Чудаки из города на букву М

показалась Цезику гораздо выше. Горная дорога, известная всякому, кто хоть раз ездил в Ялту, навевает при такой скоро-сти самые разнообразные мысли, и ни одной из них хорошей.
Цезик поднял глаза от спидометра, и через зеркало посмотрел на Симу.
Но Сима спал, завалившись на теплый бок Бонифация.
Тогда Цезик скосил взгляд на водителя… - и едва не потерял сознание. Только божественным провидением могло быть объяснено то, что при скорости сто сорок ки-лометров в час и спящем водителе они до сих пор продолжали удерживаться на горном серпантине.
Опасаясь резким движением вызвать столь же резкое пробуждение, Цезик едва ощутимо поскреб коленку водителя:
-Э-эй, - шепотом прохрипел он. Но, не уловив никакой реакции, повторил чуть громче: – Э-эй!
Водитель открыл глаза. Казалось, еще только миллиметр отделял их от полета в пропасть. Но водитель совершенно спокойно отвернул руль, и так же невозмутимо продолжал держать свою сумасшедшую скорость.
-А вы не боитесь, что мы упадем? – осторожно спросил Цезик.
-Упадем? Ну и что? Начнем жить заново, - ответил водитель, нимало не заботясь о том, насколько улыбается такая перспектива его пассажирам.
-Я бы, честно говоря, предпочел еще дожить свою старую жизнь, - признался Цезик, как бы извиняясь за свою низменную привязанность. - Мне еще кое-что успеть надо.  
-Надо, значит надо, - непоколебимо согласился водитель, и снизил скорость до приемлемых значений.
Вздохнувший, наконец, полной грудью Цезик уже более развязанным тоном вспомнил об удивительной не построенной бане. Интересней всего было ее местопо-ложение - ведь мыться-то, в ней, вроде, было бы и некому.
-Вообще-то, они хотели кемпинг строить, - пояснил водитель цели энтузиастов Перестройки. – Но, начать, почему-то, решили с бани.  
Цезик подивился качеству клея, бумаги и чернил, которыми был сделан восхи-тивший его призыв строить баню.
-Кирпичи под натиском времени исчезли, - в полном восторге сказал он, - а над-пись еще с тех времен осталась!
-Кирпичи исчезли не под натиском времени – их разворовали, - охладил восторг Цезика водитель, - а надпись – кому она нужна?
Нет, видно не суждено было этому такси попасть сегодня в Ялту. Не доезжая до Перевала, у него сломалась полуось. Автомобиль, вновь подтвердив благосклонность к себе параллельных миров, остановился у самого края обрыва, раскорячившись над вы-вернутым наизнанку колесом. Благо, мимо проезжал троллейбус, следующий в том же направлении.
Попрощавшись с незадачливым, но надежно охраненным небесами таксисом, так, кстати, и не вернувшим им двадцати трех рублей пятидесяти копеек, друзья в троллейбусе завершил свой путь до Ялты.
За всеми остановками и поломками время незаметно подошло к сумеркам. Ста-рушки-кровопийки, выискивающие возле автовокзала квартирантов, как в Симферополе таксисты, тоже были смущены наличием Бонифация. Конечно, смущение их можно было развеять так же быстро, как и смущение неусомнившихся симферопольских таксистов, но подобные траты гипнотизирующие пилигримы уже не могли себе позволить. Денег оставалось не так много – как раз на то, чтобы потратить их хоть на элементарную презентацию своей группы.
Попробовали найти ночлег методом славнопамятного старшего лейтенанта За-федул-Дубровского, то есть «свободной охотой». Результатов такая охота не дала, но остатки сумерек убила.
Южная ночь обняла их внезапно, мягко и беспросветно в конце какой-то широ-кой улицы. Теплая тьма окутала друзей, и ни один фонарь не напомнил о существова-нии целого города вокруг них. Бонифацию было легче – он обладал заменяющим глаза носом. Но этот навигационный прибор был сейчас настроен исключительно на запахи помоек, и совершенно отказывался работать на иных частотах. Бонифаций то и дело стремглав уносился куда-то в темень, и потом так же неожиданно возвращался. И что странно, - бока его после таких возвращений округлялись все больше.
-А знаешь, Бонифаций, это неплохая идея, - заметил Цезик псу после очередного его возвращения. – В этом благодатном краю ты свободно можешь прокормиться и без нашего участия.  
Бонифация такая перспектива не сказать, чтобы уж очень обрадовала, но и рас-строила тоже не очень. Во время своих галсов в поисках пищи он обратил внимание на обилие помоек и невест в этом благодатном городе.
Отчаявшись определиться по сторонам света, и вообще в своем положении в этом городе, обессиленная Группа современного гипноза упала под ближайшими, на-щупанными в кромешной темноте кустами.
Пегасов с наслаждением отбросил в сторону обременительный чемодан, и раз-метался на стрекочущей сверчками траве. Сима поймал на «Спидоле» какой-то негри-тянский речитатив и, вдыхая морской воздух благословенной Ялты, забылся глубоким, пахнущим звездами сном.
Бонифаций, успевший за время своей беготни удачно компенсировать утрен-нюю неувязку с интимным свиданием, растянулся тут же, удобно пристроив на Сими-ном, проваленном к позвоночнику, животе свою большую, остроухую голову.
Так закончился этот день, ознаменованный утренней «Одной к радости» и вхо-ждением «Группы современного гипноза ''Бонифаций и др.'', под управлением Ц. О. Пегасова» в восхитительный город Ялту.


