Глава 2 Воспитатель

                                               Глава 2
                             Воспитатель

 Развязка наступила с первыми лучами весеннего солнца, строительство заправки разморозили, появились строители. Они приступили к работе и первым делом подняли скатившие-ся цистерны. Под ними рабочие и обнаружили два обглоданных крысами трупа мальчишек. И завертелась машина правосудия, понаехали менты, прокуратура начала следствие. А в училище появился старенький, сгорбленный следователь Василь Петро-вич. И стал всех учащихся и преподавателей  таскать на до-прос. От него общественность  и узнала, что под цистернами нашли тела пропавших осенью учеников. Настроение у Витьки сразу же упало ниже плинтуса,  он загрустил. На занятиях  сидел, тихо понурив голову,  на вопросы преподавателей отве-чал невпопад. А после того как по училищу разнеслась весть, что на стройке с погибшими был кто –то третий, Витька  чуть не подался в бега.
В середине мая Штанге пришла повестка - его вызывали на допрос в прокуратуру.
«Ну, вот ты и отгулял, голубчик»,  –подумал Витька, заходя в серое здание прокуратуры. Его думы оказались в руку, стари-чок - следователь сразу же заставил Витька «сыграть на фоно». И через полчаса сидения в коридоре, Штанге было предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве  двух человек. Следак оказался настырным, не пошёл на поводу у милиции, считав-шей смерть подозреваемых несчастным случаем. А построил свою версию, на третьем стакане и верёвочке на башмаке.
«Кому –то ведь они наливали в этот третий стакан, –размышлял он. - Этот третий должен был лежать рядом, а его нет, значит, он жив. А если жив, должен знать, что случилось, почему скатились цистерны,  где второй башмак и откуда взялась эта верёвочка? А не он ли всё это подстроил? Если он,  тогда это преднамеренное убийство и надо искать третьего». Так размышлял старичок, а мысли свои он всегда сопровождал действиями, и через десять дней вышел на след приятеля по-гибших - Штанги.
С лязгом закрылись железные двери, полоснул по нервам стальным скрежетом дверной засов. Надолго, а может, навсегда закрывая Витьку  в этой небольшой затхлой комнате, под непривычным названием «хата». Вроде бы надо кричать, биться башкой о стену от страха и безысходности. Но Штанга первый раз за несколько месяцев почувствовал облегчение. С его плеч спал страшный груз, камнем висящий на молодой, неопытной душе.
«Всё, больше не надо ничего бояться, не надо прятаться от встреченных на улице милиционеров, прятать взгляд от мате-ри. А, будь что будет»! Единственное, что тяготило Витьку, это сокамерники, он страшно их боялся.  Из –за  боязни таких же, как и он,  Штанга и стал искать мнимой защиты у Пузыря.
«Наглый пассажир, себя в обиду не даст, надо с ним подружит-ся», - размышлял Витька, глядя на то, как Вовка скинул на пол вещи Цуцика. А после того, как Вовку посетил  в камере его дед, а старый пупкарь стал таскать передачки, Штангу ещё больше потянуло под защиту Пузыря. Постепенно  вокруг Вовки образовалась своя «семейка», состоящая из двух человек и выполняющая любые его требования. Воспитателям  не нравилось, что двое подследственных перешли в полную зави-симость к сопливому пацану, но сделать с этим они ничего не могли. Однажды после прогулки  какой –то незнакомый парень сунул Вовке в руку  маляву. В записке незнакомым мелким почерком предупреждали Вовку о том, что из Ленинграда доставили Слизняка. А также, что он находится в СИЗО, и значит, скоро между ними будет проведена очная ставка. Ещё незнакомый доброжелатель советовал Пузырю  не отказывать-ся от знакомства со Слизняком, а следовать версии, предло-женной Сутулым. Дальше в маляве предупреждали поменьше бухтеть с воспитателем, который мастер. Вовка был обескура-жен и расстроен: «Мастер классный мужик, в шахматы хорошо играет, истории всякие интересные рассказывает. А врёт через слово, и надо же, стукач»? –размышлял Пузырь. В хате было двое воспитателей, хотя положен один, вторую должность придумали специально для Мастера. Пузырь это знал с самого начала, но почему –то не придал значения, а надо бы.
