Знай наших!

увидите!
- Петя, о чём ты говоришь? – Успел спросить Иван Петрович, перед тем, как по залу в микрофон спортивный комментатор попросил всех сесть на свои места и успокоиться, в связи с важным сообщением.
- Я говорю об этом! – Важно ответил Петя, подняв вверх указательный палец.
За несколько секунд весь зал успокоился, а в центр спортивной площадки вышел Егор Луговой с микрофоном в руках. Только сейчас Иван Петрович заметил, что в спортивном зале были телевизионные камеры, снимавшие весь матч на плёнку. От одной из телекамер быстро отбежала хрупкая девушка-корреспондент, с микрофоном в руках. Она пыталась дотянуть шнур микрофона до места, где стоял Егор. Но шнура не хватало. Егор, видя её усилия, подошёл к ней сам, встал рядом. Он взял из её рук микрофон, соединил его с первым микрофоном в одной руке, а второй рукой обнял девушку за плечи.  Её голова еле доходила ему до подмышки. Она смотрела вверх на лицо Егора и улыбалась от такого предоставленного ей счастья. Егор дождался тишины и заговорил.
- Товарищи, в этом году мы праздновали 25 лет нашей победы. Великая Отечественная война принесла столько боли и потерь, что забыть это невозможно. Каждую свою спортивную победу мы ощущаем, как великую радость и дарим её нашим отцам, которые погибли в годы войны, для того, что бы мы жили и достигали этих  побед. Мой отец тоже был баскетболистом и был известен в Москве в довоенное время. Степан Луговой – мой отец. Он мог бы быть великим спортсменом, но  война сделала его великим защитником наше Родины…
Иван Петрович слушал сына и гордился каждым его словом.  А Егор  подробно рассказывал о своём отце, сначала таким, каким его запомнил его с детства, а затем подробно рассказал всю историю, поведанную Иваном Петровичем в спортивной раздевалке. О том, как одним броском мяча в корзину, его отец спасал жизнь многим  военнопленным, включая детей и женщин. И как тяжело и больно было смотреть им в глаза, перед этим броском. Егор рассказал и о фашисте Максе Шлоссере, которого прозвали «Улыбкой смерти» за свои злодеяния над военнопленными в концентрационных лагерях.
- Возможно, здесь в этом зале есть люди, которые живут на земле именно благодаря одному броску баскетбольного мяча в корзину. Именно так мой родной отец Степан Луговой подарил жизнь моему второму отцу Ивану Петровичу Бережкову, который воспитывал меня с десяти лет, после смерти отца. И мы в большой ответственности перед ними.  У моих отцов  была очень хорошая поговорка, которая помогала им жить в трудное время. Когда у меня что-то в жизни получалось, на спортивной площадке или в школе, я помню, как твердил отец: «Знай наших, Егорка! Знай наших!» и очень гордился мной. И вот сейчас мне тоже хочется крикнуть на весь мир.
Степан отпустил плечи девушки и, согнув руку в локте, сжал свой кулак.
- Знай наших, отец! Знай наших! – прокричал  Егор в микрофоны и тут же, вслед ему, весь зал крикнул то же самое и зааплодировал.
На глаза Ивану Петровичу накатили слёзы. Он пытался проморгаться, но слёзы пришлось вытереть платком. А в это время, Егор просил тишину в зале.  И, когда болельщики успокоились, он продолжил говорить.
- Мы помним наших отцов и дедов, но также не имеем права забывать тех, кто принёс нам боль и горе, в особенности, если они не понесли наказания за свои злодеяния. И здесь в этом зале, сейчас есть человек, который скрывает своё прошлое фашиста под маской и другим именем. Я говорю о Максе Шлоссере, оберштурмбанфюрере СС, моём личном враге и враге многих людей на земле.
Егор замолчал и сделал кому-то знак рукой. В тот же миг, ему был послан баскетбольный мяч. Егор поймал мяч и сделал два шага к скамейке, на которой расположилась вся команда баскетболистов США и её тренеры. Он передал корреспондентке микрофоны. Девушка не отставала от него ни на шаг. Она держала микрофоны пред Егором, с тревогой посматривая то на его, то на команду США.
