– Ну и работенку мне подкинула Кубышка Марго!
– Да, работка у нас еще та! Но где ты лучше найдешь? С ума ведь сойти, сколько народу развелось.
– Старая рожа! Не может забыть, что это я свел ее бесценного Роя с Каралисом. Хотя знает, что Рой меня сам просил. А что Каралис – катала, все знали.
– И такое впечатление, что все разом сорвались с мест и двинулись, кто куда. И не из любви к путешествиям, а просто на месте им делать нечего. Не нужны они там, у себя. Никому не нужны...
– Столько лет прошло! Уже и Каралиса в помине нет и муженька ее, Роя, след простыл.
– А куда он делся?
– Кто, Рой или Каралис?
– Все равно.
– Что, все равно?
– Все равно придут сюда. Рано или поздно, но придут.
– Мэй?!
– Они все приходят сюда. Все, все, все приходят сюда. Это место... Эта чертова воронка... засасывает, заглатывает, за...
– Мэй, ты что?
– Забрасывает кого куда. Но и там им не лучше. Потому что там они тоже не нужны. Никто нигде никому не нужен. Никто нигде никому не нужен. Никто нигде...
– Мэй!
– О-ой!.. Что это на меня нашло? Прости, Гор.
– И ты меня прости. Тебе больно?
– Нет. Даже приятно, – она дотронулась кончиками пальцев до щеки, горевшей от оплеухи, и улыбнулась.
– Ты – прелесть, Мэй.
– Гор!
– Да, детка.
– Больше такое не повторится. Никогда!
– Да ну, Мэй. Я уже забыл... А, все-таки...
– Что?
– Какая муха тебя укусила?
– Муторно мне, Гор. И давно. От бесконечного вранья.
– Это не вранье.
– Вранье. И ты сам это прекрасно знаешь... Гор, я все могу выдержать, любого психа. Сколько их тут прошло!.. И я всем улыбалась, всех принимала. Иногда мне даже казалось, что я действительно им помогаю. Но ведь это все вранье!
– Это не вранье, Мэй.
– Почему?
– Потому что они нам верят.
– Да, какое там, верят! Им просто больше ничего не остается. Потому что эта чертова воронка – последнее место, куда они могут прийти.
– Нет, Мэй. Не так. Это их последний, но шанс.
– Да какой шанс? Нет у них никакого шанса! И ты сам это прекрасно знаешь!
– И все-таки, это шанс. Может, один на миллион, но шанс.
– Расшифруй.
– У одного из миллиона может получиться.
– Да? И что может получиться из лапши на ушах?
– Они все верят, но по-разному. Многие вполне сознают, что их дурят, но все же отправляются, куда мы их посылаем. На авось. Но есть такие, кто верит по-настоящему. Вот у них и есть шанс попасть-таки в свою реальность.
– Боже мой, Гор! Ты всерьез веришь в эту сказку? И поэтому ты так убедителен на сеансе? Я всегда тебе завидовала. Я думала, ты гениальный актер, а ты - псих. Такой же псих, как все они. Ха-ха-ха! Псих!.. Постой-постой, а кто тут разорялся пять минут назад? Мол, работа не по мне и все такое?
– Не бери в голову.
– Не-е-ет, ты уж скажи-и-и!
– Да ерунда. Я опять проигрался.
– Сколько?
– Не надо, Мэй, я сам выкручусь.
– И как?
– Ну, возьму у Кубышки.
– Ты уже брал.
– Подумаешь! Возьму еще.
– Разве Кубышка не требует назад своих денег?
– У нас свои расчеты.
– А где вы собираетесь?
– Не твое дело.
– Ну, Гор...
– Отстань.
– Гор!
– Я сказал, отстань!
Дурак! К тебе клиент.
– И не клиент вовсе, а клиентка. Правда, дамой я ее назвал бы только из… служебной обязанности.
Мэй хихикнула, спорхнула с подоконника и едва успела выскочить из комнаты, как гостья показалась на пороге.
Она была средних лет. Высокая, жилистая, прямая, как палка, и в то же время сутулая; как-то ей это удавалось; лицо – маска высокомерия и отчаяния; мужской костюм; походка, желающая казаться твердой.
Знаем мы эту походку, – подумал Гор, – никого ею не обмануть. Твердые сюда не приходят. Да и нет их уже, исчезли как вид. И поэтому сюда приходят все. В этом Мэй права. Мэй – прелесть. И проста, как воробьиная песенка. Чирик-чирик. Этим и берет. Надо бы с ней попроще, поласковее. В сущности...
