Знай наших!

не хватит. Ростом они были одинаковы, возрастом тоже, да ещё плюс бадья  с водой… Разве можно молодой девушке поднять весь это груз одной?! Отчаянье охватило её с такой силой, что чуть сама в этот колодец не прыгнула. Заглянула она в колодец, и в свете Луны  увидела огромные испуганные глаза Фролушки да хрупкие белые руки, державшиеся за верёвку. Он уже не плакал, он улыбался, да посмеивался.  И всё твердил одно и то же: «Анютка я здесь, Анютка я здесь…». И поняла, бабушка, что вытащит его, во что бы то ни стало. Оглянулась  вокруг себя и видит возле дерева камень лежит в обхват руками. Тогда отвязала она верёвку с колодца, дотянула её до дерева, благо оно рядом стояло. Затем залезла на большой сук и перекинула через него верёвку.  Спустилась и перевязала камень верёвкой. И тут, ребята, она мне поклялась всем, чем только могла, но она подняла этот камень и донесла его до колодца. И откуда, только силы взялись?!  Колодцы в те времена делали широкими в горловине. Крикнула она Фролушке, что бы прижался он к стенке вплотную, да покрепче за верёвку держался, из бадьи не вылезал,  и перекинула камень в колодец.
Иван замолчал и огляделся.   Ребята смотрели на него с широко открытыми глазами, так поразил их этот рассказ. И только, спустя минуту, он услышал первый вопрос.
- Так Фролушка в живых остался, или нет?
- Фролушка остался в живых. – Утвердительно кивнул Иван. – Бабушка его выходила и ещё долго скрывала в погребе, пока про него не забыли. А вскоре и самого бешеного Кузьму нашли в этом колодце с размозженной головой. Видно, кто-то больше не мог терпеть его издевательства.
- Вот и правильно! – Вскричали несколько ребят одновременно. – И поделом этому кровососу. Спортсмены «ожили», а некоторые тёрли глаза кулаком. Иван заметил, как ушло из их глаз отчаянье, а пришла радость за спасение Фролушки. Некоторые даже улыбнулись.
- Так вот, - сказал Иван, приподняв руку призывом к тишине,  с тех пор  моя бабушка, когда наступит трудное время  или беда, всегда вспоминала глаза Фролушки и его белые тонкие руки, которые помогли ей в тот момент справиться с бедой и силу дали невиданную. – Иван спрыгнул со своего места и подошёл к выходу из спортивной раздевалки. Остановился, оглянулся и сказал. – Когда будете играть, то смотрите на баскетбольную корзину, как в бездонный колодец, из которого на вас смотрят  глаза Фролушки и протягиваются тонкие белые руки. И тогда поймёте, сможете вы кинуть туда тяжёлый камень, что бы его спасти, или нет. Если не можете, так лучше на площадку и не выходите.

Иван Петрович тяжело вздохнул.  Не часто, но иногда ему приходится рассказывать эту историю своим студентам, и всегда результаты были превосходными. Студентов это дисциплинировало,  ленивые и нерадивые менялись и вскоре добивались хороших результатов в учёбе. Так и тогда, в тот знаменательный день в спортивном зале Технологического  института была разгромлена команда немецких баскетболистов в «пух и прах», на радость болельщикам и большому начальству. Иван Петрович помнил  высокие слова, сказанные  городским главой в честь победы нашей команды. Но главные слова он услышал от своего друга Степана Лугового: «Спасибо тебе Иван за тебя и за Фролушку!»
Помнил также Иван Петрович и слова Макса Шлоссера, при их прощании: « Придёт время, и мы увидимся вновь и вновь сразимся. Сейчас победили Вы, но за мной остаётся матч реванш. И я жду его с нетерпеньем».
Кто мог предполагать в то время, в то счастливое для них время сорокового года, что слова Шлоссера будут пророческими.