- Я говорю о Майкле Айверсоне! – Громко сказал Егор и рывком послал в его сторону баскетбольный мяч. Тот быстро встал и поймал мяч. -  Знакомьтесь Макс Шлоссер – оберштурмбанфюрер СС, один из руководителей дивизии «Мёртвая голова» и  убийца многих людей!
В спортивном зале наступила ужасающая тишина. Но вскоре, в баскетбольной команде США, началось движение. Все спортсмены собрались вокруг своих тренеров. К ним прибавились несколько корреспондентов из зарубежных стран, а так же девушка-корреспондент со своим микрофоном. Она отбежала от Егора и попыталась втиснуться в плотное кольцо баскетболистов. Весь зал  ждал ответной реакции и наконец, дождался.  Спортсмены США раздвинули свой плотный круг, и на спортивную площадку вышел  Шон Стентор, младший тренер команды. Он подошёл к Егору, сопровождаемый  девушкой- корреспондентом и ещё несколькими журналистами.
- Я надеюсь, что вы  отдаёте отчёт словам, которые только что произнесли, господин Луговой? – Спросил он по-русски с  американским акцентом. – Иначе последствия могут быть очень плохими для вас и вашей команды. Майкл Айверсон очень уважаемая личность в команде и в Америке. Мы потребуем  всеобщего объяснения и извинения, но и этого будет мало, господин Луговой.
- Я полностью отвечаю за свои слова, господин Стентор. – Спокойным голосом ответил Егор. - И  готов ответить за каждое своё слово. Но почему вы стали адвокатом господина Айверсона, почему он сам молчит на такое обвинение?
- Он не говорит по-русски. Я знаю Майкла Айверсона более десяти лет и могу это подтвердить. - Шон Стентор оглянулся на свою команду и что-то сказал по-английски.  Американские баскетболисты расступились. Айверсон продолжал стоять с мячом в руках, окружённый плотным кольцом  американских баскетболистов. – Вы нанесли господину Айверсону очень большое  оскорбление. Он в шоке! Вы понимаете, что для этого должны быть веские доказательства и даже свидетели.

Иван  Петрович больше не мог сидеть на своём месте. Он встал и направился к сыну. Тоже самое сделали Петя и вся команда советских баскетболистов. Они встали рядом с Егором плотным полукольцом.
- У нас есть доказательства, господин Стентор. - Сказал Егор, обнимая за плечи своего отца. – Более того, есть и свидетель.
Иван Петрович сделал несколько шагов вперёд и остановился в трёх метрах от Айверсона. Девушка  корреспондент последовала за ним со своими микрофонами.
Иван Петрович остановился, не замечая, как весь зал медленно встал в тихом молчании.
- Я доказательство. – Твёрдо сказал Иван Петрович.- Я, Иван Петрович Бережков!
Шон Стентор перевёл слова Ивана Петровича, а затем и ответ Айверсона.
- Господин Айверсон утверждает, что не знает вас.
-  Не надо ему переводить, - ответил Иван Петрович, - Макс очень хорошо говорит по-русски, лучше вас, господин Стентор. Пусть лучше он вспомнит свой приезд в Москву  в сороковом году и матч по баскетболу между ребятами, студентами  Технологического института, и немецкими спортсменами. Степан Луговой, отец Егора, был командиром нашей команды, а я  рисовал моменты этой игры на бумаге для истории.  Помнишь меня, Макс? Я, Стёпа Луговой и ты, мы весь день провели вместе. Гуляли по Москве. Ты нашей столицей  ещё очень восхищался моими рисунками тоже, а  на своём портрете поставил свою подпись. Он у меня сохранился. Портрет молодого Макса Шлоссере в спортивной одежде с личной подписью на немецком и русском языках.
Это известие всколыхнуло трибуны болельщиков возмущением, которое вскоре быстро успокоилось. В наступившей тишине Иван Петрович продолжил говорить.