– Мистер, мне долго еще ждать?
Черт побери! Он совсем забыл о посетительнице.
– Простите, мадам, но мы всегда даем гостям время на адаптацию. Об этом сказано в инструкции.
Однако ему не удалось сбить с нее спесь.
– Чепуха! Мой секретарь ознакомился с инструкциями прежде, чем я доверилась вашей фирме. Мне не нужна адаптация.
И глазом не моргнула! Секретарь! У этой кочерги не осталось ровным счетом ничего. И сюда она прибыла, даже не заплатив за билет: воспользовалась просроченной карточкой программы «Миграции как средство оздоровления общества». Но это не его дело.
– Итак, если вы готовы, мадам, начнем. Как ваше имя?
– Оно проставлено на карточке.
Удивительно, какое множество людей недолюбливает свое имя, – подумал Гор. – Сплошь и рядом имена либо меняют, либо придумывают для них какие-то дурацкие замены. А произнося их вслух, будто признаются в собственной несостоятельности. Вот и эта... – Гор сладко улыбнулся.
– Разумеется, мадам, я знаю, как вас зовут. Но мне хотелось бы, чтобы вы произнесли свое имя сами. Так я больше о вас узнаю.
Кустистые брови приподнялись, плотно сжатые губы дрогнули.
– Маргарет Колли.
– О! Как нашу толстушку!
– Вашу кого?
– Кубышку Марго, мадам. Я ее очень люблю. Она мне здорово помогла однажды. Нашла работу. А это очень важно для такого, как я. Вы, мадам, разумеется, далеки от таких проблем.
Она недоверчиво посмотрела на него. Гор улыбнулся еще слаще. Она нахмурилась.
– Всем сейчас нелегко.
– Но только не вам, мадам. Вы, я уверен, пришли к нам только потому, что желаете приносить пользу там, где вы больше всего нужны.
Она быстро-быстро заморгала. Проняло!
На минуту ему показалось, что она вскочит и убежит. Но нет, осталась. Да и куда ей деваться? За сеанс она заплатила из последнего и знала, что фирма не вернет ей этих денег.
Гор отмахнулся от мешавших ему мыслей и сосредоточился на клиентке. Та присмирела и завороженно смотрела прямо ему в глаза.
Гор помедлил еще немного, для верности, но образы, нарисовавшиеся на его внутреннем экране, уже обрели полную четкость. Гор привычно провел рукой по лбу, снимая напряженность, и уже совсем по-дружески кивнул клиентке.
– Бета-К3 по Пси-вектору.
Она вся подалась вперед.
– А вы уверены, что это то, что мне нужно?
– Совершенно уверен, мадам. Иначе я бы тут не сидел. Нет никаких сомнений. Это именно ваша реальность. Вы этого не помните, потому что виртуальный вихрь разорвал вашу память на мелкие клочки и перемешал. Но я собрал их и сложил в дивную картину. Как мозаику. Вы понимаете меня?
– Да-да, конечно. А-а-а... она действительно дивная?
– Она реальная, мадам. И это главное. В ней, конечно, есть недостатки, проблемы и все такое, но это уж как должно быть в настоящей реальности, – Гор строго посмотрел на нее.
Она с готовностью закивала.
– Да-да, разумеется, я знаю. Все именно так, как вы говорите. Проблемы и все такое. Но я так хочу. Я решила.
Она встала.
Гор пожал ей руку и подвел к аппарату. Она вошла в нишу и выпрямилась. Гор ободряюще улыбнулся.
– Желаю счастья, Маргарет!
Ответа он не услышал. Маргарет Колли исчезла, отправившись в сектор Бета-К3. Авось, пси-вектор не подкачает и вынесет ее в более или менее сносное место.
Что ж, не он виноват в том, что вселенная встала на дыбы.
Гор поежился и, решив, что самое время подзарядиться, царапнул ногтем по дверце бара. Но она и не подумала открыться. Гор двинул по ней кулаком. Дверца прогнулась, но выдержала. Что за черт?
Заглянула Мэй.
– Не трудись, Гор, это шеф распорядился. Бар не откроется до конца смены.
– Кретин безмозглый! Грязная скотина! Он, что, не понимает, что этого нельзя выдержать без выпивки?
