоровенные повозки, на которых стояли большие железные клетки. Из них выглядывали черные, страшного вида быки. Быки были очень крупными - в холке превышали рост высокого человека, - и с такими огромными рогами, что, казалось, они без труда, даже без разбега, а простым движением своей головы на мощной шее смогут пробить тяжелый пехотный щит или проткнуть насквозь человека в кольчуге. Каждую повозку с быками охраняли по два воина – копейщика. Кроме того, рядом с ними гарцевали на своих быстрых лошадках до десятка воинов в легкой броне, вооруженных саблями и луками. Причем каждый всадник имел такой большой запас стрел, что было видно – в рубку они стараются не вступать, а полагаются, прежде всего, на свои смертоносные стрелы.
- Почти с утра здесь стоим, пришлось вон даже шатры разбить, - сказал Голос. - Мы после ночной стоянки тронулись, не успели и лигу проехать, как наткнулись на ваш разбитый караван. Не проехать, не пройти, повсюду тела, да и людей оставить на дороге мертвыми лежать, не похоронить, - это не по-божески. - Да, совсем обнаглел Бешеный Атаман, - продолжал он. – Приеду, обязательно пожалуюсь герцогу. Нельзя, чтобы на дорогах герцогства разбойники бродили, да торговых людей убивали.
- Ну вот, в том шатре, - показал рукой Голос, - лекарь наш должен быть, Брунил его звать. Ступай к нему, скажешь, что я тебя направил. Пусть тебя посмотрит, потом ко мне вернешься.
Лекарь оказался высоким худощавым молодым, лет 25, мужчиной, с важным представительным красивым лицом, одетым в халат темно-синего цвета с вышитым на нем золотом изображением раскрытого человеческого глаза на левой стороне груди (знак принадлежности к Гильдии лекарей Церкви Богини Жизни, как позднее узнал юноша). Он со скучающим видом сидел в своем шатре на деревянном топчане, покрытом ковриком с густым, но коротким ворсом, перед невысоким столиком, заставленным всевозможными склянками и коробочками, и вертел в руках пиалу с какой-то дымящейся жидкостью. Рядом стоял массивный сундук.
- Тебе что-то нужно? - спросил лекарь, отпивая из пиалы маленькими глоточками.
- Господин Брунил? Меня послал Голос, - сказал юноша. – Просил, чтобы вы меня осмотрели, я память потерял.
- Да, это я. А ты кто? Чего-то я тебя не помню, - прищурившись на юношу внимательными глазами, сказал Брунил.
- Я, похоже, единственный, кто уцелел из каравана. Меня чем-то по затылку ударили, я вниз в кусты и скатился. Недавно очнулся и на голоса к вам вышел, - ответил юноша.
- Ну, хорошо, подходи, посмотрим тебя, хоть какая-то работа. А то эти караванщики вместе с охраной, здоровые все, как быки или лошади ломовые. Поверишь, за всё наше путешествие никого даже ни разу не лечил, так все навыки потеряешь! – сказал лекарь.
Брунил поставил пиалу на стол и, потирая от предвкушения руки, позвал юношу к себе. – Иди, иди сюда! - Я ведь окончил столичную Лекарскую императорскую школу Богини Жизни! После чего меня герцог к себе забрал, как одного из лучших выпускников. Уже три года на него работаю! – продолжал Брунил. – Еще ни один от меня больным не уходил!
Он вскочил с топчана и, усадив на свое место юношу, стал со скептическим выражением лица на него смотреть и осторожно ощупывать его голову.
- Память, говоришь, потерял…. Так, что тут у нас, на лице много царапин, но уже все они почти зажили, довольно внушительная шишка на затылке, но открытой раны не видно…
- А хоть что-нибудь ты помнишь? – спросил Брунил юношу.
- Ничего не помню. То есть, не помню, кто я, и как здесь очутился. Но что-то помню. Вон, оружие свое помню, говорить могу, всё понимаю. Может, чего и еще помню важного, но сразу не скажу, пока на деле не выяснится.
- Да, я слышал о таких случаях, - подтвердил Брунил, - когда после сильных ударов по голове люди память теряли. Некоторые вскоре всё вспоминали, а некоторые так до конца своей жизни ничего путного и не вспомнили. Ну что ж,