- Это одно доказательство, но есть ещё и другое. Февраль сорок пятого года.  Концлагерь Маутхаузен. Солнечный зимний день. Очередь военнопленных к русскому баскетболисту за жизнью. Я стоял в этой очереди, и ты видел меня. Я понял это по твоей кривой ухмылке. Погода, тоже  в ужасе от происходящего возле блока №20, была тихой и безветренной. И только единственный порыв сильного ветра, как пощечина, ударил по группе немецких офицеров, и сорвала с тебя, Макс, фуражку. Помнишь? Ты не смог её поймать. Я понял, что у тебя перебито левое плечё, порвано сухожилие. – Иван Петрович повернулся лицом к Шону Стентору и обратился к нему. – Скажите, у Майкла Айверсона левая рука не поднимается выше груди?
Американский тренер стоял в немом ужасе. Он не сразу ответил на вопрос, а только в согласии закивал.
- При первом моём знакомстве с Майклом я заметил его травму. – Тихо сказал он. – Он  сказал, что это последствия автомобильной катастрофы.
Иван Петрович вновь посмотрел на Макса Шлоссера и только теперь заметил, что часть американских спортсменов отошла от него, и присоединилась к группе наших ребят, стоящих рядом с Егором.
- Но у меня есть ещё одно доказательство. – Сказал он и вновь обернулся к Шону Стентору. – Я это скажу вам на ухо, а уж вы сами убедитесь: прав я или нет. Эту примету может знать только тот, кто близко знаком с Максом Шлоссером.
Мужчины сошлись, и Иван Петрович что-то сказал Стентору на ухо. Лицо американского тренера окаменело. Он пристально посмотрел на старшего тренера команды американских баскетболистов и утвердительно кивнул.
Девушка-корреспондент едва успевала передавать микрофоны то Ивану Петровичу, то Шону Стентору. Она застыла возле американского тренера и ждала его ответа с чуть приоткрытым ртом. Было ясно, что она слышала слова Ивана Петровича и теперь с нетерпением ждала ответа Шона Стентора. А тот смотрел на Макса и молчал. Было видно, что он не знает что сказать. И корреспондентка решилась на вопрос.
- Вы не знаете, что сказать, господин Стентор, или боитесь признать правду? – Её звонкий девичий голосок, как колокольчик прозвенел в большом спортивном зале. И вслед ему послышались выкрики с трибун.
- Говори!...  Что молчишь?... Признавайся… не бойся! -  Выкрикивали со своего места болельщики. – Говори, не молчи!
Шон Стентор тяжело вздохнул и потёр лоб своею ладонью.
- Да, у Майкла Айверсона есть такая  примета. – Тихо сказал он и повторил свои слова по-английски. Некоторые американские баскетболисты закивали головой в знак согласия со своим тренером. – Майкл Айверсон действительно прищуривает левый глаз, когда нервничает. И он у него при этом подёргивается. Вы правы, господин Бережков, эту примету может знать только знающий его человек.
Из рук Макса Шлоссера выпал мяч и покатился по полу в направлении Егора Лугового. А зал «бунтовал» выкриками и возмущениям. Егор поднял мяч и поднял руку, призывая болельщиков к тишине.
- Спокойно, друзья! – Громко сказал он в микрофон девушки-корреспондента, которая еле успела к нему подбежать. -  Мы открыты для всех людей мира и всех своих зарубежных друзей мы любим и уважаем, но не таких, как вы. Вам, Шлоссерам-Айверсонам, нет места на нашей Родине. Вы хотели нас уничтожить, а мы выжили  и живём на земле с чистым сердцем и открытой душой.  А свои сердце и душу вам приходится скрывать за маской лжи. Вы были уверены, что  уничтожены на земле все следы ваших злодеяний, а это оказалось невозможным.  Мы их помним и не прощаем никому этого! Никому и никогда!
- Матч-реванш остался за нами! Вот так-то, Макс Шлоссер! Знай наших!!! – Закончил такими словами речь сына Иван Петрович Бережков, согнув при этом правую руку в кулак. Его жест повторил Егор, а потом