– Прими таблетку.
– Плевал я на твои таблетки! С этих заменителей все и пошло. Прими таблетку, скушай пилюльку, трахнись с картинкой. Мне нужна настоящая, – Гор запнулся.
Мэй понимающе улыбнулась.
Гор взял себя в руки.
– Все в порядке, девочка. Иди к себе.
Мэй послушно побрела к выходу.
Ей было горько. И оттого, что она так глупо сорвалась сегодня, и оттого, что Гор, этот мешок с амбициями, считает ее совершенной дурочкой, а она вынуждена терпеть. И даже подыгрывает ему. Потому что иначе станет совсем одинокой. Виртосенсы не любят общаться друг с другом. А за пределами офиса она никому не доверяет. Это, конечно, плохо, недемократично. Виртуалы давно добились равноправия, могут голосовать и все такое. Но ей всегда не по себе, когда она не знает, кто перед ней. Хотя, все давно уже, наверное, перемешались. Правда, принято считать, что от связи реальных и виртуальных людей дети не родятся, но кто это может проверить? Виртуалы ничем не отличаются от настоящих людей. А то, что они появились в результате чьих-то психозов или капризов, так дураков и психов всегда было полно. Иначе и не возник бы вихрь. А у кого сейчас крыша на месте? Разве она вполне нормальная? Или Гор? Правда, они – реальные. Фирма строго следит за этим. А это уже кое-что!
Мэй тряхнула кудряшками и подошла к пульту, спрятанному под великолепной имитацией морского пейзажа. Под стать ему была и ниша, выполненная в виде причудливого грота. Все это было сделано по ее личному заказу. Клиентам нравилось, они расслаблялись, и ей становилось легче к ним подобраться.
Мэй заглянула в список секторов. За последние десять минут прибавилось две сотни, и этому не будет конца. Люди плодят и плодят фантастические миры в надежде сотворить наконец такой, где им будет хорошо. Но в конце концов они отчаиваются и приходят сюда.
Интересно, сделала ли она счастливым хоть кого-нибудь?
Заиграла сигналка.
Мэй выглянула в окно. По дорожке, обсаженной цветами, шел молодой человек в светло-сером замшевом костюме. Остановился. Наклонившись, сорвал цветок, понюхал, повертел в руках, посмотрел на небо и двинулся дальше.
Мэй облегченно вздохнула: на миг ей показалось, что клиент передумал. Такое бывало, и это всегда вменялось в вину виртосенсу.
Мэй села за стол и приняла небрежную позу. Однако прошло несколько секунд, а клиент все не появлялся. Мэй подошла к двери и распахнула ее. Он стоял на пороге, в задумчивой позе, весь погруженный в свои мысли. Мэй подумала, что надо заказать автоматическую дверь. Гостеприимно распахиваясь перед визитером, дверь не оставит ему ничего другого, как достойно войти в комнату виртосенса. И тогда он не будут стоять с потерянным видом, теребя в руках несчастную ромашку. И она не будет чувствовать себя бессердечной, беззастенчивой лгуньей.
Мэй кашлянула.
Молодой человек опомнился. Снял шляпу. Наклонил голову.
– Добрый день, мисс. Это вам. Он протянул ей уже поникший цветок.
Похоже, реальный. Такие манеры не выдумаешь. Они даются настоящим воспитанием. А может, как раз наоборот? Ведь где его сейчас найдешь, настоящее воспитание? Настоящих-то семей давно уже нет. А этого лорда Фаунтлероя – переростка кто-то, несомненно, слепил по старинным романам, в идиотской надежде создать идеал. И родословной небось снабдил, с вычурным титулом и нелепейшим гербом.
– Спасибо. Очень мило. Сюда пожалуйста.
– Благодарю. Можно мне не называть своего имени?
Мэй незаметно глянула на свой экран. Джордж Вилльерс Ланселот, граф Палестинский. Так и есть. Бедняга!
– Как вам угодно. Вы можете вообще ничего не говорить. Я все сделаю сама.
– Погодите!
– Да?
– Дело в том, что я не виртуал.
– Но я и не...
– Но меня все принимают за виртуала. И вы тоже, я в этом уверен.
– А какое это имеет значение?
– Простите?
– Вас это задевает потому, что вы не виртуал. – Она сознательно не сказала: «Вы полагаете, что не виртуал» –