«Как же я сразу –то не допёр? Недаром он в душу пытался залезть, да всё  про Сутулого расспрашивал, что да как, вот тебе и дядя Коля».
 Воспитатель дядя Коля, по паспорту Светин Николай Петро-вич, отслужив в рядах Советской армии, устроился на работу, на трикотажную фабрику слесарем. Пятиэтажка, в которой проживал Люстра,  так Кольку звали дворовые ребята, стояла напротив проходной фабрики. И каждое утро голодный до женского пола дембель с превеликим удовольствием наблюдал, как толпятся у проходной молоденькие девчонки.  Вот навер-ное, по этой причине Колька и пошёл работать на фабрику. А не в милицию или пожарку, куда  пытался посватать его мест-ный участковый. Отработав полгода, молодой и деятельный парень понял, что продолжая трудиться слесарем, хорошо жить не станешь. Основная масса мужиков, работавших на фабрике, после смены помывшись в душевой, шла в пивнуху. Оттуда - в винный магазин, дальше – больше, и, уже поздно вечером, на карачках приползала домой.  Люстру такая жизнь не устраива-ла. У него были совсем другие жизненные критерии. Ему хоте-лось хорошо и модно одеваться, желательно в импортные шмотки. А в дальнейшем - свою машину, на первых порах хотя бы «жопик» . Потом дачку с небольшим участочком в пять соток. Кооперативную хату - с родителями в двушке тесновато. Поэтому Коленька пошёл учится, сначала на наладчика, там зарплата была больше. А в дальнейшем, чтобы занять место мастера, в техникум. Закончив обучение и заняв долгожданную должность, Коленька не получил желаемого результата. Зар-плата не увеличилась, а уменьшилась, а проблем у мастера намного больше, чем у простого рабочего.
Люстра не находил себе места от безысходности. Поэтому частенько стал заглядывать в маленький ресторанчик, по  непонятной причине прозванный «Поплавком». Вот там гру-стивший от безденежья Николай и встретил бывшего армей-ского  приятеля.
 Мишка Кац, так звали приятеля, оказался мужиком разво-ротливым. Услыхав, что Коленька работает мастером на три-котажной фабрике, сразу за это ухватился и предложил быв-шему приятелю выгодное дельце.
 Кац имел большой интерес до шерстяных ниток. А на фабрике работало несколько вязальных станков, продукции они произ-водили мало, зато шерсти портили  дай  бог. Вся эта испорчен-ная шерсть уходила в брак. Услыхав, что на фабрике скопилась не одна тонна бракованных шерстяных ниток Кац чуть не выскочил из штанов:
-Всё это богатство валяется без присмотра на складе? И никому до этого нет дела! Ничего мы этот вопрос урегулируем, найдём применение народной бесхозяйственности!  – потирал руки Кац. Через неделю Мишка развил такую бурную деятельность, что Николая взял страх. Кац где -то набрал два десятка стару-шек, которые день и ночь сматывали нитки с бобин и наматы-вали в клубки. Затем клубки шерстяных ниток шли на бара-холку, деньги делились на троих:  Коленьке, Кацу и завскладу. За месяц бурной деятельности Каца залежи ниток на складе почему –то  закончились. И поэтому пришлось взять в «коман-ду расхитителей социалистической собственности» слесаря- наладчика. Вдвоём с мастером они отрегулировали все вязаль-ные станки так, что бракованных ниток стало в два раза боль-ше. Но жадность фраера сгубила. Денег от реализации ниток на четверых стало не хватать. По этой причине Кац придумал новый способ увеличения нетрудовых доходов. Узрев в углу склада пару старых дедовских вязальных станков, Кац решил их отремонтировать и пустить в работу. Но в этой ситуации пришлось брать в команду главного инженера и  директоршу. С инженером проблем не возникло. Молодой любитель зелёно-го змия и женщин, посетив в сопровождении Каца, местный кабак сразу дал своё согласие. А вот директриса, член комму-нистической партии с какого –то там довоенного года, заарта-чилась. Она на всех собраниях величала себя истиной ленин-кой. Наверно поэтому  долго не соглашалась открыть на терри-тории  фабрики  частную лавочку. Но после того как её внука, бездельника и выпивоху, несколько раз избили в пивной, ста-руха стала сговорчивее. Окончательно сломалось бабкино упрямство вместе со  сломанной рукой любимого внучонка.  Директриса согласилась установить в старом здании склада несколько вязальных станков. Но получать свою долю за проданный левый товар на отрез отказалась. Компаньонам это очень не понравилось.