ГЛАВА 2

В которой «Бонифаций и др.» начинают
новый день в интересном положении.

Сима проснулся от непонятного галдежа вокруг.
Он открыл глаза  - и впору было хоть снова закрыть их.
Гипнотизер и его импресарио лежали в самом центре какой-то площади, под единственным, растущим на ней кустом. Бонифаций бегал по мысленно очерченному им кругу радиусом в десять метров, и пресекал малейшие попытки прохожих этот круг нарушить.
За внешними очертаниями  только псу зримого круга образовалась уже прилич-ных размеров толпа. Те, кто посмелей, пробовали лебезящим голосом усовестить Бо-нифация, в котором вдруг пробудились рожденные на арбузной ниве охранные ин-стинкты. Кто же посердитей, пробовали докричаться до его спящих хозяев. Бонифаций равнодушно воспринимал и тех и других. Но ровно до тех пор, пока кто-то из них, лег-комысленно сочтя безразличие пса за его благодушие, не пробовал переступить опре-деленный для них предел. Коротким рыком Бонифаций тут же восстанавливал нару-шенную без его разрешения неприкосновенность незримой границы.
-Пегасов, - с закрытыми глазами сквозь почти не открываемые губы позвал Си-ма.
-Тише! – таким же чревовещательным образом отозвался Цезик. – Я уже полчаса думаю, как нам выкрутиться из этого положения.
-Я не знаю, Пегасов, что мы еще заработаем на гипнозе, но в милицию попадем – это точно.