Иван Петрович очнулся от своих воспоминаний и посмотрел на Петю. Парень сидел хмурый с плотно зажатыми губами.
- Петя, что с тобой случилось? Извини меня, я задумался и видно сто-то пропустил.
- Да это не вы пропустили, а наши ребята целых три очка!!! Ох, как же так…. – Петя почесал свой лоб и попробовал  пригладить свой кудрявый чуб. Чуб не повиновался. – Иван Петрович, что же они, опять не видят друг друга? Надо было передачу вправо отдать, а он… Эх, меня бы на эту площадку…
Иван Петрович видел отчаянье парня, но как помочь ему не знал. Да и болельщики вокруг, тоже выказывали своё неудовольствие игрой наших ребят. Иван Петрович видел через свою подзорную трубочку расстроенные лица наших ребят и чувствовал, что им нужна моральная помощь.
- Петя, скажи мне, сколько времени  осталось до большого перерыва?
Петя посмотрел на табло в спортивном зале и ответил: - Ещё пять минут чистого времени, а реального минут десять-пятнадцать, как дела пойдут.
- Понятно! – Кивнул Иван Петрович и отдал Пете подзорную трубку. – Вставай, и пойдём со мной. Будем претворять в жизнь твою мечту, да и ещё кое-что нам надо сделать.
- Куда мы пойдём? – встрепенулся Петя. – Матч ещё не кончился. Иван Петрович, что вы задумали?
- Доверься мне, сынок. А матч мы с тобой ещё досмотрим и победу наших ребят увидим. Вставай, поспеши нам надо успеть к перерыву. Пойдём знакомиться с твоим кумиром. Да не забудь свой мяч. Скоро ты получишь свой автограф.
- Тогда, вперёд! Я ради автографа Лугового, за вами в огонь и в воду. – Восторженно засобирался Петя.
Иван Петрович и Петя успели подойти к проходу, через который спортсмены входили на спортивную площадку, когда раздалась сирена на большой перерыв. Первая часть матча закончилась с поражением наших спортсменов. Петя стоял и с восхищением смотрел, как мимо него проходили баскетболисты с недовольными и озабоченными лицами. И тут он услышал голос Ивана Петровича.
- Сынок! Сынок, я здесь! Егорка, я здесь!
Петя не верил своим глазам. Его кумир, Егор Луговой идёт к ним!!! Вот он услышал голос Ивана Петровича, подошёл к нему и крепко обнял. Петя смотрел на них, лишившись дара речи.
- Здравствуй, папа! Я так рад тебя видеть. Пойдём со мной, я познакомлю тебя со своими ребятами. – Сказал Егор, уводя Ивана Петровича с собой. Но тот остановился и оглянулся на Петю.
- Подожди, Егор, я не один. Со мной один парень. Ему очень надо с тобой пообщаться. Возьмём его с собой?
- Конечно, возьмём. – Ответил Егор и взглянул на Петю. Его суровый взгляд голубых глаз был влажным  от встречи с отцом. Он протянул парню руку.– Петя, пойдём с нами, я приглашаю.


Часть 3.  Очень важная встреча.