-Заложит старая при первой возможности!  –сказал Кац.
-Ну, может просто так и не заложит, а вот если жареным запах-нет, тогда да, сдаст как стеклотару, –согласился Николай.
-Что делать будем? Так оставлять дело нельзя, только развер-нулись и на тебе, приехали. Что делать –то будем? –не унимал-ся мастер.
-Что делать? Что делать, не убивать же её!
-Чего её убивать, она сама скоро лапти склеит, непонятно почему её до сих пор на пенсию не отправили, –возмутился Коленька.
-На пенсию говоришь? На пенсию! –ухватился за мысль Кац. -Конечно на пенсию, куда же ещё, а на её место инженера - он мужик молодой, с институтом. А самое главное - деньги любит, и баб под водку.  Старуху на пенсию, на пенсию, –стал припля-сывать Кац.
-А как это сделать, ведь сама она заявление не подпишет?
-Сама не подпишет, нет, а вот если через внучка надавить  опять, сломается, как со станками, понял? Так что давай вну-чонка поить, а уж он пусть с ней сам разговаривает, а мы ему за это зарплату положим на первое время.
  Так и порешили, внучка поили, таскали по кабакам, проиг-рывали ему в карты, а он уговаривал бабушку уйти на пенсию.
Через месяц старушка сдалась, и и.о. директора стал главный инженер. И потекли деньги в карманы дельцов рекой. К двум старым вязальным станкам Кац прибавил ещё пару. Потом ещё и через полгода на территории фабрики работал новый вязальный цех.
 Коленька был на седьмом небе, он ухватил удачу за её склиз-кий хвост. Денег хватало на всё, даже появились немалые заначки. За два года сотрудничества с Кацем, Коленька сумел переехать в  трёхкомнатную кооперативную квартиру, купил новенькую машину - Жигули «копеечку», гаражик, правда, далековато от дома. Присмотрел небольшую, но красивую дачку на берегу красивого, чистого озера, и дал за неё задаток. Единственное, что не успел сделать новоиспечённый богатей, найти себе ту любимую и неповторимую. Претенденток на это место было много, но той несравненной, той единственной, почему –то не встречалось.  Мать, глядя на всё это благополу-чие, свалившееся с неба на её единственного сыночка, смахи-вала накатившую слезу и с горечью в голосе говорила:
-Посадят ведь тебя, ей – богу, посадят! Откуда у рядового мас-тера трикотажной фабрики столько денег?  Простые люди так не живут! Не понянчить мне внучат, кто тебе передачки в тюрьму носить будет?
- Маманя, перестаньте каркать! Давайте лучше свой паспорт, я на вас дачку  оформлю.  Там озеро, лес, батя будет рыбку ло-вить, а ты - грибы, ягоды собирать.  Всё лучше, чем в город-ской квартире чахнуть.
-А на работу как мы будем ездить? Ведь мы же  работаем, до пенсии ещё долго!  –влез в разговор отец.
-Не до смерти же вы работать будете?  Вот выйдете на пенсию и   станете там отдыхать. А пока - во время отпуска отдыхайте, всё равно