Словно кто-то из толпы на ходу поймал Симину мысль.
-Звоните в милицию! Они же пьяные! Нам что, из-за них торчать здесь, пока они не проспятся?!
-Дело дрянь, Пегасов, - заметил Сима.
-Хуже не придумаешь, - согласился Цезик. – Представь, как мы сейчас встанем? Нас ведь тут же, еще до начала всяких гастролей, закидают тухлыми яйцами. Что-то надо срочно предпринимать.
Пегасов плотней закрыл глаза, в тщетных поисках этого «чего-то».
Толпа вокруг меж тем все росла, и гул ее становился все более нервным. Кто спешил к морю, а кто и на работу.
-Солидный человек! – доносилось из толпы. – С бородой! А этот – упер нос в небо, и трава не расти!
Шум толпы, столь неделикатно обратившей свое внимание на длину Симиного носа, перекрыл переливчатый милицейский свисток.
-Разойдитесь, граждане! Товарищи, попрошу!
-Какие еще товарищи? – выкрикнул из толпы кто-то возмущенный.
-Господа-а! – заорал взбешенный милиционер. – Разойдись, я тебе говорю, гос-поди-ин! – проорал он кому-то в самый нос.
Может, господа бы и разошлись, да только милиционер переступил обязатель-ную для всех – вот она оказывается, где, справедливость! – незримую черту. Пес с ре-вом кинулся на человека со свистком во рту, и одним ударом лапы наглухо прилепил его к земле, рыча в лицо пахнущей вчерашними объедками пастью.
У милиционера выпал изо рта свисток, и он только молча завращал белками глаз по орбитам.
Бонифаций скосил глаза на штаны милиционера, выискивая то место, откуда сразу пошел такой неприятный запах, и заметил, что страж порядка пересек границу только наполовину – ноги его остались за контролируемым кругом. Тогда мордой Бо-нифаций отпихнул стража назад - на его территорию. Покончив с этой процедурой, громадный дог мгновенно стал добрейшим из псов, и тут же облизал физиономию ми-лиционера со всеми возможными изъявлениями дружбы.
Эта сцена, испугавшая своим началом, неожиданно привела людское столпотворение в бешеный восторг. Всем, даже самым законопослушным гражданам и гражданкам, очень понравилось милицейское посрамление. Люди приседали на корточки перед Бонифацием, при этом, правда, тщательно оставляя себя в пределах незримой демаркационной линии, а Бонифаций, как угорелый, носился по кругу, и облизывал с ног до головы всех желающих.
На Симу с Цезиком уже никто не обращал внимания. Все были поглощены бес-подобной собакой, собравшей вокруг площади уже едва ли не половину летнего насе-ления Ялты.
Воспользовавшись таким экзальтированным культом личности Бонифация, Це-зик приподнял чемодан, и аккуратно повернул его так, чтобы стала видна надпись, оповещающая, с кем народ имеет дело.
Какое-то время никто не обращал внимания ни на чемодан, ни на надпись. На-конец, какой-то господин, видимо уже получивший свою дозу Бонифациевых слюней, воскликнул:
-Да это же гипнотизеры! И собака гипнотизерская! Господа, это был гипноз!
Всем, почему-то, ужасно понравилось стать участниками бесплатного сеанса гипноза. Толпа аплодировала, и больше всех хлопал в ладоши единственный постра-давший - милиционер. Несмотря на случившийся конфуз, он чувствовал себя настоя-щим героем дня.
А Бонифаций, увидев свою подшефную группу современного гипноза проснув-шейся, разом утратил всякий интерес и к толпе, и к охране намеченного им круга. Под-бежав к Симе с Цезиком, он взглянул им в глаза, и возопил по-собачьи:
«Ну, сколько можно спать? Я же не клоун – толпу развлекать, а, как-никак, ру-ководитель!»
Инцидент был исчерпан, и добротно обслюнявленный народ отправился дальше, по своим прерванным курортным делам. Автографа, вопреки ожиданиям, не попросил никто. А Сима с Цезиком, под предводительством успевшего стать знаменитым Бонифация, отправились, наконец, устраивать насущные проблемы группы.


ГЛАВА 3

        Устройство проблем

А проблем нагромоздилась масса, и, прежде всего, нужно было найти приста-нище. Никому, кроме, разве что, Бонифация, не улыбалась мысль и сегодняшнюю ночь провести под открытым небом. Положа руку на сердце, в этом, может, и не было каких-то особых неудобств. Но следует помнить, что Ялта, даже если она и Большая, не так уж велика. И кто станет платить деньги гастролерам, которых каждое утро встречают просыпающимися на городской площади?
Потом, как ни талантлив оказался Сима в своем неожиданном ремесле (а это еще тоже был вопрос вопросов), все равно необходимо было место хоть для каких-нибудь репетиций. Эту умную мысль подал, как ни странно, сам Сима, вспомнив  вы-сказывание какого-то знаменитого режиссера: «Профессия артиста – замечательная профессия, если бы не репетиции спектаклей».
Сев в