стояли койки, на них лежали женщины и мужчины, двое из них были подключены к аппаратам, медсестра у других проверяла работу капельниц. В центре комнаты за белым столом что-то писала молодая женщина, видимо, врач. Она и заметила посетительницу, подошла к двери, строго спросила, к кому пришли, и указала на кровать в правом углу.
- Скажите, пожалуйста, как он себя чувствует? - остановила Лариса доктора.
Врач скороговоркой назвала диагноз больного, наговорила кучу терминов и предупредила, что разрешает пообщаться с мужем не больше десяти минут.
Перегудин смотрел на молодую привлекательную шатенку, робко приближавшуюся к нему.
- Здравствуйте, вы меня не узнаете? - заметив удивление в глазах мужчины, спросила Лариса. - Вчера на вокзале вам стало плохо и...
- Ах да! Простите! - прояснился взгляд больного. - Это вы меня спасли! Не знаю, право, как вас благодарить! Я даже имени вашего не знаю.
- Лариса! - улыбнулась женщина, присаживаясь на стул рядом с кроватью. - Я, Леонид Сергеевич, пришла проведать вас и покормить. Ведь к вам ещё никто не приходил?
- Вы, наверное, добрая фея! Вот теперь от голодной смерти пришли спасти! - пошутил больной. - А ко мне никто и не придет. Здесь у меня нет ни родных, ни знакомых. Я вчера закончил дела и должен был уехать домой, но вот такая оказия... Теперь, наверное, не скоро выйду отсюда.
- Может, вашим родным сообщить? Жена, наверное, волнуется, дети?
- Детей, к сожалению, нет, а с женой разошлись год назад. Не знаете случайно, где моя одежда? В кармане пиджака должен быть сотовый. Он вчера сел, и я о нём совсем забыл.
- Ваша одежда у меня - мне в приемном покое отдали. И сумка тоже.
- Тогда, если вас не затруднит, зарядите мой телефон (зарядное устройство где-то в сумке) и принесите мне в следующий раз.
Лара поспешно покачала головой:
- Не затруднит! Я сегодня же вечером принесу.
***
Незаметно пролетели три недели: по утрам Лариса спешила на работу, вечерами - в больницу через рынок и магазин, возвращалась домой почти ночью. Казалось, жизнь однообразна, но она была заполнена столькими радостными часами общения с Леонидом Сергеевичем, что Лара не замечала хмурого неба, сырого ветра, снега вперемешку с дождём - в душе её начиналась весна.
Перегудина уже давно перевели в отделение интенсивной терапии, здоровье его восстанавливалось, и встречи вечерами становились всё длиннее. Леонид Сергеевич, архитектор по образованию, оказался замечательным рассказчиком, умным и тактичным человеком, тонким ценителем прекрасного и заядлым путешественником. Ларисе нравилось смотреть в его лукавые глаза, слушать его мягкий бархатный голос. Иногда она ловила себя на том, что, любуясь Леонидом, перестаёт его слышать. Каждый раз она покидала больничную палату с сожалением и возвращалась туда, как на свидание.
Однажды Леонид Сергеевич рассказывал о своем городе, где он родился и живет, о том, как мечтает создать такие проекты новых зданий, которые вписались бы в общий стиль, не нарушив самобытности города.
- Как называется ваш город? - переспросила Лариса.
- Плавск! Он хоть и небольшой, но я его очень люблю и всегда с трепетом возвращаюсь из поездок домой.
- Странно, - протянула Лариса. - Это название мне знакомо. Откуда я могу его знать?
***
Наступил день выписки. Доктор дал рекомендации "жене" пациента: никаких нагрузок, ни эмоциональных, ни физических; и Лариса с радостью предложила Перегудину пожить у неё, пока "не наберётся достаточно сил ехать домой". Леонид Сергеевич после некоторого колебания согласился, пообещав усиленно поправляться и долго не стеснять хозяйку. Лариса засмеялась, в душе надеясь, что процесс реабилитации, как обещал доктор, будет достаточно долгим. Достаточным для чего? Она и сама еще не могла ответить.
Теперь вечерами после работы, забежав по дороге в магазин за продуктами, она словно на крыльях летела домой, где на пороге с сияющими глазами встречал ее Леонид, где к её приходу был разогрет ужин и накрыт приборами стол. "Вот оно, настоящее счастье!" - пела душа и замирала от страха: вдруг это закончится.
***
В середине ноября на город опустилась настоящая зима, укрыв землю пушистым ослепительно белым ковром, наградив пеньки и кусты мохнатыми папахами, а деревья - песцовыми шубами. Лариса тоже преподнесла любимому подарки: зимнюю куртку и ботинки на меху. Теперь они могли выходить вечерами на короткие прогулки в ближайший сквер.
Это было удивительное время, когда оба чувствовали себя совсем юными и невероятно счастливыми. Они молча бродили по заснеженным аллеям, держась за руки, слушали скрип снега под ногами, любовались хороводом снежинок, порхающих в свете фонарей, одновременно останавливались и долго целовались.
Однажды, в первых числах декабря, Лариса задержалась на работе, готовя документы к финансовой проверке организации. Весь день прошел в суете, и она впервые за месяц ни разу не позвонила домой. Ещё издали она увидела свои тёмные окна. Заныло в груди от плохого предчувствия. "Господи! Все переживу, только не дай ему умереть!" - молилась она, взбегая по лестнице на свой этаж.
