ПРОДАВЦЫ НАДЕЖДЫ

птице такого полета? Нет, методы Мэй не для него.
Гор вернулся к столу.
Клиент остановился на пороге, окинул взглядом помещение, будто ожидал увидеть многочисленную аудиторию. Поняв, что ему придется удовольствоваться Гором, улыбнулся ему той самой, чарующе безыскусной улыбкой, которая неизменно подкупает даже тех, кому известна ее профессиональная фальшивость.
Гор улыбнулся в ответ. Гость подошел к столу, протянул руку. Слегка удивившись, Гор пожал ее.
– Вам, разумеется, уже известно, кто я?
Гор скосил глаза на личный экран и чуть не подскочил на месте. Еле сдержавшись, он повернулся к визитеру и утвердительно кивнул. Тот удовлетворенно откинулся в кресле.
– Вас, наверное, удивляет, почему я здесь?
– Откровенно говоря, да.
– Откровенно говоря, я ни разу в жизни ни с кем не говорил откровенно.
– Я понимаю.
– Понимаете? Возможно. Но вы не можете этого ощутить в полной мере. Моя жизнь – это ложь, помноженная на фальшь и возведенная в куб.
– Вы изучали математику? – спросил Гор, чтобы что-нибудь сказать.
– Это неважно. Важно то, что обучая всему, нас в сущности ничему не учат. Нам запихивают в мозги стандартный набор знаний. Нас нашпиговывают поведенческими моделями, классическими схемами, наборами возможных вариаций. Нас приучают мыслить наиболее вероятным, усредненным образом. Метод шлифовки мозгов очень прост: мыслишь правильно, сиречь согласно стандарту, – высокая оценка; допускаешь отклонение – низкая. В результате отсева остаются посредственности, радующие начальственную душу, или хитрецы высокого полета, умеющие маскироваться.
– И вы из этих, последних?..
– Да. И мне удалось взлететь высоко. Очень высоко.
– Но это ведь не предел?
– Не предел.
– Так зачем же дело стало?
– Не могу больше участвовать в этом. В привычке мыслить схемами есть положительный момент: приучаешься охватывать ситуацию в целом, отбрасывая детали. И если занимаешься этим достаточно долго, то начинаешь видеть за множеством событий, происходящих в мире, единый план. Логичную, простую, увязывающую все и вся схему. Цели, задачи, методы, средства – все ясно как на ладони.
– Допустим. И что?
– Они мне не нравятся. Тем более что детали, которые требуется по условиям опустить, – это человеческие жизни. Миллионы жизней.
По дороге к вам я просмотрел криминальную хронику. Задержан маньяк, убивавший проституток. По всей вероятности его ожидает электрический стул...
– К чему вы клоните?
– У него забавная философия: правительство не способно бороться со злом, и он взял это на себя. А заодно и удовлетворял свои потребности.
– Что же тут забавного?
– А в этом постулате – правительство должно бороться со злом. Забавно то, что люди, даже такие подонки, как этот субъект, неизменно в это верят.
Ни одно правительство в мире не борется со злом. Но каждое правительство борется за то и только за то, чтобы удержаться у власти.    
– Почему бы вам не перейти на внегосударственный уровень? Вам будут рады в любом международном объединении.
– Ха-ха-ха! Еще одно распространенное заблуждение. Не существует международных объединений. Так называемые международные объединения соблюдают интересы сверхдержав, а вовсе не объединенных народов. Не ожидал, что вы этого не понимаете.
– Я многого не понимаю. Я до сих пор не понимаю, зачем вы здесь.
– А зачем вы здесь?
– Я зарабатываю на хлеб.
– И не могли найти лучшего способа?
– Как вы можете судить? Вы...
– А как вы можете судить меня?  
– Вам было дано. Очень много вам было дано. Несравненно больше, чем мне или тому маньяку.
– Я и добился большего. Много большего. Несравненно большего, чем вы или тот маньяк.
– Важен результат.
– Верно. Маньяка ожидает казнь на электрическом стуле. Вы – пленник «Надежды», практически проводите жизнь в заточении. А я – готов перечеркнуть свою жизнь, начать с нуля.