Петя не верил своему счастью. Он рядом со своей любимой командой! Он в кругу своих кумиров и может получить автографы не только у Егора Лугового, но и у всей команды баскетболистов! Петя стоял в раздевалке спортсменов и не знал, с чего начать. На помощь к нему пришёл Иван Петрович.
- Петя, ты что растерялся? Доставай свой мяч. – Сказал он парню, а затем повернулся к сыну и добавил. – Егорка, помоги парню. Ему нужен твой автограф на баскетбольном мяче в подарок сестрёнке. Она влюблена в тебя и у неё скоро день рождения.
Егор засмеялся и протянул Пете свою руку.
-Давай свой мяч. Сделаю это с большим удовольствием.- Сказал он, делая подпись на мяче чернильным карандашом, который передал ему Петя. – А ты не боишься, что карандашная подпись сотрётся раньше времени?
- Не сотрётся. – Улыбаясь, ответил Петя. – Я его беречь буду, а дома обведу подпись чёрной краской тонкой кисточкой. У меня всё есть! – Попытался убедить Егора парень.
Егор в ответ вновь рассмеялся. – Ну, если ты такой запасливый, тогда все ребята оставят на твоём мяче свои подписи. Хочешь? – Егор посмотрел на ребят баскетболистов и добавил. – Ребята подпишите парню мяч для его сестры?! Скажу по секрету, девушка тайно в меня влюблена.
Мяч пошёл по кругу, под всеобщие улыбки. Напряжение от неудачного начала матча сошло с лиц ребят. Они расписывались и отдавали мяч из рук в руки. И вскоре Петя держал в руках, полностью исписанный мяч. Его удовольствию не было предела.
- Да я теперь этот мяч себе оставлю! – Восхищённо  сказал он. – Тем более, что Лилька ничего в баскетболе не понимает, а все ребята во дворе от зависти лопнут…
Всеобщий хохот остановил его разгоряченную голову. Петя смутился и осторожно положил мяч в свою сетку.
Иван Петрович обратился к сыну.
- Егор, я вижу, что вы недовольны исходом первой половины матча?
- Да, что-то всё не клеится.- Кивнул в ответ Егор. – Понимаешь, папа, тяжёлый перелёт у нас был. Почти  целый день в полётах да пересадках. Смена климатических условий, да часовых поясов… В общем, всё это видно сказалось. Мы ведь только два дня назад играли с командой Перу. Кстати победили. А американцы десять дней назад играли игру и уже успели отдохнуть.
- Значит вы устали? – Вздохнув, спросил Иван Петрович.
- Ну, что-то вроде того.  – Понурившись, ответил Егор.
- Видно пришло время рассказать тебе, сынок, одну историю.  Я думал сделать это раньше, но всё не удавалось. Но теперь, когда я его встретил, я обязан это сделать.
- Кого ты встретил, папа?
- Того, кто виноват в преждевременной смерти твоего отца и ещё нескольких тысяч людей. Но всё по порядку. – Иван Петрович вышел на середину спортивной раздевалки, посмотрел на ребят и сказал уже более громко. – Ребята, я понимаю, что вы устали, но послушайте меня. Я расскажу вам одну историю, которая, как нож, торчит в моём сердце.
Все спортсмены затихли и внимательно посмотрели на Ивана Петровича. Он начал свой рассказ.
- Война, ребятки, внесла перемены в судьбы всех людей.  И нас, меня да родного отца Егора, Степана Лугового, тоже не обошла. До войны Степан был лучшим баскетболистов нашего города. Его имя звенело по всей Москве, и Егор  - полная копия своего отца. С первых дней войны судьба нас со Степаном разделила.   Я стал артиллеристом, а Степан – полковым разведчиком и служил в пехоте. Долгое время мы друг о друге ничего не знали. И только в конце сорок четвертого года мы с ним встретились. – Иван Петрович замолчал, вздохнул и продолжил. -  Мы с ним встретились в концентрационном лагере на территории Австрии.   Но сначала я побывал в концлагере на территории Польши. Был в бою контужен и впоследствии пленён. Контузия, полностью стёрла из моего сознания весь мой путь по лагерям. Помню лишь, что таскал камни и тяжёлые тачки, да траву ел. Я сам сибиряк. Здоровье и сила у меня тоже сибирские, вот и использовали меня, как грубую тяжелую силу, ведь говорить и понимать я тогда не мог, только мычал да сопел. В себя я пришёл только, когда оказался в Австрии в одном из блоков концлагеря Маутхаузен, где работал на каменоломне. Помню, упал я в траншею и тут же получил удары  надсмотрщика, от которых вдруг осознал, что я – человек. В здравом смысле сдержать себя я уже не мог, не пожалел ни кулаков ни русского мата. Врезал ему так, что повернул голову этому немцу на сто восемьдесят градусов, да ещё некоторым охранникам поправил физиономии. Избили меня конечно, но не пристрелили, и причину этому я узнал чуть позже.
Концлагерь Маутхаузен состоят из нескольких блоков, и был многонациональным, но русских там держали отдельно  в блоке №20. Вскоре и я туда попал. Шёл уже сорок пятый год, а мы совершенно не знали, как дела шли на фронте, где находились русские войска.- Иван Петрович немного помолчал, переживая трудный момент воспоминания, и вскоре продолжил. – Не буду вам рассказывать трудности жизни в лагере, перейду к самой сути моего рассказа.  В нашем бараке блока  № 20 было больше пятисот человек, а весь блок включал в себя более четырёх тысяч заключённых. Весь день