Квартира оглушила тишиной, вешалка в прихожей была пуста, исчезла из шкафа и дорожная сумка. Ещё не веря в случившееся, она распахнула дверь в комнату - на столе стояла корзина с чудесными красными розами, под ней лежал длинный толстый конверт. Лариса дрожащими руками вскрыла тяжелый пакет - из него выпала пачка денег и выпорхнуло короткое письмо:
"Ларочка, девочка моя, моя спасительница! Я благодарен тебе за все, но оставаться дольше с тобой было бы нечестно. Я не имею права превращать молодую красивую женщину в сиделку, к тому же я бездетен, а тебе нужна настоящая семья!
Сейчас покидаю ваш гостеприимный город с другом. Он специально приехал за мной. Ключи оставлю соседке. Прости меня, если я причинил тебе боль! Прощай! Леонид".
***
Через неделю, взяв за свой счет отпуск на три дня, Лариса с колотящимся от волнения сердцем брела по улицам Плавска, вдыхая тот же воздух, которым дышал её любимый, вглядываясь в лица прохожих мужчин, надеясь встретить среди них Леонида. Нет, она не стала звонить ему, убеждать, что готова ухаживать за ним, если даже он станет неподвижным инвалидом, что согласна не иметь детей, только бы видеть его, слышать, знать, что он рядом, что он жив! Нет! Она не станет разыскивать его в этом городке и докучать своими жалобами и просьбами! Она уважает его решение и смирилась с ним, но ей нужна была эта поездка как прощание с любимым.
"Это судьба, - подумала она, когда несколько дней назад, решив отправить в чистку одежду, случайно обнаружила в кармане своего плаща железнодорожный билет до Плавска. - Тогда мне не надо было ехать туда, а теперь, видно, самое время". Ей стало легче от принятого решения, и уже на следующий день она покупала в кассе номер семь билет в купейный вагон.
***
Приближались новогодние праздники; на главной площади уже высилась нарядная городская елка; витрины магазинов, голые деревья вдоль центральной улицы засияли мигающими огоньками иллюминации; до позднего вечера город оставался оживленным; настроение у людей было приподнятое: каждый, от мала до велика, ждал с наступлением нового года чуда для себя. В отличие от других, Лариса не мечтала о чуде - она уже точно знала, что чудо обязательно будет, но только с опозданием на восемь месяцев - в августе. И теперь её каждый день был наполнен особым смыслом: она берегла в себе зародившуюся маленькую жизнь, она боялась расплескать пришедшую к ней мудрость и ощущение той тайны, которая находилась в ней; она хранила, лелеяла в себе частичку любимого, твёрдо зная, что только настоящая любовь даёт ростки.
***
Новый год впервые решила праздновать одна. Ни к чему ей сейчас долгие застолья и длинная бессонная ночь. Приятельницам, чтобы отстали, сказала в трубку, зажав пальцами нос, что сильно простудилась. Накануне позвонила из Норильска мама, поздравила дочь с наступающим и, как всегда, спросила: "Замуж не вышла?" Лариса в который раз ответила: "Пока нет!". "Тогда желаю тебе в новом году, наконец, найти своего принца!" - недовольно сказала мама и отсоединилась.
Вечером тридцать первого декабря, когда Лариса заранее накрыла для себя праздничный стол фруктами и лёгкими салатами, в дверь позвонили. Это было странно: она никого не ждала. Каково же было ее удивление, когда на пороге увидела Виктора с бутылкой шампанского и коробкой конфет в руках. Он сиял обворожительной улыбкой, которая три месяца назад сводила с ума Ларису, теперь же показалась ей наглой и омерзительной.
- Прости, Ларочка, за все! Я пришел мириться! Оказалось, ты мне нужна! Я не могу без тебя! Ну, что держишь гостя у порога? Приглашай к столу! - продолжал улыбаться он.
Лариса пришла в себя от неожиданности и решительно сказала, закрывая дверь перед носом Виктора:
- Уходи! Ты мне не нужен!
Тот ушел не сразу: несколько раз робко постучал в дверь, позвал ее, чем неожиданно развеселил Ларису. Оставалось до боя курантов ещё целых три часа и, чтобы убить время, она включила телевизор, взяла заветную шкатулку с прощальным письмом любимого и фотографиями его родного города Плавска, удобно устроилась на диване.
По квартире снова разлилась нетерпеливая трель. Лара, озадаченная бесцеремонностью Виктора, решительно направилась отчитать бывшего любовника и стремительно распахнула дверь. Перед собой, вместо ожидаемого лица с отвратительной улыбкой, она с удивлением обнаружила огромную корзину трепетных роз, а над ними лукавые глаза Леонида.
Лариса очнулась на диване - перед ней, действительно, был её любимый.
- Прости меня, я хотел сюрпризом! Я, правда, не ожидал такой реакции! Прости, любимая! - лепетал он, присев перед ней на корточки, целуя её руки. - Я приехал спросить тебя, выйдешь ли ты замуж за больного немолодого мужчину, к тому же бездетного...
Лариса обняла его голову руками и прижала к груди:
- Я знала, что ты вернешься! Мы тебя так ждали...