– Как?
– Это как раз вам и решать. Предаюсь вашей воле.
– Ха-ха-ха! Еще одно распространенное заблуждение. Это все – гигантская мистификация, правда, не такая масштабная, как большая политика, – Гор отвесил шутовской поклон. – Не ожидал, что вы этого не понимаете.
– Я многого не понимаю, – подхватил гость, и Гор подумал, что в чувстве юмора ему не откажешь, – я, в частности, не понимаю, чему вы радуетесь.
– Ну, это объяснить очень легко. Меня радует возможность отказать столь высокому гостю. Я, маленький человек, и отказываю вам.
– Не понял.
– Как? Все еще не поняли? Уходите! Уходите отсюда.
– А вы понимаете, что делаете? Ведь вы не оставляете мне никакой надежды. Мне остается только это, – гость приложил палец к виску, имитируя выстрел из пистолета.
Гор пожал плечами.
– И вы не боитесь, что я стану на вас жаловаться?
– Это побудит меня искать лучший способ зарабатывать на хлеб.
– Вы меня ненавидите? За что?
– Незаконченные мерзавцы оскорбляют мое чувство стиля.
Гость впился в него черными, горящими, как уголь, глазами. Медленно опустил руку в карман, подержал ее там. Гор спокойно следил за ним. Дипломат опустил глаза.
– Вы преподали мне хороший урок. Благодарю вас.
– Шут!
– И за это благодарю.
Он повернулся к дверям. Руку он продолжал держать в кармане, и эта рука и чуть сгорбленная спина выразили такое острое, нечеловеческое одиночество, что Гор не выдержал.  
– Эй, постойте!
Тот обернулся.
– Что вы теперь будете делать?
Парень так обрадованно бросился к нему, что у Гора защемило в сердце.
– Ты передумал? Ты поможешь мне?
– Нет. Не могу. Я сказал правду. Это, – он указал на аппарат, – не для тебя.
– А что, по-твоему, для меня?
– Если бы я знал...
Дипломат улыбнулся все той же чарующей улыбкой, кивнул и, пожав ему руку, молча вышел.
Гор вздохнул, непроизвольно повернулся к бару, забыв, что до конца смены еще далеко и заметил газету, оставленную гостем.
Повинуясь импульсу, Гор развернул ее на странице криминальной хроники. В глаза ему бросилась огромная, в полполосы, фотография. Крупным планом лицо маньяка, поменьше – его последней жертвы. Что-то неуловимо знакомое почудилось Гору в очертаниях распростертой на земле фигуры. Он скользнул глазами по строчкам. Маргарет Пелоцци. Кубышка Марго! Ах ты!..
Гор тупо уставился на газету. Бедная старая Кубышка!.. Она уже давно оставила древнейший промысел, открыла нечто вроде подпольной биржи труда и неплохо зарабатывала. Какие кривые пути-дорожки столкнули ее с маньяком-убийцей?
Заиграла сигналка.
Гор убрал газету и повернулся к двери.


В заведении Кубышки Марго царило уныние. Гор присел на краешек скамьи, выдолбленной из цельного ствола. Дерево потемнело от времени и грязи, но Кубышка говорила, что самые светлые мысли приходили ей в голову, когда она сидела на этой скамье, поджав под себя ноги. Голова у Кубышки действительно неплохо варила. Она сама задумала и поставила свое дело. И вела его, держа все бразды в руках, не доверяя даже ближайшим помощникам. Она всегда знала такие места в Старом городе и в кварталах виртуалов, где была нужда в рабочих руках и где у человека не требовали родословной до седьмого колена. Она также могла из-под земли достать нужного специалиста, например, в столь редком деле, как ловля ядовитых змей или изгнание бесов. Она оказывала услуги большим людям. Гор не раз убеждался в широте связей старой Марго. Она и его устроила на работу, казалось, и пальцем не шевельнув. Гор не раз допытывался у Кубышки, каким образом ей это удалось, но Марго Пелоцци умела хранить секреты. Она также умела подбирать себе помощников. По всему городу у Марго были осведомители, которые души в ней не чаяли. Они сообщали ей все, что им удавалось вынюхать, вызнать, подслушать, подглядеть, и со временем у Кубышки образовалось нечто вроде изнаночного городского архива. Как ни странно, но в своих делах Марго редко пользовалась этими сведениями. Она больше любила перебирать их на досуге, делая поражавшие Гора выводы о человеческих характерах и судьбах. Причем Кубышка, не допуская в делах разницы между реальными людьми и виртуалами, умела безошибочно распознавать последних. Провести ее было невозможно. Не помогали никакие сверхподлинные документы. Именно Марго заметила у Гора повышенную чувствительность к виртосфере и помогла ее развить. Виртосенсы были в большом спросе, и Гор легко мог найти работу в любом незарегистрированном виртоцентре. О такой фирме, как «Надежда», он и не мечтал. Но Марго метила выше. Она хотела с помощью Гора проникнуть в высшие круги большого виртуального бизнеса. Разумеется, с черного хода. Гор уже кое-что для нее сделал. И сделал бы еще больше. Но, вот, не пришлось. Маргарита Пелоцци, Кубышка Марго, женщина, которая могла погубить, если бы захотела, не одну высокую карьеру в городе, убита маньяком.
Гор подумал, что же станется теперь с архивом Марго. Есть ли у нее наследники? Кубышка была богатой женщиной, даром что жила в маленьком домишке и ходила в старомодном тряпье. Интересно, объявится ли теперь каналья Бенни, ее муж? И кто займется похоронами?
Гор огляделся. Каморка, в которой старая Марго вела свое дело, была забита людьми. При этом никто не засиживался подолгу. Казалось, дело продолжало идти и без Кубышки, или же всем невидимо руководил ее беспокойный дух.
К Гору подошел один из помощников Кубышки, старый китаец. Гор с трудом разобрал слова, произносимые с чудовищным акцентом. Оказалось, он смущал пеструю публику заведения своим необычным для здешних мест видом. Гор присвистнул: да, прикид у него, конечно, не для тигля, в котором варилась донная смесь. Гор подмигнул китайцу и сказал несколько слов на диалекте виртуального гетто. Китаец остро взглянул на него.
– Ты – вирт. Ты уходить отсюда.
– Почему? Марго, Кубышка Марго, была моим другом.
– Нет Марго. Нет Кубышка. Здесь не любить вирт. Ты уходить.
Гор окинул быстрым взглядом помещение. Он встретил мрачные, едва не угрожающие взгляды. Белые, китайцы, негры, латинос, малайцы... кого тут только не было! Гор внезапно понял: не было виртуалов. Их как ветром сдуло. Разношерстное население дна не потерпело их в своей среде. Пасынки жизни нашли тех, кто был еще несчастнее, еще ниже на лестнице, ведущей в ад, и вытравили их.
Гора разобрало зло. Он еще раз подмигнул китайцу и сказал, что пошутил. Что в действительности у него с Марго была договоренность о встрече, и ее нелепый, неожиданный конец расстроил выгодную сделку. При слове сделка китаец навострил уши.
– Ты платить? Ты принести деньги?
– Да.
– Давай. Я теперь главный. Я брать деньги. Ты давать мне.
– Сначала я хочу получить то, что мне причитается.
– Что это?
– Бумаги. У Марго были бумаги. Она хотела отдать их мне. За деньги.
– Китаец недоверчиво слушал. Подошли еще двое, кореец и негр. Кореец сделал знак, и негр, обойдя скамью, встал у Гора за спиной.
Китаец повторил.
– Я теперь главный. Ты давать деньги мне. Если не хочешь неприятность.
Гор пожал плечами.
– А как же бумаги?
Китаец, ни слова не говоря, вытащил нож. Кореец и негр подошли ближе, сжав кулаки. На темных лицах глаза горели, как угли. Гор выбросил вперед руки, особым образом скрестив пальцы. На языке дна это означало – я свой. Китаец опустил нож. Двое других недовольно заворчали. Но смертельное кольцо распалось. Гор, стараясь, чтобы его движения были в меру медленны, достал